НЗ. набор землянина - Оксана Демченко

Как ни странно, милитарист внял сказанному Дэем без моего повторения. Создал из себя тончайшую сеть, накрыл нас с Гюль и замер рядом, встряхиваясь и меняясь. Человекоподобие сползало с него, как чужая неудобная шкура. Ошметки ненужного материала плюхались вниз, чтобы снова врасти и быть перестроенными. Стоппер постепенно сделался приземист, отрастил восемь лап и понатыкал на основной корпус кучу обзорных линз или оружейных дул – я точно не знаю. Дэй не менялся, только сердито встряхивался, чесал спину и тянул из-под костюма нечто прозрачное, тончайшее, по мне – типичные лохмотья газовой ткани. Или шелка?

Я села под сеткой, которая сразу сменила форму на более компактную и уплотнилась. Дэй все шевелил плечами и сопел. Стоппер бегал кругами, рассеивал метки – крошечные шарики, они иногда ложились на поверхности, а иногда повисали, и это ужасно раздражало нашего терминатора. Вероятно, не совпадало с инструкциями.

Болото чавкнуло, осветилось вспышкой. Дэй кивнул и совсем успокоился. Шепнул: «Рой, этих помню». И на нас навалилось. То есть на них, я-то сидела под сеткой и не рыпалась. Слишком быстро оно движется, слишком его много и само оно чудовищно, неограниченно агрессивно. Плюется, кусается, атакует визгом и путает паутиной. Я старалась смотреть на Дэя, потому что Стоппер, тусклый и низкий, сразу пропал под массой роя.

В первые несколько секунд я, наконец, поняла, зачем в кино делают замедленные кадры и до чего бы все без них было невнятно. Ну – как в реальности. Рой мельтешил, я жмурилась и прикидывала, открыв глаза, что наши пока, вроде бы, не проиграли, потому что во все стороны летели ошметки. Постепенно я выработала способ вычисления убойной силы бойцов. По ошметкам врагов, всего-то. И могу уверенно сказать: терминатор неплох. Он изобретательно что-то взрывал, затаптывал, пилил, кромсал, стрелял и жег. Беда лишь в том, что его усердие пропадало почти впустую. Рой был умнее. Опознав, до чего наш вояка туп, его принялись водить кругами, подсовывая для ближнего боя всякую малоценную фигню. Так что худшее доставалось Дэю, увы. Зато я гордилась им: вот кто работал шикарно. Те пленки на спине – они оказались чем-то вроде кусков раскромсанного плаща. Такого тонкого, что я видела его лишь по блику или легкому свечению. Плащ обладал остротой киношных самурайских клинков и действовал столь же кошмарно и даже недостоверно в своей убойности. По желанию Дэя плащ то делался жестким и порхал, как крылья стрекозы – то опадал и мягко кутал спину, принимая удары, плевки пламени и кислоты. Толком я не знаю, воспринимаю обрывочно и по большей части глазами и опытом своего нового родственника. Он по-прежнему спокоен и пока не видит повода счесть врага серьезным. Не устал. Движется уверенно и ждет скорого истощения запасов боевитости роя.

И я жду. Под сеткой, как овощ. Противно. Зато я могу шуметь. Сразу произвела Дэя из ранга 007 в 001, а потом убрала эти туалетные нули и вообще стала себя вести безобразно, выкрикивая хвалилки и дразнилки. Детский сад, мне дали роль Мальвины в битве с Карабасом и надо смеяться громче… Только ей-богу проще честно умереть в свалке, чем знать: твоя живучесть ниже плинтуса, ты обуза и мешаешь.

Когда враг весь пошинковался в мелкий лоскут, я устало выдохнула и проглотила железный вкус, было тошно и мерзко.

– Ну, ты прирожденный убийца, – похвалила я Дэя. – Все честно написано. Я даже думаю теперь: это типа медаль во лбу горит.

Он встряхнулся по-звериному, сбросил капли и ошметки. Повернулся ко мне и чуть кивнул – поблагодарил за вчерашнюю порцию кровушки. Я знаю. Удобно без слов понимать и быть уверенной, что всякие там Терминаторы не просекут. Стоппер, кстати, наконец осознал победу и притих в углу. Потоптался, для порядка дожигая мелкого врага. Побрел в нашу сторону, собирая образцы с разных тварей и мгновенно пакуя, и пряча в себя. Исследователь, блин. Если он вернется один, это сочтут успехом… Я вмиг осознала смысл своей же идеи – и похолодела. Так и есть! Дэй живым мало кому нужен. Я тоже не космическая принцесса. Гюль нелегал. То есть мы – допустимые потери. Свидетелей нет. И наше выживание, в общем-то, вряд ли предусмотрено, как основной вариант сценария.

– Запомни, дура и включи мозги, сколько есть. И резерв тоже, – попросила я себя.

Щелчка не последовало. Либо мозг включается бесшумно, либо он неисправен…

– Ты вообще не впадаешь в шок? – поинтересовался Дэй, жестом обводя поле боя. – Тошнота была бы уместна.

– В костюме? И потом ходить в этом? – ужаснулась я. – Дэй, я самую малость работала в полиции. Ничего такого убойного, но бомжатники и прочие милые места успела поизучать. Вдобавок, это не люди. Тут темновато, я не вижу кровь нужного цвета и старательно не домысливаю. Позже, может быть, меня долбанет. Доволен?

Он повел бровью и смолчал. Стоппер убрал сетку над нами, повозился с Гюль, подбирая для неё режим лечения. Вскинул пока что тело на купол паучьего панциря и поволок. Я зацепилась за поручень, нелепо торчащий из спины Стоппера, и пошла рядом. Дэй уже выбрал направление и возглавил наш бродячий цирк уродов, гостящий в городе монстров. Я шла и смотрела на прозрачный плащ, накрывающий спину Дэя. Думала: это делает его еще более похожим на вампира. Только неправильного, плащ весь лоскутами… драный вроде.

От рассуждений нас отвлекло появление нового вида монстров. Эти были – крупные ребята, способные собою украсить любую службу безопасности. Четыре ноги, они же четыре руки, пластика павианов и проворство танцующей пушинки… Дэй пару раз получил очень солидно, Стопперу оторвали пять лап из восьми, я, наконец, поучаствовала в войнушке: постреляла из своего оружия мимо цели, зато и в наших не попала. Потом помогла Дэю вправить руку, пока Стоппер ползал и вращивал обратно конечности, опознавал и подстраивал. Снова брал образцы, зараза. Вот для чего он тут. За все время этого боя меня не прикрыл, я – не важна. И жива только стараниями Дэя.

– Почему Гюль в отключке? – спросила я, придерживая дееву кожу, оторванную лоскутом с плеча, и дожидаясь, пока прирастет.

– Телепат, – тихо ответил Дэй, покосился на Стоппера. – Она очень полезна, молодец. Меня изолирует от внешнего влияния. Пока держится, но надолго её не хватит. Когда скажу, сделаешь вот так, – он старательно продумал последовательность, трогая мою голову в ламинате и через морфа передавая понимание важного. – Искусственная кома лучше, чем необратимые изменения мозга. Поняла?

– Да. Когда это закончится, Дэй?

– Знаешь, – он поморщился, – а оно еще не начиналось. Мы прошли внешний слой шкуры станции. Она исследует белковое и постоянно себя перестраивает. Сейчас мы пробьем коридор и будем внутри. Там сильнее влияние на мозг. Много разного. Среди всего этого безобразия есть только одно главное, как оно выглядит – не знаю. Прошлый раз не смог выявить, и это было плохо. Оно самое чуждое. Хуже то, что я не помню верного решения, не чую. Ты эмпат, у тебя больше шансов. Постарайся, целеуказание было бы кстати. Ищи самое чужое. Поняла?

Пришлось бодро кивнуть. Хотя я не очень верю в свою эмпатию и плохо понимаю смысл, вложенный в это слово.

Стоппер приблизился вплотную, потребовал продолжать исследование объекта. Всё у него – объект. Я строго велела пробить туннель. Вгрызся в стенку, как голодный червь в сливовую мякоть. Мы ждали, пока он полз, я держала Гюль. Когда Дэй юркнул в туннель, я поползла следом и поволокла навигаторшу, довольно легкую, вроде бы. Вероятно, тут вес воспринимается иначе. Недавно было тяжело разогнуться, а сейчас я едва не летаю. Вот выбралась в радужную траву, упала – и прижимает меня туда, где недавно был потолок, кажется. Ведь эта огромная полость – внутренности чужого корабля, то ли живые, то ли прикидываются такими. Они яркие, загадочные.