Девять с половиной - Марина Рыбицкая

– Ничего хозяйского не взяли? – сдвинула густо накрашенные брови госпожа Сирейла?

– А ну, цыц! – так рявкнула я, что она присела в испуге. – Еще раз рот не по делу откроешь, будешь потом самой умной во дворце!

– Это как? – влезла любопытная Ширин.

– Мне как-то сказали: «Молчи – за умную сойдешь», – пояснила я, плотоядно разглядывая стремительно белеющую Сирейлу. – Когда я выдеру ее ядовитый язык, то молчать она будет всегда!

– А можно не дожидаться, когда она откроет рот? – поинтересовался кто-то из задних рядов. – Мы все подтвердим необходимость удаления этого зловредного органа!

– Можно, – солидно кивнула я. – Но мы не будем торопиться. Мы пойдем медленно и…

Смотрительница гарема не стала дожидаться, что будет после «и», рванув со старта со скоростью породистой кобылы. Причем старушку она тащила под мышкой, чтобы та не тормозила ее красивый забег.

– Да на тебе пахать нужно! – прокричала я вслед. – Девочки, удачи! Встретимся в саду Золотых Лилий, если меня туда пустят.

Меня еще раз все облобызали и ушли прихорашиваться.

– Саид, – обратилась я к до этого молчавшему евнуху. – Ты знаешь, где находится этот сад?

– Знаю, госпожа Амариллис, – кивнул толстяк. – Но вы туда не пойдете, пока…

– Кто сказал? – нахмурилась я, подозревая громадный подвох.

И не ошиблась.

– Хозяин, – честно ответил евнух. – Господин Агилар приказал вас туда не допускать, пока вы не приведете себя в надлежащий вид.

– И какой вид считается надлежащим? – прищурила я глаза, уже понимая, что за этим последует.

Саид показал на разбросанную одежду…

В полдень я появилась в саду Золотых Лилий, закутанная с головы до ног в алые шелка, шурша всем, что шуршало, и звеня всем, что звенело. Я даже скрепя сердце позволила надеть мне головное покрывало, удерживаемое массивным золотым обручем с рубинами. И обулась, хотя и пыталась потерять обувь на каждом шагу. Но Саид зорко бдел и заставлял меня надевать эти колодки обратно.

В роскошном саду, где соседствовали деревья айвы, хурмы и тутовника; где жимолость оттеняла посадки благородного граната, а первые зеленые листики кизила, желтые цветы которого уже осыпались, противостояли белоснежным уборам яблонь и абрикосов, кучковались три группы.

Одна состояла из весело щебечущих девушек в разноцветных одеждах, искоса бросающих взгляды на стоящих поодаль мужчин. Мужчины тоже рассматривали невест, но открыто, и вполголоса обсуждали, кому какая нравится. Ровно посередке, между этими двумя группами, выделялись двое солидных мужчин в богато расшитых халатах. Эти господа тоже негромко переговаривались между собой.

Все ожидали Агилара.

Саид подвел меня к небольшой открытой беседке с разбросанными внутри подушками и низким столиком, заставленным сладостями и фруктами. Бережно усадив, евнух налил мне чая и встал у входа, грозно озирая любого, делавшего в нашу сторону хотя бы шаг.

Только я поднесла к губам чашку, как нас почтил своим вниманием Агилар в сопровождении слуг, нагруженных креслом, мешком с деньгами и мешком с бумагами. И с нашим господином пришел кузнец или кто-то вроде него, в закопченном фартуке и со страшной штуковиной в могучих обнаженных руках.

Слуги шустро поставили кресло, раскатав ковер, и натянули навес. Дополнительно они поставили перед креслом столик и разложили принадлежности для письма.

Агилар, в это время общавшийся со священником и судьей, пригласил их под навес. И церемония началась.

Сначала один из мужчин подходил к понравившейся девушке. Если она была не против, то они шли к хозяину. Скажу сразу, никто из девушек не кочевряжился, все сразу хватали что дают.

Хозяин спрашивал имена и согласие обоих. Потом священник совершал обряд. Судья шлепал печатью рядом с подписью Агилара об участке земли для постройки дома и вольной для невесты. После обряда молодожены получали бумаги и кошель с золотом. В это время Агилар искоса зыркал в мою сторону, ожидая молчаливого одобрения. Я делала вид, что пью чай и роняю туда слезы умиления.

Молодые, получив причитающееся, подходили к кузнецу, который снимал с девушки ошейник. Вот этим самым страшным инструментом.

Я когда в первый раз увидела, как этот громила подносит к шее Зулейки эту гадость, решила, что он ее сейчас обезглавит. Чуть не бросилась на помощь, роняя тапки. Хорошо кузнец успел сделать все быстрее, чем я распутала ноги и встала.

Так что, возвращаясь к свадьбам, всю церемонию можно описать так:

– Бу-бу?

Ответное:

– Бу-ба-бу? Бу-бу-бу? Бу! БУ! – Это жених.

– Бу! – тихо произносила невеста, стыдливо краснея и заворачиваясь в красивое покрывало со златотканой полосой по краю.

Опять:

– Бу-у-бу… – надолго и прочувствованно – то судья, то священник.

На третьем прогоне обряд стал вгонять в сон.

Шлеп, дзинь, зырк в мою сторону, фррр! Чай в себя (чайник оказался безразмерный, чего не скажешь о моем желудке). Хрум и чап-чап! – Молодые удалялись исполнять свой супружеский долг и пересчитывать деньги.

Если кто-то наивно надеялся сначала пересчитать, то он очень-очень ошибался. Гаремные девушки, полжизни просидевшие на сухом пайке, сейчас дорвались до законного сладкого. И было у меня такое предчувствие: пока не обглодают – не успокоятся.

Вскоре осталась одна Ширин, до этого стеснительно прятавшаяся за спинами подруг, и три нукера. Причем все трое были готовы жениться на ней немедленно. Оказалось, рыжие в здешних местах всегда в цене. Страстные очень и любвеобильные.

Угу. Всячески подтверждаю. Я видела, с какой страстью Ширин верблюду пендали отвешивала. Если это же видели нукеры, то у них явно что-то не в порядке с самооценкой. А если не видели, то мне их жалко. Обнаружить в законной супруге такие способности… Нет, ничего страшного, конечно. Правда, смотря когда и куда дают пендаль…

Так вот, Ширин внимательно осмотрела троих оставшихся претендентов и… пошлепала в мою сторону.

Все присутствующие настолько обалдели от такой выходки, что не проронили ни слова, пока девушка не добралась до меня и не спросила:

– Можно я лучше с тобой останусь? Что-то мне замуж не хочется… – при этом почему-то тревожно поглядывая на Саида.

Тот стоял с окаменевшим лицом и всем своим видом показывал, что он не при делах.

– Ты думаешь, тебе со мной будет лучше? – озадачилась я. – У меня вообще-то необъявленная война с Агиларом, которая неизвестно чем закончится.

– Почему же, – спокойно пожала хрупкими плечиками миловидная девушка. – Известно. Ты его прожуешь и выплюнешь. А потом вы заживете долго и счастливо.