Родник холодный - Борис Панкратов-Седой

— Сзади продеваешь свою правую руку под его подбородок. Вот так. Правой же рукой захватываешь свое плечо. Левую свою руку ему на затылок. Вот так. Резко садишься на землю вместе с ним, — сказала она и они оба оказались на земле, — Падаешь так чтобы одна твоя нога была вдоль земли. Вот так. Поворачиваешь его на эту свою ногу. Накрываешь второй ногой. Вот так. Ноги закидываешь на уровне груди, чтобы заблокировать руки. Потом, удерживая его руки тянешь свои ноги в область его паха и одновременно тянешь руку, которая поперек шеи.

Бекас почувствовал, как у него стало темнеть в глазах. Валентина отпустила захват, откатилась по земле в строну. Бекас провел ладонью по своей шее.

— Круто! — сказал он.

— Десять, двадцать, тридцать секунд и кровь перестает поступать в мозг, через сонную артерию. Он теряет сознание, — сказала она, поднимаясь на ноги и отряхивая с себя налипшую листву.

— Круто, круто! — повторил Бекас, так же вставая — Век живи — век учись! Сложно только очень. Я прикладом по затылку. Тоже работает. Тут у нас, что попроще — то и работает.

— Ну, прикладом, так прикладом, — согласилась Валентина.

Они залегли в засаду. Потянулись долгие часы ожидания.

* * *

Старый ворон уже два дня сопровождал стаю волков, охотившуюся возле реки. Мест пригодных для водопоя было много, и стая никак не могла застать у берега хоть какой-то добычи. В первый день ворон кружил над ними низко, чтобы они его заметили. Когда ворон убедится в том, что матерая волчица — главная в стае, повела волков вслед за ним, он направился к тому месту у воды, где уже дважды видел косулю с одногодком косулёнком. Старый ворон делал так уже много раз, за свою долгую жизнь. Когда волки зарежут косуль, все что останется от волков, будет его законной добычей, и матерая волчица знала повадки ворона, поняла, куда ворон зовет её стаю.

Два дня волки кружили у этого места на берегу, учуяв звериные следы. Два дня к водопою никто не пришел. На день второй, уже в сумерках, к водопою пришел медведь. Он дал понять грозным рычанием и фырканьем о том, что знает — волки рядом. Для большей внушительности, он ободрал кору на березе, цепляя ее так высоко куда мог дотянуться. Волки ушли, с ними покинул речной берег и старый ворон. Он решил что удачи в этом месте уже не будет.

Волчица повела стаю к броду, но не дойдя до него, она и другие волки учуяли запах людей. От этих людей пахло порохом и оружейной смазкой. Волчица развернула стаю и повела ее от этого места как можно дальше, уходя в сторону от реки. Старый ворон не полетел за ними, он остался у брода, в ветвях столетнего дуба. Скорого будет дождь, и он решил переждать его здесь.

* * *

Валдис вышел к ручью, через который было перекинуто бревно. Кто-то идущий этой тропой раньше — годы назад, ловко срубил росшую у берега осину высокую, толстую; опрокинул ее поперек ручья. Осторожно переступая по бревну, стараясь на наступать на торчащие обрубки сучков, он начал переходить ручей. В самом конце бревна, он спрыгнул с него на землю. Высоты от бревна до земли было совсем ничего — даже не пол метра, но под дополнительной тяжестью более двадцати килограмм, его голеностоп подвернулся, никак не зафиксированный в теннисных кроссовках. Валдис почувствовал боль.

Поначалу не придав случившемуся большого значения, он прошел с десяток шагов, на протяжении которых боль нарастала. Пришлось остановиться, разгрузиться, снять обувь и осмотреть свою ногу. Доктор с первого взгляда диагностировал у себя растяжение связки, осмотрев свою распухающую в голеностопе ногу. Случившиеся стало последней каплей переполнившей его чашу терпения и самообладания. Сидя на земле, он с остервенением вырвал пучки травы руками, закричал, не столько от боли, сколько от отчаяния: «А-а-а-а-а-а-а!»

Придя в себя, через какое-то время он достал из рюкзака свою большую аптечку, в которой было много всего, и зафиксировал голеностоп, туго перевязав его бинтом. Встал, попробовал пройти. Стало чуть легче. Новая неприятность — перевязанная нога уже не влезала в кроссовок. Ему пришлось расшнуровать кроссовок и кое-как втиснуть в него ногу. Попробовал сделать шаги. Кроссовок на ноге при ходьбе не держался. Пришлось прибинтовать к ступне и его. Сделал себе укол обезболивающего.

Поднялся, взвалил на спину рюкзак и понял, что такой вес ему уже нести на себе невозможно. Снял рюкзак, выложил из него всё, что посчитал возможным оставить. Рюкзак стал значительно легче.

Еще через несколько шагов рюкзак пришлось снять опять и отправиться, осторожно ступая на больную ногу в сторону молодого клена, от которого можно было отломать рогатину, и при помощи ножа соорудить себе подобие костыля с опорой подмышкой.

Валдис справился с рогатиной, выровняв её по нужной высоте. Решил отдохнуть, в ожидании действия обезболивающего. Карта показывала через несколько километров реку, которую нужно было переходить вброд. Это в сложившейся ситуации беспокоило Валдиса. Через пол часа он поднялся и пошёл опираясь на рогатину.

* * *

Старый ворон, ожидавший дождя в ветвях векового дуба, увидел внизу проходящего человека. Человек шел плохо, как ходит раненный зверь. Старый ворон решил последовать за ним.

* * *

Бекас услышал один протяжный крик совы. Это был сигнал на внимание. Он сильнее прижался к земле, одновременно нащупав под ногами почву для резкого старта, стал всматриваться в ту сторону, где находилась Валентина.

Вдруг, метрах в тридцати, качнулся кустарник прямо там, где была Валентина. Потом ещё раз. Второго двойного крика совы он не дождался. Он увидел, как затрясся подлесок, услышав хруст ломающихся веток и крик: «Захват!» Кинулся в ту сторону!

Когда Бекас подбежал, он увидел, как Валентина душит доктора захватом сзади — всё так, как она показывала ему! Доктор хрипел, лицо его налилось багровым цветом, он пытался найти опору ногами! На мгновение Бекас растерялся, в раздумье — дать ли прикладом СВД в лицо или дело уже сделано.

— Ноги! Держи ему ноги! — крикнула Валентина.

Бекас схватил доктора за ноги. Через несколько секунд доктор Валдис потерял сознание.

* * *

— Как твоё настоящее имя?

— Я ничего отвечать не буду!

— Повторяю вопрос — как твое настоящее имя? На какую разведку ты работаешь?

— Я ничего здесь отвечать не буду!

— На какую иностранную разведку ты работаешь? Кто должен был принять эту ртуть?

— Я ничего здесь отвечать не буду!

— Кто должен был принять