Мурзук - Виталий Бианки

Женщина взвизгнула, и дверь захлопнулась. Пес был оглушен и перепуган не меньше хозяйки: ведь это была совсем не та женщина, которую он ждал увидеть. Та была худая и бледная, эта – краснощекая, толстая, и от нее не тянуло сырым запахом стирки.

Но Карабаш не ушел. Он остался ждать, когда выйдут настоящие хозяева дома. Он бегал по двору, обнюхивал землю и постройки – искал запах маленьких детских следов, пока не открылось окно и рука толстухи не плеснула в него кипятком. Как огнем ожгло ему задние ноги, и он закружился на месте, стараясь лизнуть их языком.

– Завертелся! Не любишь! – кричала толстуха из окна. – Другой раз не придешь!

Но Карабаш и не отходил далеко от знакомой избушки. Какая-то сила притягивала его сюда и перебарывала в нем страх. Как только ему удавалось немного утолить голод, он бежал к высокому плетню на яру и все нюхал, нюхал землю.

Тех следов, что искал, он не находил. Только раз он почуял в заросшей бурьяном канаве памятный ему запах. Он кинулся в траву – и вытащил тряпичную куклу. Скуля и подвывая, пес долго лизал ее и легонько, ласково теребил зубами, пока ветхие, истлевшие от сырости тряпки не расползлись по ниточкам.

Гонимый тоской и голодом, он снова пробрался к знакомой избе. Хозяйская собачонка не выдала его своим противным лаем: она куда-то отлучилась со двора. На открытом окне стояла тарелка. От нее шел пар, и валил такой вкусный запах, что у голодного пса свело кишки. Хозяйка гремела чем-то у плиты.

Карабаш подкрался к окну, одной здоровой передней лапой оттолкнулся от земли – и зубами схватил кусок жареного мяса.

Треск опрокинутой тарелки слился с криком хозяйки. Пес отпрянул. Но раньше чем он успел доковылять до калитки, на ходу заглатывая добычу, толстая женщина выскочила и погналась за ним, размахивая ухватом.

Карабаш выбежал на улицу, но не успел пробежать и десяти шагов, как разом остановился: погромыхивая цепью, шел ему навстречу Бандит.

Псы заметили друг друга одновременно. Бандит кинулся вперед. Карабаш повернул – и ткнулся прямо в ноги настигавшей его женщине. Толстуха взвизгнула и во весь рост растянулась на земле, чуть не задавив собой пса. Карабаш метнулся во двор. Бандит показался в раскрытой настежь калитке. Тогда Карабаш разбежался и прыгнул через плетень.

Плетень стоял на самом краю яра. Яр был высок и крут. Внизу бежала река.

Карабаш ударился боком обо что-то твердое, подскочил – и пошел чесать по круче спиной, грудью, боками, пока не докатился до самого низу.

Вода всплеснула у него над головой, и он не слышал, как лаял наверху Бандит.

Шел месяц за месяцем. На базаре давно забыли Карабаша. Садрейка видел еще две драки Бандита и разгадал наконец тайну его побед. Он собрал товарищей и сообщил им, что завтра доставит такого зверя, который в два счета уложит Бандита.

Ночью выпал снег – уже не первый в тот год.

Утром Садрейка явился с большим мешком за спиной. В мешке что-то ворочалось и сердито урчало. Мальчишки старались разгадать, кого принес Садрейка, но тот отмалчивался.

Пошли за Бандитом. Как только пес показался, Садрейка развязал мешок на середине площади и вытряс из него зверя прямо в снег.

Зверем оказался большой сибирский кот с широкими лапами, густой бурой шерстью и злыми зелеными глазами. Упав в снег, он сейчас же вскочил на лапы, отряхнулся, зажмурился – снег ослепительно искрился на солнце – и поднял хвост трубой.

Мальчишки смеялись: хоть и велик кот, но куда ему до Бандита! Садрейка молчал: у него был свой расчет. Только бы стравить пса с котом – кот не станет кидаться врагу на горло, а выцарапает ему глаза.

Но стравливать Бандита с котом не пришлось: Бандит сам кинулся на него. Кот широкими прыжками пустился от него через площадь. Успей он достичь ближней лавки – и псу не достать его. Бандит помчался наперерез. Услыхав, что пес догоняет его, кот остановился, повернулся и выгнул спину.

И вдруг пес на всем бегу свернул. Через мгновение кот и Бандит мчались в разные стороны.

Там, куда несся Бандит, одна за другой вышли из-за лавочек две крупные серые овчарки. Бандит бросил кота, чтобы расправиться с ними.

Передняя овчарка остановилась и спокойно оглянулась на свою подругу, словно не замечая, какое чудовище на них мчится.

– Карабаш! – пронзительно крикнул Садрейка.

Ошибки быть не могло: у передней овчарки голова была точно в саже вымазанная.

Бандит был уже близко. Карабаш сморщил верхнюю губу и молча показал зубы. Густая шерсть у него на загривке поднялась, и он весь сразу точно вырос.

Бандит ринулся на него – грудью сшибить с ног. Но Карабаш легко отскочил, и Бандит скользнул мимо него по снегу на вытянутых лапах.

Бандит был дворнягой и дрался как дворняга: вернувшись, он вскинулся и обрушился врагу на спину передними лапами. Карабаш неожиданно припал к земле – передние ноги противника скользнули ему по спине – и снова выпрямился. Бандит кубарем полетел в снег, все четыре лапы его мелькнули в воздухе.

В тот же миг Карабаш быстро и точно полоснул его зубами по левой задней. Мальчишки вздрогнули от страшного воя Бандита.

Когда Бандиту удалось подняться, он не мог уже продолжать драку: сухожилия на его ноге были перерезаны, как ножом.

Карабаш не стал его преследовать.

Садрейка от восторга орал во весь голос. Скоро к нему присоединилась вся толпа мальчишек: теперь Карабаш стал их общим любимцем.

Вторая овчарка, не принимавшая участия в драке, подошла к Карабашу и ласково положила свою острую морду ему на спину. Шерсть на загривке волкодава улеглась.

* * *

Кто победил вожака, тот сам занимает его место. Так исстари повелось у волков, так водится и у сбившихся в стаи собак.

После победы над Бандитом Карабаш по праву стал вожаком базарной стаи.

Бандит не показывался больше на базаре. Он стал псом-бродягой. Хоть и хромой, он был еще так страшен, что от него разбегался весь собачий сброд, промышлявший на помойках и свалках. Во всем городе он боялся одного Карабаша.

Карабаша боялись все, даже люди. Самый отчаянный из беспризорников, Садрейка, – и тот не решался подходить к нему близко.

Карабаш не лаял, не ворчал, только молча показывал зубы – и от него отскакивали все.

Он одичал за те несколько месяцев, что его не было в городе. Вот что случилось с ним после падения с яра.

Вынырнув, он заработал лапами и поплыл. Ему удалось пересечь широкую реку.

Нарыв на его плече лопнул еще во время прыжка через плетень. Чистые волны реки омыли рану. На той стороне реки он скоро нашел себе пищу: мышей, карбышей, зайцев, птичьи гнезда.

Он остался жить в степи. Тут быстро проснулись все врожденные его способности, дремавшие в городе. У него оказалось прекрасное чутье. Он очень скоро научился находить норки мышей и карбышей, подстерегать дичь против ветра, неслышно подкрадываться, распутывать хитрые петли зайцев.