Невеста-соперница - Кэтрин Коултер

Но Холли уже успела увидеть с полдюжины девиц на вид не старше, чем она сама, надвигавшихся на Джейсона военным клином. Предводительствовала прелестная блондинка лет восемнадцати с весьма впечатляющей полуобнаженной грудью. Джейсон, не подозревая о приближавшейся армаде, обменивался шутками с каким-то мужчиной, которого, казалось, знал с самого рождения. Холли улыбнулась лорду Ренфру:

– Простите, милорд, но я уже приняла приглашение мистера Шербрука. И мне нужна моя рука. Не согласитесь ли проводить миссис Тьюксбери к леди Лидии?

Острие клина было совсем близко. Один из джентльменов почти взвизгнул:

– Господи, снова за старое! До чего же хорошо все это помнится. Да мне…

Джейсон, умевший различать все признаки женской решимости, схватил Холли за руку и, рассмеявшись, увлек ее в круг танцующих. Музыканты заиграли вальс.

– Я уже видела примеры вашего мастерства и заранее готова восхищаться.

Джейсон обнял ее за талию и кружил по паркету не менее пяти минут. Когда он наконец замедлил темп, Холли с трудом пропыхтела:

– Это было просто великолепно, Джейсон!

– Отец учил нас с Джеймсом, что леди всегда простит джентльмену любую глупость, если тот хорошо танцует, – пояснил он и снова закружил ее, ловко избегая столкновения с другими танцующими, пока она не рассмеялась.

– Должно быть, ваш отец был прав, – заметила Холли, немного отдышавшись. – Мне ни разу не захотелось назвать вас болваном с той минуты, как наши ноги задвигались в такт музыке. О Господи, кажется, дамы окружают и Джеймса! Неужели от них нет никакого спасения?

– Джеймс сказал, что он искренне благодарен судьбе за Корри. Как верно сказала бабушка, она его защищает.

– Неужели Корри никогда не боится, что ее пристрелят? О Боже, вряд ли лорд Ренфру радуется вашему появлению, Джейсон. Знаете, он хотел танцевать со мной и сейчас награждает вас на редкость злобными взглядами. О, хорошо, он пригласил ту черноволосую особу. Какое облегчение!

– Она строит ему глазки, – заметил Джейсон, – хотя еще не поднаторела в этом искусстве. Слишком молода.

– А по-моему, она прекрасно держится. Да и вы очень грациозны. Это имеет смысл, если джентльмен хочет нравиться дамам. Однако вы можете танцевать, как слон в посудной лавке, и это ничего не изменит.

– Я то же самое думал о вас, мисс Каррик, – улыбнулся он и закружил ее так стремительно, что она могла бы поклясться, что ее ноги не касаются пола.

Когда они снова замедлили темп, Джейсон пробормотал:

– Не могу представить, почему лорд Гримсби – вон тот немолодой джентльмен, стоящий подле леди с гигантским страусовым пером, – стал бы давать балы в честь лорда Ренфру.

– Я сама ничего не понимаю. Вы еще не знаете, что я встречалась с лордом и леди Гримсби. Они твердили, что лорд Ренфру способен говорить только о моей грации и прелести. Меня едва не затошнило. К сожалению, меня некому было защитить: слишком плотная толпа друзей вас окружала. Похоже, все по вас соскучились.

– Я тоже рад видеть старых приятелей.

– Знаете, лорд Гримсби все время поглядывает на меня, словно хочет оценить, достойна ли я такого партнера, как вы.

– Я тут подумал… – медленно начал Джейсон. – Что, если лорд Ренфру имеет какую-то власть над лордом Гримсби? Придется спросить отца, который всегда знает все, что очень странно, тем более что он не любит слушать сплетни. И все же мало что ускользает от его внимания.

Холли удивленно покачала головой:

– Знаете, Джейсон, я привыкла тонуть в комплиментах, но не до такой степени, когда вас пытаются загнать в угол, как эти дамы. Правда, то же самое, если не хуже, творится и с моим отцом.

– Вы просто не заметили, как джентльмены исходят слюной. Поэтому я и пытался не отходить от вас.

Холли невольно рассмеялась. Он продолжал кружить ее в вальсе. Когда мелодия наконец смолкла, Холли едва отдышалась.

– Еще один танец, сэр, пожалуйста. Уж очень хорошо вы это проделываете!

– Хорошо, но третий вальс – только в конце вечера. Не хочу, чтобы ваша репутация пострадала.

Холли, безразлично относившаяся к своей репутации, тем не менее согласилась. После второго вальса Джейсон подвел ее к Анджеле, повернулся к бабке и склонил голову:

– Миледи, не согласитесь ли уделить танец внуку, который трижды ухитрялся украсть ваши булочки с орехами?

Старушка ударила его по плечу веером и милостиво улыбнулась:

– Я знала, я всегда знала! Веди меня, мой мальчик.

Алекс Шербрук, не веря глазам, вцепилась в рукав мужа.

– Дуглас, Господи, я не думала, что старая кляча так проворно двигается!

– Даже пальма в горшке задвигалась бы проворно, танцуй она с кем-то из моих сыновей, – отмахнулся Дуглас. По правде говоря, леди Лидия чуть покачивалась на месте, а Джейсон с нежной улыбкой держал ее так же осторожно, как одного из своих племянников, и при этом говорил, что бледно-желтый цвет очень ей идет.

– Она всегда больше любила Джейсона, – вздохнула Алекс. – И сколько раз мне бы ни хотелось хорошенько ее пнуть, она и в самом деле выглядит прелестно. И так счастлива. Почему она не может постоянно быть такой счастливой? Почему никогда не улыбается так ослепительно, как сейчас?

– Оставь это, дорогая, – посоветовал Дуглас, уводя ее танцевать. – Не сомневаюсь, что когда, еще через сто лет, она отдаст Богу душу, по-прежнему будет оскорблять тебя, даже находясь в раю или аду. Смотри, все шесть оставшихся зубов выставлены на всеобщее обозрение. Думаешь, в ее возрасте у нас останется хотя бы один зуб?

– О Господи, Дуглас, мне вообще не хочется об этом думать. Кроме того, ты так прекрасно танцуешь!

– Более тридцати лет постоянного вдохновения придают упругость походке, – сообщил Дуглас.

Час спустя все семейство Шербруков сидело за тремя столами в прекрасно обставленной столовой рядом с бальным залом, угощаясь креветками в тесте, шампанским и невероятно вкусным хлебом с оливками, рецепт которого кухарка получила от своей бабушки, старой Марии-Терезы, которая была родом с Сицилии. Леди Гримсби часто говаривала, что все оливки, которые только можно найти в радиусе двадцати миль, будут покоиться в животах ее гостей еще до окончания этой ночи.

– Отец, – спросил Джейсон, – почему лорд Гримсби дает бал в честь лорда Ренфру?

– Видишь ли, лорд Ренфру кажется достаточно приятным человеком, несмотря на то, что его давно пора бы пристрелить, – объяснил Дуглас, блаженно вздыхая над очередным кусочком хлеба с оливками. – Но дело в том, что лорд Гримсби и Бартоломью Слоун, дядя Элджина, были двоюродными братьями со стороны матери и выросли вместе. Один из сыновей Барти погиб в Греции лет десять назад, Грим рассказывал, что мальчик был другом лорда Байрона.