Околдованные любовью - Кэтрин Куксон

— Сейчас только три. Пошли к нам, выпьем чаю?

Тилли улыбнулась Кети, чье простое, не отличавшееся красотой лицо в этот момент показалось очень красивым. Делали его таким светившиеся добротой глаза.

— Спасибо большое. Я — с удовольствием, с большим удовольствием зайду к вам.

— Чего же мы ждем? — Сэм повернулся и пошел по дороге, девушки шли за ним и смеялись, сами не знали чему. Возможно, они радовались трем свободным часам, а может быть, дело было в солнечном летнем дне. Скорее всего в них играла кровь и они переживали свойственный молодости приступ беспричинного веселья.

До домика, где жило семейство Дрю, надо было пройти две мили. Он находился в северной части поместья. К нему вело расположенное под углом к главной дороге ответвление. Шестнадцать коттеджей выстроились в два ряда по самой границе владений Сопвитов, в полумиле находилась шахта. Семья Дрю жила во втором ряду в крайнем домике. Когда Тилли вошла в него в солнечный воскресный день, он показался ей тесным ящиком после просторного особняка Сопвитов. Дом был не только тесным, в нем еще едко пахло потом и мыльной водой, как после целого дня стирки. В маленькой комнатке, казалось, и яблоку негде было упасть. Тилли стояла у открытой двери, и Кети представила ее своей семье. Сначала она обратилась к крупной женщине, чье тело на вид состояло из одних костей.

— Мама, это Тилли, та девушка, о которой я рассказывала.

Женщина, резавшая большой батон хлеба в конце стола, к удивлению Тилли покрытого белой скатертью, оставила свое занятие и приветливо улыбнулась.

— Входи, девочка, если сможешь. Но как говорят, не надо жаловаться на тесноту, пока дверь закрывается, в тесноте, да не в обиде. Добро пожаловать. Садись. Ну-ка, Артур, оторвись от табурета, дай девушке присесть.

Двенадцатилетний Артур, улыбаясь, боком поднялся с низкого табурета и встал у очага, прислонясь к чисто выбеленной стене. Тилли сначала хотела отказаться, сказать, что может и постоять, но промолчала и, чувствуя себя очень неловко, села, робко оглядывая устремленные на нее глаза. Некоторые смотрели на нее исподлобья, другие — прямо и открыто. Она не могла понять, почему в такой чудесный день все сгрудились в этой комнате.

Продолжая резать хлеб, миссис Дрю ответила на ее немой вопрос.

— По воскресеньям мы собираемся всей семьей и вместе пьем чай. Пусть на дворе дождь, град, снег, камни с неба, раз в неделю все мои тревоги и заботы собираются в кучу.

— Ну, мама, — донеслось одновременно с разных сторон.

— Тебе нравится работать в большом доме?

— Да, спасибо, нравится, — кивнула Тилли.

Миссис Дрю сгребла в кучу нарезанный хлеб и перенесла его на большое цветное блюдо.

— В большом доме работать хорошо, потому что там можно быстро научиться делу, не то что они здесь, — она показала на двух молодых женщин: одну повыше, другую пониже. Они снимали кружки с крючков на старом кухонном шкафу, который служил высокой передней спинкой двуспальной железной кровати. На краю кровати сидели двое младших мальчиков и подросток.

— Ну, ма, что ты, — снова раздались шутливые протесты.

— Как там наши лепешки, готовы? — миссис Дрю бросила взгляд на маленькую пухленькую девочку. Девочка, стоя на коленях, переворачивала круглые лепешки на железном противне, установленном на лежавшей ровным слоем горячей золе.

Девочка не успела ответить, над ней склонился Сэм и притворно ахнул:

— Мама, да она их тут хрумкала втихомолку.

— Ну тебя, Сэм, я их не трогала! — крикнула девочка, поднимая раскрасневшееся от жара лицо. Она шутливо шлепнула брата, он ответил ей тем же.

— Ты, наверное, себя чувствуешь, как в зверинце?

Тилли только улыбнулась, картина в самом деле напоминала зверинец.

— Если у тебя хорошая память, приготовься запоминать. Начну с самого начала и пойду называть по старшинству. Вот там, — Сэм указал на край стола, где сидел невысокого роста коренастый мужчина, — сидит мой старший брат Генри. Ему двадцать четыре, он женат, как говорится, связан по рукам и ногам. — Следующий — я, — невозмутимо продолжал Сэм, оставив без внимания грозившего ему кулаком Генри. — Дальше — Пег, та, что никак не накроет на стол, — он показал на более высокую из девушек, сновавших между столом и буфетом. — Потом идет Билл, ему семнадцать, вон сидит на кровати с глупым видом.

— Ну, Сэм, берегись, я тебе покажу глупый вид.

— Поберегусь, можешь не волноваться, — добродушно улыбнулся брату Сэм. — Следующие двое у нас — его туповатые напарники: Артур, он слева, ему двенадцать, и Джорджи, ему десять, он похож на осла, который вот-вот заорет.

— Ну, Сэм, ну, погоди, — неслось со всех сторон.

— Теперь дошла очередь до Кети, у нее «котелок» неважно варит…

— Ну, Сэм, дождешься ты у меня!

— Но самый лучший из компании Джимми — настоящее чучело. Может в день по пенсу зарабатывать, если в поле будет стоять вместо пугала.

— Отстань, Сэм.

— А вот и моя крошка Фанни, — он наклонился и запустил пальцы в густые темные волосы девочки, стоявшей на коленях у очага. — Тебе, Фанни, семь, верно? На следующий год пойдет в шахту.

— Теперь, Сэм, закрой-ка рот, — без тени улыбки сказала мать семейства. — Не смей шутить, что она полезет в шахту. Только через мой труп.

— Мама, я же шучу.

— Брось такие шутки, вы и так все там. Джимми с Фанни я шахте не отдам, пусть хоть они увидят белый свет.

— Да, мама, ты права, — покорно согласился Сэм, — шутить тут не о чем.

Миссис Дрю перестала разливать чай и подняла глаза на Тилли, приглядываясь к ней.

— За семь лет шахта отняла у меня четверых, в том числе и мужа, — в голосе ее отчетливо звучала горечь. — Ты понимаешь, почему я не хочу пускать туда этих двоих?

— Да, миссис Дрю, я вас понимаю.

— Теперь конец разговорам, все за стол.

Тилли показалось, что внутри этой невероятно худой женщины как будто кто-то нажал кнопку, выключая горькие воспоминания.

— Пег, неси сюда фарфоровую чашку, у нас сегодня гостья, — сказала она дочери совсем другим тоном: бодрым и веселым.

Пег принесла тонкую чашку с блюдцем и подала матери. Миссис Дрю осторожно взялась за блюдце большим и указательным пальцами и поставила его вместе с чашкой на стол.

— Тебе чай с молоком, девочка?

— Да, пожалуйста.

— Ты можешь взять сахар, если хочешь, — милостиво разрешила Фанни.

— Можешь брать сахар, если захочешь, — передразнили ее несколько голосов.

— Вы всегда свой съедаете, — воскликнула Фанни.

— Ну, все в сборе, можно начинать, Я сказала, что все здесь, но нет еще Алека, — ставя перед Тилли чашку, объяснила миссис Дрю. — Он в шахте уже вторую смену, опять пошла вода. Выйдет оттуда еле живой. Ему еще рано работать по двадцать четыре часа, он же не взрослый.