Легенда из подземелий - Алёна Дмитриевна Реброва

Я остановился, не решаясь идти мимо них. Не знаю, почему я остановился. Как будто что-то не пускало меня к их веселому кругу.

– Лео, на тебе лица нет… что-то случилось? – заметив меня, ведьма прекратила смеяться и, выбравшись из сугроба, подбежала ко мне. – Где ты так долго был?

– Да так… – я пожал плечами и посмотрел себе под ноги. Я совсем не знал, что ей сказать.

– Ты выяснил, как оказался так далеко? – спросил Арланд, поймав разбесившегося щенка и засунув к себе в шубу, чтобы не простудился. Щенок стал вырываться и недовольно ворчать, но вскоре угомонился, пригревшись.

Увлекшись наблюдением за Кречетом, я не сразу вспомнил, что мне задали вопрос. Арланд, заметив мой растерянный взгляд, повторил.

– Я… Я не знаю.

На самом деле я уже забыл о том, что должен был выяснить, как попал в монастырь. Теперь этот вопрос казался мне совсем не важным. Какая разница, как я туда попал? Разве это имеет теперь хоть какое-нибудь значение?

– Я устал, – не глядя на удивленную Бэйр, я прошел мимо нее в дом.

Там ко мне попытался пристать Люциус, но видя, что я никак на него не реагирую, быстро оставил меня в покое.

Есть мне не хотелось, поэтому я поднялся в свою комнату и там, раздевшись, улегся на кровать, полностью спрятавшись под большим покрывалом, пахнущим перечной мятой.

Теперь, когда я оказался в своей безопасной и теплой норе из одеяла, окруженный любимым запахом и темнотой, я мог представить, что нахожусь дома. Обычно это всегда помогало успокоиться.

Я принялся убеждать себя, что засыпаю в своей подземной коморке, что рядом трещит камин и еще вокруг пахнет недавно приготовленным ужином. А на тумбе лежит невероятно интересная недочитанная книга про жизнь прекрасных и загадочных существ – людей…

Воспоминание вызвало резкий приступ головной боли, и я свернулся в тугой клубок. Сильно заболели глаза.

Люди… теперь они были не в книжках, а в моей собственной жизни, в моей душе. И они оказались совсем не теми, кем я их вообразил. Страшные злые чудовища, скрывающиеся под масками, вот кто на самом деле эти прекрасные и загадочные создания!… даже самые лучшие из них оказались омерзительнее негодяев из книг!..

– Лео? – мои мысли прервал обеспокоенный голос Бэйр. Я слышал, как она открыла дверь и заглянула в мою комнату. – Лео, все в порядке?

– Уходи! – крикнул я, со всех сил вцепляясь пальцами в простыню и напрягая челюсть, чтобы голос не дрожал.

– Что с тобой?… Ты плачешь?

– Нет! Уходи!

Дверь захлопнулась. Я снова был один.

Появление ведьмы, ее обеспокоенный голос вдребезги разбили хлипкое спокойствие моего темного мира. Я не выдержал и судорожно всхлипнул, чувствуя, что за этим всхлипом последуют рыдания.

Мне было так больно, я готов был метаться по всей кровати, хотелось выть и рычать. Но я удержался от этого, вцепился в подушку и уткнулся в нее лицом, не давая себе проронить ни звука.

Впервые в жизни я заставил себя унять слезы: люди, из-за которых мне было так плохо, их не стоили.

На следующий день голова оказалась удивительно ясной. Я отправился в кафе Костафа и проработал там, не думая ни о чем. Когда я вернулся домой, оказалось, что Арланд принес на ужин еду из трактира.

Люциус и Бэйр набросились на жареную курицу, как голодные животные, инквизитор, чтобы не остаться голодным, даже снял кожаные перчатки, чтобы не запачкать их о жирную кожу. За едой все они весело болтали, обсуждая события дня.

Я уселся за стол, взял себе в тарелку кусок курицы и немного картошки, я надеялся отмолчаться, но, в конце концов, Бэйр все-таки спросила, в чем дело.

– Кажется вино, которое студент принес на праздник, содержало Черных Хвост, – сказал я. – Возможно, я застрял в одном обличии, потерял власть над собой и улетел из города, испугавшись.

– Черный Хвост? – Арланд с Бэйр и Люциусом обеспокоенно переглянулись.

– Его постоянно добавляют в местное вино, особенно в дешевое: он дает хороший вкус, – объяснил я. – Вы не знали?

– Это сильнейший ингредиент для зелий! – воскликнула Бэйр.

– И его часто используют темные для призыва: он помогает призраку удержаться в оболочке, – добавил Арланд, странно посмотрев на меня. По его глазам я понял, что сказал что-то очень важное. – Леопольд, где вы берете такое вино?

– У мэра целая фабрика за городом. Ну, возле кладбища, знаете? А при ней склад, – рассказал я, стараясь припомнить все до последней детали. – Дочь мэра, – девушка в очках, которая выступает за права рабочих, – часто выбивает нам бочонок или два с этого склада, а приносит их обычно студент.

Больше Арланд ничего не сказал, но весь оставшийся вечер сидел задумчивый. Бэйр с Люциусом не подавали виду, что что-то не так, но я заметил, как они переглянулись после моих слов.

Возможно, я спросил бы, в чем дело, но усталость была слишком сильной, да и желания говорить хоть о чем-то, что связано с театральной компанией, у меня не было.

Зелье для Райнара

*Бэйр, ведьма с Великих равнин*

После праздников для нас с Арландом жизнь вернулась в свою привычную колею. Он снова начал пропадать в Ордене, а я – в университете. Совсем иначе потекла жизнь Лео.

Бедняга после того, как узнал о нечестности Шарлотты, впал в глубокую депрессию. Он полностью ушел в работу в кафе, брал на себя все, что только мог. Дома мы его почти не видели, разве что поздно ночью, когда он возвращался на сон.

Только после праздников отдыхавшие работники бакалейной вышли на работу, и тогда Лео получил передышку: вместо десяти часов работы стало семь. К тому же, босс сжалился над оборотнем, к которому посетители постоянно приставали с расспросами о театре, – знаменитость, покинувшая сцену – его история наделала много шума, – и перевел его на кухню, где Лео мог общаться только с мукой и яйцами.

У печки оборотень тоже оставался недолго, его лошадиное трудолюбие не прошло даром, и он доказал, что способен не только готовить. Он стал заниматься закупками ингредиентов, придумывал рецепты и помогал с интерьером, можно сказать, стал правой рукой Костафа Деноре.

Помимо работы Леопольд увлекся рисованием, он снял себе студию и нанял лучшего учителя, – все это не без помощи бесконечного мешка денег.

Все мы заметили, как сильно повзрослел оборотень после того случая. Он стал мудрее, да и отношение к жизни у него поменялось. Леопольд начал одеваться