Пятикнижие чудес советских евреев - Анатолий Рохваргер

Сцена 2. Кровавые проводы

5-го и 6-го марта охваченные невиданным массовым психозом, миллионы советских граждан на поездах и грузовиках ринулись в Москву, чтобы попрощаться с вождём и, может быть, заодно пограбить и погулять в столице, куда въезд был разрешён только по командировочным удостоверениям. Гроб со Сталиным был установлен в бывшем Дворянском Собрании России, ставшим потом Домом Союзов, где в советское время проходили праздничные концерты и громкие показательные процессы над троцкистами и другими «врагами народа», и где должен был состояться судебный процесс над еврейскими врачами-отравителями.

В школу я пошёл в 1944 году. Шла война с Германией, советские войска всё дальше двигались по Европе, и советское правительство решило улучшить подготовку будущих солдат. Поэтому 10 лет моей школьной учёбы пришлись на 10 лет раздельного обучения мальчиков и девочек. Шестого марта 1953 года, когда кругом был запредельный траур, папа сказал, что хуже теперь нам, наверно, не будет. Это меня удивило. Я не задал никаких вопросов, и так долго обдумывал папины слова, что запомнил их до сих пор. В школах отменили занятия. Мне позвонил кто-то из одноклассников и сказал, что наш 9А класс собирается завтра в таком-то месте, чтобы пробиваться в Дом Союзов на похороны вождя.

В детстве я был слабым и болезненным ребёнком. Я не ходил в детский сад, два раза упросил, чтобы меня досрочно забрали и никогда больше не посылали в пионерский лагерь, и никогда не любил никакие собрания и общественные мероприятия. И ещё я был напуган антисемитизмом советской пропаганды. Поэтому я остался дома.

Было большое смертоубийство в колоссальной давке нескольких миллионов людей, заполнивших весь центр Москвы. В районе Трубной площади люди забивали своими телами почему-то открытые люки в подземную речку. Эти люки были размером 2 на 3 метра, и в них зимой ссыпали снег, который убирали с окрестных улиц.

Более половины моих одноклассников были спортсмены-разрядники по борьбе, баскетболу, плаванию и волейболу (кстати, восемь ребят из нашего класса окончили школу с серебряными и золотыми медалями). Они образовали квадрат, в середину которого поставили самых слабых, и начали пробиваться в сторону грузовиков с песком и солдатами, которые перегородили какой-то боковой переулок.

Ребята взяли штурмом один из грузовиков, одолев стоящих там солдат, и затем несколько часов пробирались из центра Москвы обратно к нашей школе № 545 на Дровяной площади, напротив Шуховской башни. Никто из моих одноклассников не пострадал, но все были в шоке и некоторые из них одобрили то, что я не пошёл вместе с ними хоронить Сталина.

Народы СССР и всего мира рыдали и сожалели об уходе великого фараона ХХ века. Запуганные советские евреи в своём большинстве беззаветно верили в товарища Сталина и горевали вместе со всеми. Зарубежные евреи, включая евреев Израиля, которых Сталин ненавидел больше других, также были в трауре. Они слали в Москву свои делегации и соболезнования по поводу смерти светоча коммунизма, надежды трудящихся всего мира, неутомимого борца за мир во всём мире и лучшего друга всех народов, физкультурников, железнодорожников, шахтёров и, якобы, защитника евреев.

Со стороны Кремля и Замоскворечья все подходы были плотно перекрыты, и народ шёл со стороны Белорусского вокзала и Трубной площади. Все витрины и окна на первых и вторых этажах были разбиты. Все магазины в центре Москвы были разграблены. Люди пытались пройти через магазины первых этажей и через квартиры вторых и кое-где третьих этажей, а также по крышам домов и даже через систему подземной канализации и взятых в подземные трубы речек, благодаря чему маленькие и большие люки оказались открытыми. Толпа сталкивала людей в эти люки до тех пор, пока люки не набивались доверху. Сзади напирали новые толпы, и никто не мог вернуться назад. Несколько суток над центром Москвы стояли шум и крики.

Только после процедуры похорон, на которые на Красную площадь никого, кроме кучки избранных и войск не пропускали, толпа начала рассеиваться. Улицы были оцеплены солдатами внутренних войск. Оттуда грузовики вывозили трупы, раненых и остатки одежды. Через несколько дней я сам видел машину, весь кузов которой был загружен ботинками, шарфами, варежками, галошами и шапками, которые потеряли живые и мёртвые «сталинские» ходоки. Шофёр грузовика продавал по дешёвке, а потом просто раздавал эти вещи рядом с Даниловским рынком, но в основном обувь была непарная.

У древних майя, скифов, египетских фараонов и дикарей Африки существовали обычаи, когда вместе с умершим вождём, царём или фараоном хоронили живых или только что убитых жён и слуг. Здесь же в Москве в жертву Сталину были убиты друг другом десятки тысяч людей, но никого из них не похоронили рядом с идолом. Человечество никогда до этого не знало такой бессмысленной и массовой истерии и жестокой тризны со смертельными жертвами добровольцев-рабов на похоронах палача своих родных и соседей.

Никто никогда не публиковал сведения, сколько тогда погибло народа. Говорили, что упырь Сталин забрал с собой на тот свет ещё 50 или 100 тысяч людей, которые добровольно принесли себя в жертву любимому идолу. Другие люди говорили, что Берия и его подручные специально устроили кровавую панихиду, открыв на мостовой люки в подземную речку Неглинку и дезорганизовав потоки нескольких миллионов людей, чтобы спровоцировать беспорядки и хаос. Это самоистребление русского народа напоминало массовую и вроде бы беспричинную миграцию крыс-леммингов вплоть до реки, где одно за другим гибли целые стада этих грызунов. Несколько дней наиболее активные и оглуплённые жители России ехали в Москву, чтобы затем попасть в давку и умереть как тараканы под ногами других людей.

Тогда, в марте 1953 года, я был единственным из всего класса, кто не пошёл прощаться с главным идолом Советского Союза и России. Прожив ещё 38 лет в той стране, я ни разу не был, ни на одной демонстрации, увильнул от принудительных работ в колхозе и на целине, и только два раза участвовал в субботниках по переноске мусора за ограду подшефной больницы для инвалидов необъявленных войн СССР. Это недостаточное участие в субботниках мне припомнили в анонимном письме, так некстати зачитанном на защите моей докторской диссертации.

Акт Третий. События лета 1953 года

Сцена 1. Маленков открыл закрома родины

Через неделю после похорон фараона Сталина новый Председатель Совета Министров Маленков открыл закрома Родины, и всюду в магазинах из огромных складов стратегических военных запасов появилось невиданное изобилие мяса, колбас, сыров, масла, конфет и шоколада. Кроме продуктов длительного хранения и разных консервов, в