Иная сторона Тарина - Наталья Мазуркевич

Я позволила себе с облегчением послать хвалу покровителю. Если бы он всегда так расторопно подходил к своей работе…

– …провести посторонних на территорию корпуса! Неслыханно! Что скажет ваш отец! Или вы думаете, что вам все можно?! Да я вас… неделю будете полы драить в уборной! И не посмотрю я, что вы голубых кровей!.. Да сам император в бытность свою принцем не допускал подобного пренебрежения правилами! Молодежь пошла! Куда только смотрят…

Куда смотрят родители нынешней молодежи, мне было не суждено узнать. На вопли коменданта, решившего, по счастливой случайности, проверить наш этаж, начали стягиваться зрители. Тут уж и сам господин упрекатель поутих и, гаркнув всем расходиться, едва ли не пинками выгнал Сайсери. Виконт не проронил ни слова в свое оправдание. Ушел молча. Лишь скрипнули пару раз его зубы. Или чужие. В скрипе зубов я смыслила не больше, чем в посадках озимых. Вроде и слышала – но упаси боги самой разбираться.

– Майя, вам не кажется, что место под кроватью вам совсем не подходит? – тихо спросил то ли у меня, то ли в пустоту тот, без кого боги, конечно, не могли обойтись. Или это была такая маленькая месть Мамари за то, что Дадари слишком явно вмешался в чужую судьбу. Или это их младшенькая, Шашари, решила поиграть чужими игрушками.

Но чьим бы произволом ни было явление Дайрина мне, он определенно заслуживал хорошей трепки. И хищения благовоний из храма. Или замены одних другими.

Кляня себя за любопытство, нерасторопность и общую безалаберность, которая стала напоминать о себе все чаще, я аккуратно выбралась из-под кровати, обогнула стол и замерла у полуприкрытого окна. Не через дверь же я в комнату забиралась.

– Не уходите, – с усталостью в голосе попросил бывший шеф. Он выглядел не слишком хорошо, а лунный свет и вовсе делал его больным на вид.

– С каких это пор мы на вы, ваша светлость? – От окна тянуло холодом, но я села прямо на подоконник. Не до таких мелочей, как простуда, мне было. – Впрочем, если так вам будет удобнее…

– В некотором роде, – невесело подтвердил бывший шеф, без зазрения совести усаживаясь на заправленную кровать. А утром кто-нибудь скажет, что здесь призраки порезвились, и что тогда подумает бедняга Сай?

– Мне передали приглашение… – Я замялась, подбирая слова. – Но вы уверены, что мне стоит появляться на балу? Не будет ли это слишком… нагло с моей стороны?

– Вы вернулись в Тарин, – напомнил Дайрин. – Все заинтересованные стороны знают о вашем возвращении, а бал – лишь формальность. Дань вежливости. Но будет лучше, если вы порадуете высокое общество своим присутствием, ведь в противном случае вашего внимания начнут добиваться иначе.

– С помощью некроманта? – криво усмехнулась я. – Что такого вы сказали Саю, что он решил ритуал провести?

– Скорее – чего не сказал. Юному виконту Авалийскому не стали сообщать всех подробностей вашего исчезновения. Разумеется, его отцу о вашем послужном списке поведали, и, как старший родственник, он попросил не делиться вашим досье со своим сыном. Ему пошли навстречу.

– Только и всего?

– Иной раз многого и не нужно, чтобы появилось желание свернуть ради кого-то горы. Да и мы не выбираем, кого любить. Юному виконту достался еще не самый плохой вариант. Репутация Майи Дашан чиста, а с Арисой Хельон он никогда не был знаком.

– Верно. – Я замолчала. – С Арисой были знакомы вы…

* * *

Распускались цветы на деревьях. Сладкий запах проникал в каждую щель. Даже в моем номере, где я назло соседям жгла благовония, поутру стоял нежный цветочный аромат. Оставалось лишь надеяться, что бравый служитель закона, благоухающий аки нежный бутон, выглядел тоже не слишком презентабельно в глазах местного общества.

Шла вторая неделя моих поисков и первая – нашего открытого противостояния с господином Маджери, моим соседом и надзирателем. Вот уж чем я ему так приглянулась, но он исправно выглядывал в коридор, стоило мне выйти за дверь, и так же стремительно появлялся в окнах, стоило появиться в зоне видимости. Порой на радость площадным зевакам он демонстрировал обнаженный торс, но чаще – наглухо застегнутую грудь, пусть и не под форменным мундиром, но под строгим темным камзолом, слегка поблекшим под немилосердным весенним солнцем.

Никаких обвинений, за исключением самых абсурдных и безосновательных (якобы ему стало известно о моей пагубной склонности к пьяным дебошам!), господин Маджери мне так и не предъявил. Как и господин Дайрин. Последний и вовсе, казалось бы, не думал о моем прошлом: мы беседовали лишь о настоящем и будущем.

К примеру, о сегодняшнем обеде, на который он меня пригласил и до которого оставались считаные часы. И я как будто в первый раз взволнованно носилась по комнате, сооружая из своих волос что-нибудь интереснее незапланированных результатов алхимического эксперимента.

Увы, выходило не слишком удачно: прогуляв ночь напролет, встретив рассвет под пронизывающим ветром и малодушно не расчесавшись по прибытии в гостиницу, я получила выдающееся воронье гнездо. Впрочем, даже назвав его «вороньим», я заметно преуменьшила проблему. Оставался последний шанс на успех: я дернула за шнурок, вызывая прислугу, и смущенно попросила молоденькую горничную сбегать в ближайшую косметическую лавку и купить мне распрямитель.

Как жаль, что в тот момент я подумала лишь о неприятных сплетнях и ехидном хмыке Маджери. И почему на ум не пришло откровение, что без своих чудных локонов я больше допустимого окажусь похожа на собственный портрет? Или подсознательно мне именно этого и хотелось, ведь моя настоящая внешность была куда приятнее созданной маски, а выглядеть хотелось идеально.

И…

* * *

Нет, не могло такого быть, чтобы я ревновала к самой себе.

Я тряхнула головой, едва не встретившись виском со стеной, но незапланированного свидания удалось избежать. Хотя бы одного из череды многих, выпавших на мою долю ныне.

– Я уеду из города, – неожиданно для самой себя сказала я. Сказала – и замолчала. Несмотря на полумрак комнаты, мне показалось, что мужчина недовольно скривился. – Я и так доставила вам много проблем. Поэтому… возвращение было глупым поступком. И бесчестным с моей стороны. Я… сожалею.

И я хотела было выбраться в окно, уже распахнула створки… но мне не позволили. Рывком втянули обратно в комнату и прижали к стене. Теплое прерывистое дыхание защекотало висок.

– Я не позволю, – хрипло сообщили мне.

Выставленные по обе стороны от моей головы руки, видимо, должны были свидетельствовать о серьезности его намерений. Но только сбивали с толку. Я не понимала причин его поступка, да и… сложно было в тот момент думать о чем-то, кроме неожиданной близости этого мужчины, его горячего дыхания, обжигавшего мой висок, и легкого касания моей щеки кончиками пальцев.

И все слова, протеста ли, предвкушения, вылетели из головы, стоило ему заглянуть мне в глаза. Нет, он не был первым, кто смотрел на меня с желанием или страстью, не был и первым, чей взгляд прожигал насквозь. Мне доводилось ощущать и чужую ненависть, и признательность, и даже влюбленность, но так на меня не смотрел еще никто. И я не знала, что предпринять. Просто не ожидала от нелюбимого шефа, заставлявшего меня грызть гранит науки и наставлявшего на путь истинный угрозами и наказаниями, той нежности, которой был полон его взгляд. Той печали, что плескалась в его глазах. И того разочарования, что смотрело на меня из дальних уголков его души. Разочарования в самом себе.