Через два года мы встретимся вновь - Екатерина Юдина

И в этот момент я поняла, что весь ад, творящийся в моей жизни, начался с одного человека. Нет, это был не Анджело...

Темнота слишком резко развеялась и я сразу же открыла глаза. Тяжело дышала и отчаянно хватала воздух пересохшими губами так, словно не могла им насытиться, при этом понимая, что я толком ничего не видела и на то, что находилось вокруг, смотрела, словно сквозь пелену. Только спустя несколько невыносимо долгих секунд осознала, что находилась в спальне Чезаре. Лежала на его кровати.

— Вы уже пришли в себя, синьорина? — в этот же момент рядом со мной возникла горничная. — Пожалуйста, подождите немного. Я сейчас сбегаю за сеньором Мартином. Он в своем кабинете разговаривает с врачом, который вас осматривал.

Я растерянно кивнула, но, стоило горничной выбежать за дверь, как я выждала несколько секунд и тоже побежала туда. В коридоре пусто. На лестнице тоже, но я помнила, что в саду всегда много охраны и камеры видеонаблюдения. Поэтому к главному входу не решилась подходить. Вместо этого побежала к обеденному залу и оттуда к веранде. Там вылезла в окно и спрыгнула на клумбу, после чего оглянулась.

У меня просто нещадно болела голова и перед глазами все плыло. Тело казалось обессиленным и ноги подкашивались. Даже сознание сейчас будто бы рванное и туманное, но я так отчетливо слышала оглушающе звучащее в нем: «Беги!». Это слово раз за разом взрывало мою голову с тех пор, как я открыла глаза.

Я толком не понимала, почему убегала. Казалось, стоило остановиться и задуматься над этим, но я просто не могла этого сделать. Нужно было бежать. Убегать. Срочно! Об этом лихорадочно вопило каждая частичка моего тела и души. Настолько громко и требовательно, что я просто не могла этому сопротивляться. Поэтому я через клумбы добежала к гаражу. Там вылезла на стоящую на улице машину и залезла на крышу. Оттуда перепрыгнула на забор, при этом, чуть не свалившись вниз, и буквально через секунду оказалась на улице. А там уже побежала вперед по тротуару, то и дело петляя по проулкам, между домами. В какой-то момент адреналин закончился, испаряясь из крови, и ноги подкосились. Я рухнула в траву, около какого-то забора, окружающего зажиточный дом и из последних сил подползла к кустам. В них и спряталась, ведь краем сознания понимала, что меня скоро будут искать, а мне нельзя попасться. Мне нужно было бежать. Убегать.

Только сейчас, будучи скрытой густыми ветвями кустов, я накрыла лицо ладонями и попыталась успокоиться. Понять, что вообще произошло.

Чезаре отвез меня в какой-то особняк, который находился за городом и там был Анджело. Его изувеченный вид все еще стоял у меня перед глазами и сейчас, в тишине ночной улицы, я будто бы вновь слышала болезненный хрип моего сводного брата.

Там, в особняке, я потеряла сознание. После этого, судя по всему, Чезаре отвез меня к себе. Но, почему я убегала? Точно… Я же что-то вспомнила и те воспоминания, как это уже бывало, набросили на меня эмоции из отрывков моего прошлого. Но, что я вспомнила? Уже сейчас этого не понимала. Воспоминания пришли и ушли, оставив после себя лишь оглушающую тревогу, обжигающую злость и понимание того, что мне следовало срочно убегать.

Я терла лицо ладонями и шумно дышала. Короткими ногтями царапала кожу и всхлипывала. Кажется, по щеке скользнула слеза, но я ее тут же резко стерла подрагивающими пальцами. Только боль из груди убрать не смогла.

Что же я вспомнила?

Я слышала, что кто-то пробежал по улице. Кажется, несколько мужчин. Меня уже искали, а мне следовало убегать. Быстрее.

Я выползла из-под кустов и побежала по проулку. Постоянно оглядывалась по сторонам и опять терла лицо ладонями.

Но, все же, что я вспомнила?

Я спряталась за деревом и, в этот момент, мимо меня пробежало несколько охранников Чезаре. Сердце замерло в опаске, что они меня найдут, но обошлось. Я выждала еще несколько секунд и рывком побежала к очередному проулку. Оттуда добралась к дороге. Увидела пустующую остановку и поплелась к ней. Автобусы в такое позднее время не ездили, но, хотя бы остановить какую-нибудь машину и, попросить подвезти меня, я могла. Вот только, голову пробило невыносимой болью и перед глазами начало темнеть. На ватных ногах я подошла ближе к остановке и буквально рухнула на скамейку. Согнулась пополам и, прислонившись лбом к коленкам, зажмурилась.

Нужно было убегать. Сейчас. Немедленно. Пока меня не нашли и не поймали.

Но я не могла…

Сидела, слегка раскачиваясь, и кусала губы. Рвано, быстро дышала и кончиками пальцев терла виски.

Я что-то вспомнила. Но, что?

Перед глазами все прошло рябью и боль опалила даже сознание. Уже ничего не видела и не слышала. В этот момент провалилась в пустую темноту, которую наполнял только один вопрос: «Что я вспомнила?». Что… я… вспомнила?..

Шестеренки моего сознания заскрипели и закрутились. Резко остановились и побежали в обратную сторону, прокручивая давно утерянное. То, что я и не хотела вспоминать, но должна была это сделать. Сейчас насильно рухнула в водоворот скрытых мыслей и, утопая в нем, увидела водоворот собственных воспоминаний.

Да. Весь ад, творящийся у меня в жизни, начался с одного человека. Нет, это не Анджело.

Все началось с моей мамы.

Она была невероятно красивой женщиной. Высокая и стройная брюнетка с хорошей фигурой и завораживающей улыбкой. Всегда ухоженная и идеально одетая. Безупречная в своем внешнем виде, но, наверное, никто не догадывался, сколько денег требовалось на поддержание ее красоты.

Своим подругам мама всегда говорила, что она дорогая женщина и цену себе знала. Она имела запросы, которые мог исполнить только богатый мужчина, ведь сама она работать не хотела, но считала, что больше других заслуживала красивой жизни.

Так, мама познакомилась с моим отцом, которого к себе привязала обманном. Проколола презервативы и забеременела мной. Откуда я знала об этом? Опять стала случайным свидетелем разговора мамы и ее подруги. Она тогда рассказывала, что детей никогда не хотела, ведь это могло испортить фигуру, но забеременела мной лишь потому, что желала быть с моим папой, а, когда его не стало и все имущество папы растащили влиятельные родственники, при этом меня и маму буквально вышвырнув на улицу, для нее я стала помехой в обустройстве дальнейшей жизни.

На момент, когда я услышала этот разговор, мне уже было двенадцать. Можно сказать, что уже взрослая, но каково же узнать, что маме я изначально была нужна лишь, как способ привязать к себе мужчину, а потом и вовсе стала помехой? Больно. Очень больно. Казалось, что меня изнутри разрывало от горечи и ощущения собственной никчемности. Ненужности. Но, на самом деле этот разговор не стал для меня откровением.

Понимание этого пришло с годами, но я для мамы являлась чем-то сродни аксессуара. Она зависела от общественного мнения и ей нравилось, когда ее любили и ею восхищались. Поэтому, даже несмотря на то, что после смерти отца я для нее была лишь помехой, мама не отдала меня в детдом. Ей нравилось играть роль обездоленной матери-одиночки, а потом, когда она вышла за моего отчима, она просто придерживалась роли прекрасной матери и мачехи. Насчет мачехи — безусловно, у нее получалось прекрасно играть. На Анджело она бы не посмела даже посмотреть косо и вокруг него танцевала, ведь мама нуждалась в отчиме. Вернее, в его деньгах, а он любил своего сына. Все взаимосвязано. За деньги покупалась лживая любовь и обманчивая теплота отношений.