Стать собой - Лёха

умен, не озлоблен и быстро отходчив, то это делало его очень ценным призом. И приз этот достался девочкам Колмаковым, с чем их можно только поздравить.

— Я одного никак не пойму, Костя, — Вольф шмякнул поднос со своим обедом на мой столик и сел, продолжая разглагольствовать. — Как так получилось, что я оказался виноват в том, чего не делал? — я тяжело вздохнул и немного подвинулся, чтобы Вольф сумел устроиться с комфортом.

Похоже, что мне от него не отделаться во веки вечные. Он очень быстро принял тот факт, что я спас ему жизнь, сделал какие-то известные только ему умозаключения, и пришел к парадоксальному выводу, что сделал я это из дружеских побуждений, несмотря на его козлячество. Ну тут Керн тоже в сторонке не стоял. Оказывается, Вольф завалился в купе с разборками, потому что перед тем, как Керн лишился дневника, а это произошло в тот самый день, когда нас засунули в поезд и повезли приобщаться к силе, он увидел Вольфа в весьма откровенной позитуре с хорошенькой куколкой, которая совершенно точно не являлась его невестой, сделал снимок и отослал его Насте. За этим последовал вполне ожидаемый скандал, после которого вздрюченный Вольф и пришел ко мне в купе разбираться. М-да. Так вот, странная работа мозга Юрика привела его к мысли, что и это я сделал ему во благо, потому что Настя конченная стерва и я таким образом хотел его уберечь от разочарований в будущей жизни. Почему он пришел к такому выводу, я не знаю, но понять его логику мне не дано. В общем, что бы он сам не говорил вслух, но в глубине души считал меня своим чуть ли не лучшим другом, и мне, похоже, с этим придется просто смириться.

— Керн, обрати на меня внимание, — я оторвался от еды и посмотрел на него со страдальческим видом.

— Что тебе от меня надо? — спросил я, откладывая в сторону столовые приборы.

— Я хочу, что ты мне объяснил, как так получилось, что все договора о помолвках и их разрывах заключались исключительно моим отцом, я вообще никакого участия в этом не принимал, а виноват по итогу оказался все равно я?

— Потому что, — ответил я, снова беря приборы. — Этому нет объяснения, просто смирись с тем фактом, что ты по умолчанию всегда виноват.

— Это несправедливо, — буркнул Вольф, заставив меня снова оторваться от еды.

— Я тебе не перестаю удивляться, честное слово. Ты что же до сих пор веришь в справедливость жизни? Очнись, романтик, жизнь, как и судьба, та еще сука, всегда норовит тебе под дых заехать, особенно, когда ты этого не ожидаешь. А сейчас жри уже, и меня не отвлекай, а то я и так частенько голодный с обеда ухожу.

А вот девчонки со мной не разговаривают. Обе сразу. Как-то это… И ладно бы Анна, хотя тоже ничего приятного в ее игноре нет, но Ирине-то куда из себя влюбленную и оскорбленную до глубины души строить? Вроде мы с ней только в рамках договоренности «встречаемся», а она туда же. Ну дала бы мне пару раз по морде, вон, в столовой, к примеру, при большом скоплении жаждущих зрелищ зевак, которые в этот момент хлебом насыщаются, и все дела, но нет, проходит мимо, словно я тумбочка. Да еще и с Анной каким-то совершенно непонятным образом нашла общий язык. Теперь они почти все время, свободное от занятий, вместе проводят. Вот как это понять? Еще совсем недавно они готовы были глотки друг другу вырвать, а сейчас спокойненько болтают, что-то обсуждают, и даже пару раз подвозили друг друга до дома. А ведь я, все демоны бездны, ничего ни одной из них не обещал! Так почему сейчас ощущаю себя виноватым? Как им удалось этого добиться? Нет, я женскую логику никогда не пойму, впрочем, как и логику Вольфа.

Янтарь под моими пальцами нагрелся, и я замер, готовясь в любую секунду отозвать заклинание. Но, всколыхнувшаяся было спираль успокоилась, и я намертво прибил ее связкой время-пространство, а потом резко вышел из структуры артефакта, оставляя заключительную часть заклинания свободно плавать в зрачке ока Гора. Похоже, для создания моего артефакта имеет значение как материал, из которого он сделан, так и форма, которую этому материалу в конце концов придаст мастер.

Стряхнув с рук напряжение, я поднялся с пола. Тут же раздался стук в дверь, словно то, кто сейчас стучал, долго подгадывал момент, когда же я наконец закончу работу, но, скорее всего, это было все же совпадение.

За дверью стоял и хмурился дед.

— Никак не привыкну к тому, что не могу попасть в какую-то комнату в своем же собственном доме, — проворчал он, смерив меня недовольным взглядом.

— Ну, что я могу сказать, мне необходимо личное пространство, которое не будет нарушаться всеми подряд. К тому же в последнее время у меня сложилось впечатление, что моя комната проходная и через нее люди прут косяками, — я пожал плечами и пошире приоткрыл дверь, намекая на то, чтобы дед или вошел, или проваливал, а не торчал на пороге.

— Я бы сказал, что это довольно странное желание для твоего возраста, но к счастью, вовремя вспомнил, что ты и сам не попадаешь под определение обычный парень, — дед вздохнул. — У магов свои тараканы в головах, которые еще и от основной стихии зависят. Коль скоро твои любят плавать брасом… Собственно, поэтому я и не запретил тебе заниматься подобными вещами.

— Ты сюда зашел про моих тараканов мне напомнить?

— Я пришел сказать, что завтра утром мы едем в клановые лаборатории. Процесс их посещения всегда небыстрый, поэтому мы едем именно с утра пораньше. В школу я уже послал уведомление, что ты будешь отсутствовать. — Сказав все, что хотел, дед развернулся и ушел, оставив меня стоять перед открытой дверью.

Постояв еще немного, но не увидев больше желающих со мной поговорить, я захлопнул дверь и завалился на кровать, взяв в руки получившийся артефакт. Чтобы проверить то, что получилось, необходимо было его активировать, а затем применить. И, если с первым проблем не было, то вот как применять данный артефакт, я даже не представлял. Ну, ничего, без экспериментов все равно ничего не узнаю, так что нужно начинать экспериментировать. Вот только как же это страшно, и я совершенно не стесняюсь это признавать, потому что не чувствовать страха могут только сумасшедшие.

Направив немного энергии в артефакт, я активировал инертные связи заклинаний и уже хотел приступить к эксперименту, как в дневник,