Служительница - Нина Торфеева

Паника мною успешно подавлялась, но отсутствие даже нелепых идей по спасению здорово меня нервировало. Я представления не имела, как выбираться из этой передряги. Одна, без оружия, без друзей. Сейчас я была готова всерьез признать даже надоевшего своей дотошностью и непримиримостью Деррика своим другом. Что уж говорить о Юнтоне. Я уже много раз за это время пыталась звать его через нашу связь, но каждый раз натыкалась на стену, что отрезала меня от всего остального мира.

Вот, фигуры в фиолетовых балахонах расступились, создавая живой коридор, через который меня ведут к алтарю. Я, словно деревянная, переставляла ноги и послушно сложила руки на груди, когда они поднимали меня, удерживая под спиной и ногами так, чтобы положить меня на алтарь, словно на носилках.

Едва моя спина коснулась этого жуткого зелья, как оно буквально покрыло меня с головой и сомкнулось, образовывая кокон. И теперь я, наконец, начала паниковать.

Сила, окружающая меня, жгла и давила, проникала в каждую клетку моего тела, а над головой раздавался мерный голос ненавистного уже Главного Жреца храма Дарона, читающего какие-то священные тексты, посвященные его великому недобогу. Они хотели отнять у меня мою жизненную силу.

Но я могла сопротивляться. Это неожиданное открытие заставило отступить панику, что на одно долгое мгновение меня охватила и попытаться понять, что нужно делать, чтобы бороться за свою жизнь. Я не сдамся так просто. Еще побарахтаюсь.

Барахтаться я могла исключительно ментально, потому что физически я была надежно зафиксирована на алтаре. И его, алтарь, я чувствовала весьма двойственно. Я ощущала это живое жгучее зелье, чувствовала отростки-каналы, что торопились передать силу хозяину. И сеть, опутывающую камень чувствовала сжимающей горло веревкой.

Но, помимо этого, я слышала сам камень. Все еще видела и ощущала его дыхание и попытки сбросить захватчика. Если бы я могла дотянуться до него, но сеть не пускала меня к нему, служа прочным барьером между ним и мной, Лэмиром и мной. И даже мою связь с Юнтоном она блокировала тоже.

Эта пиявка, как я окрестила эту жижу, все настойчивее сдавливала меня, пытаясь выпить. Я откровенно не понимала, почему же у нее это не выходит, а потом догадалась. Лэмир сделал мне своеобразный подарок, когда принял своей Служительницей. Он защитил мой разум. Любая связь с ним блокировалась, но защита разума не требовала связи с ним, она была только на моем сознании. Пиявка обладала своим собственным сознанием, хоть и далеком от человеческого и именно им атаковала жертв. И только после того, как захватывала сознание жертвы она выпивала его силы.

Юнтон говорил, что ментальный поединок, это поединок воли и дисциплины разума. Необходимо контролировать каждую свою мысль, владеть своими эмоциями. Не могу сказать, что я в этом хоть сколько-нибудь преуспела, тем более что и не училась ментальной магии вовсе. Но общение с этим полу эльфом, да еще активная связь разумов не могли не оставить последствий.

Первое, что я сделала, это оставила за бортом ощущение боли. Можно сказать, что нельзя отключиться от боли, но я авторитетно могу заявить, что можно. Этому меня учил мастер Фодо. Бывает, что ритуал, который проводит маг, вызывает боль, бывает, что-то идет не по плану, и магу больно. Но остановить ритуал он не может, потому что это приведет к его смерти. Нельзя потакать своим слабостям, чтобы продолжать проводить ритуал, несмотря ни на какие препятствия, в том числе и создаваемые собственным организмом. Ритуалист учится абстрагироваться от своих ощущений, контролировать эмоции и отбрасывать внешние обстоятельства. Чувство давления и жжения все равно оставались, но теперь я не ощущала их, а знала о том, что они есть. Они, как бы, остались за бортом.

Перестав чувствовать боль, я стала пытаться почувствовать сознание Пиявки. Этому я научилась, пытаясь почувствовать сознание Юнтона, которое частенько обреталось в моей голове. Я пыталась научиться замечать, когда он меня читает, а когда я могу быть относительно свободна в мыслях. И я почувствовала чужеродное сознание. Оно напоминало зверя, злобное и жадное, но при этом чувствовалось, что оно хитрое, каким не может быть ни один зверь. Но полноценного разума у него нет. Единственная его функция состоит в отборе энергии жертвы и все его сознание, и инстинкты нацелены на это. Его нельзя перехитрить или обмануть. Это не единичное сознание. Я чувствовала в его сознании опыт других подобных ритуалов. И его удивление от того, что жертва ведет себя не так, как всегда.

Давление усилилось. Хорошо, что я его не чувствовала.

Разум подсказывал мне, что это сознание можно победить только одним способом. Пересилить его. Своеобразное перетягивание канатов. Кто перетянет, тот и победил. Обдумывать решение времени не было, поэтому, собравшись с силами, я начала давить на сознание Пиявки, как я давила на Юнтона, когда злилась на него.

Она сразу ответила на удар, но больше силы у нее не было. Впрочем, пока больше и не нужно, и этой хватает для того, чтобы продавить меня. Но я не сдаюсь и давлю все сильнее, отпуская даже свой контроль над болью. По нервам обжигающей волной ударяет боль от атаки, но она только дает мне еще больше сил, и я продолжаю, мысленно крича. Но вот, последний рывок и Пиявка сдается, ошеломленная. Это впервые, когда жертва осмелилась дать отпор. У нее не было опыта борьбы. А теперь уже и не будет.

Жжение и боль отступили. Но кроме облегчения я вдруг почувствовала, что через Пиявку мне поступает сила. Что это? Откуда? Ответ пришел быстро. Пиявка, проиграв мне бой, теперь развернулась и вместо того, чтобы выпить меня и отдать энергию через каналы Дарону, пытается выпить Дарона. Но недобог, не желая отдавать ни капли, перекинул каналы на храм и тех, кто в нем находится. Иными словами, я получала энергию Служителей Дарона, а в первую очередь жреца Вигора.

Вопрос, что мне делать с этой энергией даже не возник. Я направила все мои силы вместе с теми, что все еще прибывают, на тот барьер, что опутывает алтарный камень. Он не прекращал попыток сбросить путы, чем помогал мне изнутри. Я чувствовала, что на то, чтобы разбить барьер, уходят все мои силы, но их мало и я сознательно потянула за поток энергии, что шел мне через Пиявку. Поток увеличился, но я услышала сдавленный и какой-то хлюпающий хрип снаружи, в реальном мире, но у меня не было времени думать над тем, что это такое. Я усилила атаку, чувствуя, что не хватает последнего рывка.

Барьер лопнул без каких-либо звуков или отдачи. Просто начал вдруг расползаться под моей энергией и поток силы, ничем больше не сдерживаемый, на всех порах рванул в алтарный камень. Истощенный, он поглощал ее с жадностью, но я чувствовала, что он забирает не мою энергию, а энергию Дарона, его Служителей. Когда она иссякла, а камень достаточно напился, Пиявка, все еще сжимающая меня, растворилась, отпуская меня.

Я лежала на алтарном камне, который теперь был чистым и светился, как и положено, золотым сиянием и ощущался, как мой, родной, как алтарный камень Лэмира. И это было совершенно замечательно. Я снова его чувствовала, его внимание несколько суетливо обследовало меня, убеждаясь, что за время, что я была для него не доступна, ничего непоправимого со мной не случилось.