Василевский - Владимир Дайнес

Однако с утра 18 мая обстановка на Барвенковском выступе резко обострилась, о чем Василевский сразу же доложил Сталину. Вечером Василевскому позвонил член военного совета Юго-Западного направления Хрущев, который попросил добиться у Сталина отмены приказа о наступлении.

— Нет, товарищ Хрущев, нет, товарищ Сталин уже отдал распоряжение. Я уже не однажды пытался убедить его в этом, — ответил Александр Михайлович. — Однако он, ссылаясь как раз на противоположные донесения военного совета Юго-Западного направления, отклонил все мои предложения. Вам, как члену Политбюро ЦК, советую обратиться непосредственно к Сталину.

Не удалось Хрущеву добиться отмены приказы и у Сталина. Вспоминая об этом, Хрущев отмечал:

«Василевский наотрез отказался что-либо предпринимать в ответ на мои просьбы. Своего мнения он не высказывал, а ссылался на приказ Сталина. Я, признаться, сейчас несколько переоцениваю свое мнение о том инциденте. Тогда я объяснял это некоторой податливостью и безвольностью Василевского. Он был в данном отношении не очень характерным военным. Это добрый человек, даже очень добрый и очень положительный. Я считал его честнейшим человеком. С ним легко разговаривать. Я много раз и до этого случая встречался с ним. Одним словом, это уважаемый человек. Но в сугубо военных вопросах я, конечно, всегда значительно выше ставил Жукова. А сейчас у меня возникло сомнение: была ли это вообще инициатива Сталина в деле отмены нашего приказа? Теперь я больше склоняюсь к тому, что это была инициатива самого Василевского. Возможно, Василевский (у меня не было тогда никаких возможностей проверить это, тем более нет их сейчас) получил наш приказ первым, потому что мы послали его в Генеральный штаб, и сам не был с ним согласен, не разобрался: ведь шло успешное наступление наших войск, а нам приносили большую радость редкие наши победы, было очень приятно открыть победами 1942 год. Каждому было приятно. Возможно, Василевский получил наш приказ, взвесил его и, наверное, возмутился, сейчас же доложил Сталину и соответственно прокомментировал. Сталин согласился с Василевским и отдал контрприказ или же сам позвонил Тимошенко».[225]

19 мая ударная группировка противника, действовавшая на Барвенковском выступе, вышла в тыл советским войскам, и только тогда маршал Тимошенко отдал приказ прекратить дальнейшее наступление на Харьков и использовать основные силы ударной группировки для ликвидации прорыва и восстановления положения в полосе 9-й армии. Сталин утвердил это решение. Но время уже было упущено: три армии Южного и Юго-Западного фронтов понесли тяжелые потери. В окружение попали войска 6-й и 57-й армий. Это была очередная катастрофа в Красной Армии: Южный и Юго-Западный фронты потеряли свыше 270 тыс. человек, 775 танков, более 5 тыс. орудий и минометов.[226]

Неблагоприятно сложилась обстановка и на купянском направлении, где противник создал угрозу окружения 28-й армии Юго-Западного фронта, которая начала неорганизованный отход. Это вынудило войска Юго-Западного и Южного фронтов отойти на рубеж рек Северский Донец и Оскол. Для усиления Юго-Западного фронта Сталин разрешил направить четыре танковых корпуса (13, 22, 23 и 24-й), которые в середине июня прибыли в район западнее Валуйки. 19 мая Сталин принял предложение Василевского о ликвидации Крымского фронта и о преобразования Северо-Кавказского направления в Северо-Кавказский фронт во главе с маршалом Буденным.[227]

Неудачно развивались события и в полосе 2-й ударной армии, которая, как уже отмечалось, в ходе Любанской операции попала в окружение. Командующий Ленинградским фронтом генерал Хозин не смог обеспечить прорыв армии из вражеского кольца. Сталин понял, что допустил ошибку, объединив Ленинградский и Волховский фронты в один фронт под командованием Хозина. Поэтому 8 июня Сталин принял решение снять его с должности командующего Ленинградским фронтом, а его войска разделить на два самостоятельных фронта: Ленинградский и Волховский.[228]Командующим Волховским фронтом был назначен генерал армии Мерецков, а Ленинградским фронтом — генерал-лейтенант Говоров. Одновременно Василевскому и Мерецкову было приказано немедленно вылететь на Волховский фронт и во что бы то ни стало вызволить из окружения 2-ю ударную армию. Но спасти ее не удалось. К 25 июня противник сумел окончательно замкнуть кольцо окружения, хотя мелкие группы выходили и позже. По уточненным данным, потери 52-й, 59-й и 2-й ударной армий, соединений и частей фронтового подчинения с 13 мая по 10 июля составили: безвозвратные — 54 774 и санитарные — 39 977 человек, в том числе 2-й ударной армии — соответственно 38 848 и 7940 человек.[229]

Командующий армией генерал А. А. Власов попал в плен. В сентябре 1944 г. он сформировал из советских военнопленных Русскую освободительную армию (РОА), в ноябре создал Комитет освобождения народов России (КОНР), объявивший своей целью ликвидацию сталинского режима. 12 мая 1945 г. Власов и его сообщники были захвачены советскими частями в окрестностях г. Брежи (южнее Праги). По приговору Военной коллегии Верховного Суда СССР Власов, как военный преступник и предатель, был повешен.

Итак, миссия Василевского на Волховском фронте завершилась неудачей, хотя и не по его вине. Теперь ему предстояло разобраться с тем, что происходит на Юго-Западном фронте. В штаб фронта, который размещался в Валуйках, Александр Михайлович прибыл в 3 часа 22 июня. В это время противник предпринял наступление в полосах 9-й и 38-й армий, нанес им поражение и форсировал Северский Донец на участке Каменка, Сеничено. С целью усиления обороны на подступах к Купянску и прикрытия стыка с 9-й армией маршал Тимошенко планировал в течение ночи вывести из боя четыре стрелковые дивизии (162,199, 278 и 304-я), которые должны были занять оборону на рубеже Волосская Балаклея, Савинцы. В качестве резерва на изюмское направление выдвигались 30-я и 34-я кавалерийские и 333-я стрелковая дивизии. Василевский полностью поддержал это решение, о чем он доложил Сталину. По его указанию Александр Михайлович 24 июня вылетел в Москву.

Поражение советских войск на юге сорвало замысел Ставки ВГК по развитию успеха зимней кампании. Войска потеряли ряд важных районов и плацдармов, а значительная часть резервов Ставки, предназначавшаяся для летнего наступления, была бездарно израсходована. Виноватыми, как всегда, оказались в основном те, кто выполнял приказы Ставки. Директивой от 26 июня генерал Баграмян был освобожден от должности начальника штаба Юго-Западного фронта и назначен начальником штаба 28-й армии.[230]Обязанности начальника штаба фронта были временно возложены на заместителя начальника Генштаба генерала Бодина. От войск фронта требовалось прочно удерживать в своих руках восточный берег р. Оскол и северный берег р. Северский Донец.[231]