Я навсегда тобою ранен... - Андрей Орлов

Я вынул удостоверение и сунул девице под нос, который она тут же демонстративно задрала, и отвернулась. Потом передумала и стала исподтишка меня разглядывать, что не понравилось Мурзину.

– Хреновая визитная карточка, – пожал плечами Мурзин.

– Предпочитаем кредитные, – поддержал Голованов.

– Вы когда-нибудь бреетесь? – спросила Рита, критически озирая растительность на моей физиономии.

– Мы чем-то обязаны этой странной встрече? – бросила рыжая. – Совершили какое-то преступление?

– Вы один? – спросил Куницын.

Из множества вопросов я предпочел ответить на последний:

– Один.

– Господи, – вздохнула Стелла. – Такое ощущение, будто за углом районное отделение милиции. Почему вы всегда появляетесь так не вовремя?

– Очень вовремя, – возразил я. – Кто еще защитит таких симпатичных молодых людей от нападок странного существа, которое вас невзлюбило?

– Он все видел... – ахнула Стелла.

– Какого черта? – взорвался Голованов. – Если мы однажды вызвали милицию, которая все равно не смогла ничего сделать, то это не значит, что теперь постоянно обязаны терпеть...

– Заткнитесь, – перебил я. – Вы сами не понимаете, во что ввязались. Во всяком случае, большинство из вас этого точно не понимает.

– О-о, – расцвел Мурзин, – мы начинаем изъясняться загадками. Вернее, продолжаем.

– Бред какой-то, – фыркнул Голованов, посмотрел на съеженную Риту и приосанился. – Гуляем, никого не трогаем, и вдруг начинает преследовать милиция. Здесь ходить нельзя? Мы обязаны вам заплатить?

– Погуляем вместе, – обрадовал я их, лихорадочно размышляя, стоит ли сообщать присутствующим о том, что уголовному розыску известно о некоторых обстоятельствах «прогулки». – Воздержитесь от проявлений недовольства, молодые люди. Митинги, протесты, бойкоты делу не помогут. Смиритесь с мыслью, что теперь вас шестеро. Причем, заметьте, шестой – абсолютно не желает вам зла. Напротив, хочет защитить от посягательств извне и внутренней пятой колонны. Как говорится, ствол хорошо, а два лучше.

От меня не укрылось, как Куницын сжал карабин и навострил уши. В оружии он знал толк. Карабин «Беркут» – штука не конверсионная, из всей массы нарезного оружия изначально создавалась для охоты. Плоский магазин на пять патронов расположен перед спусковой скобой. Увесистый приклад. Удобен, внушителен. Калибр 7,62, прицельная дальность триста метров. А главное, легко разбирается на две половинки и укладывается для транспортировки в элегантный футляр. Не удивительно, что Вардан не смог с уверенностью сказать, имелось ли при уходящих оружие.

Присутствующие колебались, не решаясь выплеснуть возмущение на мою голову.

– Вот и славно, – улыбнулся я. – Поздравляю с новым членом экипажа, господа. Надеюсь, мы сладим. И не делайте попыток меня прикончить – ни к чему хорошему они не приведут. Вы же не убийцы? По крайней мере, большинство из вас.

Последняя фраза сорвалась автоматически, в намерения кого-нибудь в чем-либо обвинить не входила. Но внесла оживление в тоскующие ряды отдыхающих.

– Вы знаете, куда мы идем? – робко спросила Рита.

– В некотором роде, – уклончиво отозвался я.

– Он подслушивал у костра... – догадался Голованов, делая страшные глаза. – Разрази меня гром, если он нас не подслушивал!

– Я вас подстраховывал, – поправил я с благодушной улыбкой. – И слышал далеко не все. А то, что слышал, не является для милиции откровением. А на вас, господа хорошие, я вышел после того, как обнаружил характерного господина, который увлеченно за вами следил. Надеюсь, вы понимаете, о ком я?

– О, господи... – обняла себя за плечи Рита.

– Есть прекрасная возможность никуда не ходить, – продолжал я. – От греха, как говорится, подальше. Имеет ли смысл рисковать своими уникальными шкурами во имя... хм, существование чего никем не доказано? Вернемся на базу, забудем все, что здесь было.

– Ну уж хренушки, – набычился Мурзин. – Мы вернемся, а вы потом пойдете в одиночку.

– Да никакой он не мент, – вынес экспертное заключение Голованов. А когда все с изумлением на него уставились, допустил поправку: – Нет, он работает, конечно, в милиции, но... в данный момент действует как частное лицо. Признайтесь, капитан, пару отгульчиков взяли? На пятницу и понедельник...

– А сегодня у нас что? – задумалась Стелла.

– Суббота, – вспомнил Куницын.

Осталось лишь тонко улыбнуться и учтиво кивнуть – дескать, к вашим услугам, милостивые государи. Золото делится и на пять, и на шесть. Это лучше, чем потерять все.

– Послушайте, но вы так странно выражаетесь... – пробормотала Рита, давая повод предположить, что женщина она неглупая. – Вы сказали, что большинство из нас не понимает, во что мы ввязались. Значит, кто-то понимает?.. Про пятую колонну... Знаете, мы все учились в школе... Что большинство из нас – не убийцы. Значит, кто-то... Вы нарочно это говорите, чтобы нас попугать?

– Вы потрясающе наблюдательны, Рита, – похвалил я. – Конечно, отчасти я пытаюсь вас запугать. Но некоторые обстоятельства дела указывают на то, что не все в вашей компании чисто.

– Какого дела? – возмутилась рыжая.

«По этому делу уже погибли шестеро», – подумал я и прямодушно растолковал:

– Уголовного.

Они стояли передо мной во весь формат – пятеро обычных людей. Запутанные, расстроенные, испуганные. Со всеми пороками и достоинствами. Моя бы воля – затолкал бы их всех в одну камеру и выяснял бы отношения с каждым. Но где в тайге такая камера?

Задержка не повлияла на скорость – мы двигались в хорошем темпе. Менялся рельеф, отступала и вновь гудела под боком река. Периоды безветрия сменялись лавинными порывами, гнущими траву и деревья. Временами появлялось солнце – стреляло холодными лучами и пропадало за спешащими на запад облаками. Вдоль реки тянулись смешанные леса, острозубые каменья в хороводе золотых березок. Чересполосицы провалов-ловушек воспринимались уже буднично – прыгал самый ловкий и страховал остальных. Рельеф менялся на обоих берегах. Берега росли, иногда принимая вид каньона, иногда становясь лесистыми взгорьями. Потом все это пропадало – зеленые холмы стартовали у самой воды, тянулись вереницей. Приметы древних сдвигов – вывернутые пласты, гигантские разломы от воды до самых круч. На Алтае после недавнего землетрясения я видел и не такое. Часть мощного склона, заросшего сосняком, поплыла и встала на дыбы. Деревья тоже наклонились. Фантастическое зрелище – целый лесной массив растет не ввысь, а под углом в сорок пять градусов...

Мои старания не пропали даром. Зерна сомнения были посеяны. Я шел в арьергарде и видел, как люди с опаской косятся друг на друга. Оборачиваются – не сгинул ли странный мент? Рита оступилась – Мурзин, оказавшийся поблизости, предложил джентльменские услуги, она со страхом отшатнулась. Идущий в авангарде Куницын перевернул карабин стволом вниз – Голованов подобрался, одарив его неприязненным взглядом; показалось на миг, что он не прочь завладеть оружием. Златовласка озиралась чаще прочих, хотела со мной поговорить, да побаивалась Мурзина, у которого непонятно что на уме и в карманах.