Лобное место. Роман с будущим - Эдуард Тополь

Через шесть минут, когда мы вернулись в ресторан, у меня в кармане были две путевки в Дом творчества «Болшево». А на нашем столике стояли запотевший графинчик с водкой, маленькое блюдо с селедкой и разваристой картошкой и две тарелки горячего супа с лапшой, аккуратно, чтоб не остывали, накрытых крышками.

— Спасибо, Лариса Ивановна, — сказал я проходившей мимо официантке.

— Пожалуйста, — улыбнулась она. — Можно просто Лариса.

Сколько нужно водки, чтобы расслабить женщину? Алена выпила сто граммов, а раскраснелась так, словно приняла пол-литра. Или это рыжие с тонкой веснушчатой кожей такие чувственные? Не знаю, у меня никогда не было ни рыжих, ни конопатых…

— Ну что ж, — сказал я, глядя в ее васильковые глаза. — Мы выпили за знакомство, но практически не знакомы. Так что выкладывайте всё о себе.

Алена улыбнулась:

— Прямо-таки всё?

— И честно! — распорядился я, зная по опыту, что с женщинами, даже самыми красивыми, нужно сразу устанавливать не сложно-сочиненные, а просто-подчиненные (мужчине) отношения.

— Ладно, — легко согласилась она. — Во-первых, я никакая не актриса. Я пришла на ваши пробы с подругой, как группа поддержки. Она очень красивая блондинка, просто Брижит Бардо! А вы ее полчаса промучали и не утвердили, она вышла вся в слезах. И тогда я разозлилась, навертела себе халу на голове и зашла на пробу.

— Замечательно! — сказал я. — А во-вторых?

— А во-вторых, я простой врач-психиатр, работаю на Пироговке в клинике Академии медицинских наук. И когда прочла, что профессор Лунц спросил у Горбаневской: «Нравится ли вам Вагнер», а она ответила: «Нет, мне нравятся Моцарт и Прокофьев», и на этом основании он поставил ей диагноз «Не исключена возможность вялотекущей шизофрении» и посадил в психушку, — я была в шоке! А у кого исключена возможность шизофрении? Только у полных дебилов!

— Значит, вы все-таки готовились к пробе и прочли «Полдень» Горбаневской?

— Нет, что вы! Просто у нас в мединституте был курс «Судебная психиатрия в СССР», мы изучали все случаи принудительного лечения диссидентов — Горбаневской, Файнберга, Плюща, Новодворской. Они даже Иосифа Бродского и генерала Григоренко посадили в психушку! А вы его видели сегодня, замечательный старик!

— Тише, — сказал я, заметив, как за соседним, справа, столиком на слова «Бродского» и «Григоренко» на нас оглянулись два мужика, мало похожие на кинематографистов.

Впрочем, в ресторане стоял гул голосов и стук тарелок и вилок, вряд ли эти двое слышали Алену. Но лучше увести ее с этой опасной темы, и я спросил:

— Но вы знаете, что у вас актерский дар?

— У всех женщин есть актерский дар, — ответила Алена. — Но моя бабушка была очень строгой, она заставила меня поступить в мединститут…

«О, да! — подумал я. — Твою бабушку я видел!»

— Так что никакого актерского образования у меня нет, — продолжала она. — Я потому и рванула с вами сюда — посмотреть на эту Людмилу Акимову, которую я должна играть. Ведь это она отправила Файнберга и Горбаневскую к Лунцу на экспертизу. Файнберга потому, что они ему выбили зубы, его нельзя показывать в суде. А у Горбаневской двое детей, причем один грудной, с такими даже по советским законам нельзя сажать в тюрьму. А в психушку запросто — если мать психически больна, у нее можно отнять ребенка. Представляете? Мне очень нужно посмотреть на эту Акимову! Кто она? Фашистка? Или просто стерва? Но в суде ее не было. А если мы сегодня уедем в Бол…

Я прервал ее на полуслове, больно наступив ей на ногу под столом. И посмотрел на соседей. Они не оглядывались на нас, но и не разговаривали друг с другом. Что они могли слышать?

Тут Лариса принесла шипящий раскаленный мангал с двумя шампурами шашлыков по-карски. Соседи, конечно, оглянулись на это шипучее чудо, и я разглядел их подробно. Кирпичные лица, серые водянистые глаза, темные пиджаки, широкие плечи, бледно-голубые рубашки и узкие засаленные галстуки. Типичные гэбэшники, посланные пасти Пленум кинематографистов…

Между тем Лариса ловко сняла с шампуров карские шашлыки и на двух тарелках подала на наш столик. За горлышко подняла пустой водочный графинчик:

— Еще?

— Нет, спасибо, — сказал я. — А есть наршараб?

— Конечно, сейчас принесу.

Она ушла, а я сказал Алене, но так громко, чтобы слышали эти типы за соседним столиком:

— А вы знаете, почему эти шашлыки называются «шашлыки по-карски»?

Алена, конечно, изумилась моему повышенному тону, но я продолжал:

— В восемнадцатом веке Карс был столицей Армении. Во время Крымской войны наши взяли Карс, но потом отдали Турции и ушли, а с собой унесли только рецепт этого шашлыка. Здесь ведь не только баранина. Смотрите, тут на шампуре мясо чередуется с почками, маринованным луком и помидорами. Поэтому мангал так шипел. Вообще-то, этот шашлык едят с соусом ткемали, но я люблю гранатовый соус «наршараб». Попробуйте…

Соседи индифферентно отвернулись, но я уже понял, чем это может кончиться, и громко позвал официантку:

— Лариса! Будьте добры, нам еще двести!

— Уже несу, — отозвалась Лариса.

— Зачем? Вы что?! — испугалась Алена.

Но я под столом снова наступил ей на ногу:

— Вам в туалет? Женский на втором этаже… — И, наклонившись через стол, положил перед ней два номерка от наших плащей, сказал совсем тихо: — Быстро возьмите плащи и ждите меня у гардероба.

Кажется, Алена стала меня понимать если не с полуслова, то с двух слов. Взяв номерки, она встала и, хмельно покачнувшись, пошла из ресторана. Я видел, какими взглядами смотрели на ее плывущие бедра эти два типа за соседним столом. Впрочем, не только они. Просиди мы тут еще десять минут, Вахтанг Кикабидзе в «Мимино» возглашал бы уже совсем другое женское имя…

Тут Лариса принесла новый графинчик с водкой, поставила на наш столик. Я аккуратно подсунул под этот графинчик красную десятку с портретом Ленина и вопросительно посмотрел Ларисе в глаза. Она утвердительно кивнула.

— Пойду позвоню, пока девушки нет, — сказал я громко и направился к выходу. По дороге, скосив глаза, заметил, как оба эти гэбиста посмотрели сначала на меня, а потом на наш столик. Но нетронутые шашлыки и — самое главное — полный графинчик с водкой их успокоили: кто же сбежит от водки и шашлыков?

Выйдя из ресторана, я бегом припустил с четвертого этажа на первый, едва не сбив по дороге Гусмана и Ибрагимбекова, которые вышли из Белого зала на втором этаже и поднимались в ресторан. Конечно, я должен был, просто обязан был сказать им, что в качестве компенсации за «девушку, которую увел из стойла» угощаю их водкой и шашлыками, оставленными за нашим столиком. Но я так спешил, что не сделал этого, о чем сожалею до сих пор…

Алена с двумя китайскими плащами в руках стояла у выхода на Васильевскую улицу.