Охота на гиену - Наталья Александрова

Наутро муж проснулся отдохнувший и совсем не простуженный. АНадежда отправилась на работу с больной головой и опухшими глазами.

На работе в предновогодние дни было многолюдно. Прошел слух,что с нового года не то прибавят зарплату, не то переделают штатное расписание,не то вообще сократят. Поэтому народ потянулся в родной институт за новостями.Надежда особенно не волновалась, потому что ничего хорошего в смысле работы отинститута, уже не ждала и жила по принципу «Ты разлюбил меня бы, что ли, самауйти я не решусь».

Поэтому она быстренько разложила на столе бумаги и улизнулав соседний отдел к Зинаиде Павловне.

Зинаида Павловна была старой девой. Но не такой, какими ихобычно представляют — вредное создание с котом и в бантиках, — нет,Зинаида была активной старой девой. Внешне она напоминала лошадь, но опять-такине старую заезженную клячу с выпирающими ребрами, а верную рабочую лошадь, непервой молодости конечно, но на ней спокойно можно было пахать еще много лет,разумеется, при надлежащем уходе. Словом, Зинаида Павловна была женщинаработящая.

И это Надежде, да и многим, импонировало.

Странности все же некоторые у Зинаиды были. Например, она нелюбила общаться с женщинами, то есть не любила бесконечных сплетен, обсужденийчужой жизни, туалетов и школьных успехов детей и внуков. Дамы в отделеотносились к Зинаиде с прохладцей, потому что была она неглупа, остра на язык имогла при всех ответить так, что сотрудница, легкомысленно решившая сделать ейзамечание или еще как задеть, долго еще после Зинаидиной отповеди вертелаголовой и хлопала глазами. Вторая Зинаидина странность заключалась в одежде,вернее, в отсутствии оной. Не подумайте плохого, Зинаида никогда не приходилана работу голой, но то, что было на, ней надето, назвать одеждой можно, былопри очень большом допущении. Надежде, например, глубоко запало в душунеизменное Зинаидино платье из того серого сукна, которое шло раньше намальчиковую школьную форму. Платье было прямое, длинное, с отложнымворотничком, и хотелось подпоясать его ремнем с пряжкой, как у пятиклассниковпослевоенного времени. Летом Зинаида тоже не баловала сотрудников разнообразием,ходила в платьице из синего сатина, издалека очень напоминающее рабочий халат,и было впечатление, что каждый сезон она откуда-то добывает точно такое же,взамен старого, сильно выгоревшего.

— Как живете, Зинаида Павловна? — спросила Надеждадля разговора.

— Хорошо, — улыбнулась та. — Я, Надя, живупросто отлично.

Надежда удивленно пригляделась к ней и внутренне ахнула.Сегодня на Зинаиде был надет брючный костюм, конечно, в моде такие были летпримерно двадцать назад, однако это была вполне нормальная вещь, никакихассоциаций со школьной формой и халатом уборщицы.

— Все жалуются, нервничают, сокращения боятся, —осторожно начала Надежда, — а вы…

— А я ничего не боюсь! — весело ответилаЗинаида. — Мне все равно скоро на пенсию, меньше года осталось. Дотяну долета, а там — на дачу.

Надежда вспомнила, что рассказывали про Сталину, как онаперед самой своей смертью зверски поругалась с Зинаидой по поводу парника илиеще из-за какой-то ерунды. Стало быть, дачные участки у них рядом. Этонеудивительно, ведь участки давали в свое время от работы. И СталинаВикентьевна, поругавшаяся к тому времени со всеми на работе, с Зинаидой как разподдерживала хорошие отношения, потому что Зинаида Павловна, как ужеговорилось, с местными институтскими дамами не очень-то общалась и не хотелазнать всех сложных перипитий и страстей, кипевших вокруг Сталины.

— Где Новый год встречать собираетесь? — кинулаНадежда пробный шар.

— На даче, конечно! — оживленно ответила Зинаида.

— Там же никого нет, небось зимой-то…

— Да что ты! У меня сосед, Федор Тимофеевич, постояннона даче живет, еще есть пенсионеры, сторож опять же…

Ах, вот оно что! Федор Тимофеевич, бывший муж Сталины, живетна, даче, сосед, значит. Трудно было представить Зинаиду Павловну в роликоварной соблазнительности, но брючный костюм о чем-то говорит.

Значит, и тут все замечательно устроилось, Из тут Сталинавсем мешала.

Словно прочитав ее мысли, Зинаида сказала очень серьезно:

— Надя, я знаю, о чем ты сейчас думаешь. И скажу сразу:я совершенно не чувствую себя ни в чем виноватой. Да, мы ссорились в свое времясо Сталиной из-за парника, ссорились исключительно по ее вине, склочная онабыла баба… А потом ее убили.

И пусть нашлись кумушки, которые смотрят на меня косо, ноя-то знаю, что это не я ткнула ее ножом и не я положила сверху красную розу. Афальшиво размазывать по щекам слезы я не собираюсь, противно это.

— Давно у вас дача? — спросила Надежда, решивзайти с другой стороны.

— Седьмой год, — ответила Зинаида, подумав.

— Раньше вы со Сталиной вроде бы дружили… — оченьосторожно вымолвила Надежда.

— Было дело, — согласилась Зинаида, —общались.

Надежда быстро просчитала в уме: нынче у нас год 99-й, 99минус 7 будет 92, то есть именно в тот год Сталина попала в больницу.

— В больнице ее навещали… — полувопросительно протянулаНадежда. — Что у нее было-то?

— Аппендицит, — живо, ответила Зинаида. — Ятеперь припоминаю, именно из-за больницы мы и подружились. Наши женщины меняочень просили ее навестить. А то, говорят, неудобно: человек в больнице лежит,а коллектив никак не реагирует. А никто идти не хотел, потому что Сталина совсеми была в натянутых отношениях. Я и пошла, потом навещала ее, она что-тодолго с аппендицитом провалялась, осложнения были.

— Что, хирург напортачил? — с замиранием сердцаспросила Надежда.

Если Зинаида сейчас скажет, что не помнит ничего прохирурга, то нужно срочно откланиваться и уходить, больше говорить не о чем. НоЗинаида Павловна не подвела.

— Что ты, хирург-то был замечательный! — оживиласьона. — Это уж потом ей какую-то инфекцию занесли. А хирург мастер своегодела был, рука у него твердая.

Хотя с виду и не скажешь, потому что росту он былневысокого, сам уже немолодой и вроде нездоровый какой-то.

— А в чем это выражалось? — слишком настойчивоспросила Надежда.

Зинаида удивленно на нее покосилась, но ответила:

— Как-то он головой все время поводил в сторону, какбудто ему что-то мешает или шею трет. Тик, что ли, нервный у него был… нотолько не в операционной, там он полностью собирался и оперировал всегдаудачно, мне сестрички рассказывали.

— Головой поводил… — задумчиво пробормоталаНадежда. — У меня приятельница лежала в той же больнице года три назад,так тоже рассказывала про такого хирурга, ей щитовидку удаляли. Очень хвалилаего, большой мастер, а с виду и не скажешь.