Дикие карты. Книга 5. Блеф - Мелинда М. Снодграсс

Тахион потер лоб ладонью и задумался. Что же делать? Продолжать болтать насчет доброты и ответственности, обязанностях? Или стать для Блеза величайшей опасностью его жизни?

Но мне нужна его любовь, а не страх.

Мальчишка напоминал ему хищного лесного зверька. Свернувшись клубочком в огромном кресле, Блез опасливо оглядел своего деда, раздражительно дергая за длинные углы шелкового кружевного воротника, раскинувшегося по плечам его белого твидового камзола. На нем были красные чулки и красный пояс, в тон ярко-рыжим волосам. Тахион бросил связку ключей на кофейный столик и сел на подлокотник дивана, держась на безопасном расстоянии от враждебно настроенного ребенка.

– Что бы он там ни сказал, я этого не делал.

– Некоторые вещи ты определенно сделал, – ответил Тахион тоже по-французски.

– Нет.

– Блез, не лги.

– Он мне не нравится.

Тахион медленно подошел к пианино и принялся наигрывать сонатину Скарлатти.

– От учителей не требуется, чтобы они были тебе друзьями. Они просто должны… учить.

– Я знаю все, что мне нужно знать.

– Да ну? – холодно протянул Тахион.

У ребенка окаменел подбородок, и психический щит Тахиона отразил мощный удар.

– Вот и все , что мне нужно знать. По крайней мере, для общения с обычными людьми.

Под немигающим взглядом деда Блез покраснел.

– Я особенный!

– Быть невежественным – не слишком особенное явление для людей этого мира. Ты найдешь себе кучу единомышленников.

– Ненавижу тебя! Я хочу домой.

Закончив фразу, Блез расплакался и уткнулся лицом в спинку кресла.

Тахион подошел ближе и сгреб в охапку плачущего мальчика.

– Блез, дорогой, не плачь. Ты тоскуешь по дому, это естественно. Но у тебя во Франции уже никого не осталось, а я очень хочу, чтобы ты был со мной.

– Мне нет места здесь . Ты просто пытаешься подогнать меня под окружающее. Как подыскивал бы место для новой книги на полке.

– Это не так. Ты придал смысл моей жизни.

Эти слова были слишком взрослыми по своему смыслу, чтобы возыметь действие на ребенка. Тахион решил попробовать по-другому.

– Похоже, я нашел нам новую квартиру. Сходим туда сегодня же, и ты скажешь, какой ты хочешь видеть свою комнату.

– Правда?

– Совершенная.

Он вытер мальчику лицо платком.

– Но прямо сейчас мне придется заняться работой, а потом я отведу тебя к «Малютке», и она расскажет тебе предания твоих предков.

– Очень хорошо, – сказал Блез снова по-французски.

Тахион почувствовал укол чувства вины. Этот план был задуман не столько, чтобы порадовать Блеза, сколько, чтобы обеспечить его хорошее поведение. Запертый внутри мыслящего живого такисианского корабля, Блез будет в безопасности, и окружающий мир тоже будет в безопасности – от него.

– Но на английском, – жестко добавил Тахион.

– Ну и ладно, – снова помрачнев, ответил Блез снова по-французски.

Обратно в клинику. Еще пять часов лихорадочной работы. По большей части, как ни печально, бумажной. Тахион внезапно снова вспомнил о Блезе и подумал, что «Малютка» должна развлечь его очень хорошо. Вернувшись с работы, он забрал его и повез на тренировку по карате. Уселся в кабинете рядом с залом и принялся читать «Таймс», внимательно прислушиваясь к тому, что происходит в додзё. Но Блез вел себя хорошо.

«Благотворительный концерт в помощь жертвам вирусов Дикой Карты и СПИДа пройдет в «Доме смеха». Как это в духе Деса, подумал Тахион. Интересно, почему мероприятие решили провести в Джокертауне?

Наверное, ни один другой концертный зал Нью-Йорка не согласился бы. Потребовали бы, чтобы кресла затянули пластиковыми чехлами.

Было какое-то сходство между этими двумя наказаниями, постигшими человечество. Как биохимик, Тахион нашел сходство между вирусами Дикой Карты и герпеса. И в эмоциональном их восприятии простыми людьми тоже было сходство, сильное. Благотворительный концерт в пользу жертв вирусов породит множество намеков относительно сексуального поведения этих жертв и тех, кто им помогает.

«Министерство здравоохранения предупреждает: трахаться опасно для здоровья!»

– Ну, а мне тогда предполагается прожить пару тысяч лет, – пробормотал Тахион, скрестив ноги.

Блез выбежал из зала, прекрасный в своем белом тренировочном ги. С менеджером школы карате возник небольшой спор по поводу цвета этого костюма. В этом додзё стандартным цветом был черный, но, несмотря на сорок лет, проведенные на Земле, Тахион упорно не признавал этот цвет. Черный цвет для рабочих. Не для аристократов.

Мальчишка сунул ему в руки свою одежду.

– Переодеваться не собираешься?

– Нет, – ответил Блез, взбираясь на стул и разглядывая стенд, на котором были закреплены сюрикены, кусаригама [2] и нагинаты.

– Как у него с языковым барьером? – спросил он Тупуолу, выписывая чек.

– Без проблем. За последние пару дней его английский стал намного лучше.

– Он очень талантлив.

– Да, конечно. – заявил Блез, пройдя по стульям и обняв Тахиона за шею. Тупуола нахмурился, вертя ручку в пальцах.

– Хорошо бы, ты мне демонстрировал свои успехи в английском.

– С тобой по-французски говорить проще, – ответил Блез, на ходу меняя язык разговора.

Тахион провел пальцами сквозь прямые рыжие волосы внука.

– Думаю, мне пора начинать вырабатывать избирательную глухоту.

Он внезапно усмехнулся.

– Что? – спросил Блез, дергая его за плечо.

– Я вспомнил случай из своего детства. Я был не сильно старше, чем ты сейчас. Может, лет пятнадцать. Решил, что физические упражнения скучны. И нужны только спарринги. Поэтому приказал телохранителю выполнять упражнения за меня.

Тупуола расхохотался, а Тахион печально покачал головой.

– Я был просто невыносимым маленьким принцем.

– И что случилось?

– Отец меня подловил.

– И? – восхищенно спросил Блез.

– И выколотил из меня эту дурь.

– Полагаю, ваши телохранители глядели на это с удовольствием, – со смешком сказал Тупуола.

– О нет, у них была слишком хорошая выучка, чтобы проявить хоть тень эмоций, но я припоминаю, что пару раз у них красноречиво губы дергались. И это было очень унизительно.