Последний в черном списке - Евгений Сухов

— Так точно, — старлей вновь взял под козырек.

Возвращаться к гаражу Перегудов не стал. Вместо этого он сел в машину и направился в прокуратуру. Он с трудом следил за дорогой, полностью погруженный в собственные размышления. Неужели его версия рассыпалась? Казалось ведь, что мотив убийства диспетчеров был очевиден. А если так, то при чем тут Старцев со своим папой-банкиром? Какое он имеет отношение ко всему этому?..

К моменту, когда Перегудов подъехал к зданию прокуратуры, он пришел к выводу, что отказываться от версии с авиакатастрофой не стоит. Нужно лишь найти связующее звено между теми двумя убийствами и этим. И если оно отыщется, то не исключено, что это самое звено и окажется ключевым. Тем, которого так не хватало следователю, чтобы выйти из очевидного тупика.

Интуиция не подвела Перегудова. Едва он переступил порог кабинета, как ему навстречу ринулся от своего стола взволнованный Сабуров.

— Виктор Алексеевич! Я перелопатил базу данных — это, в общем-то, не заняло много времени, и накопал на этого Старцева один интересный момент. Неделю назад Старцев, можно сказать, привлекался к судебной ответственности по факту изнасилования, — Сабуров говорил так быстро и отрывисто, глотая окончания слов, что Перегудов не успевал следить за ходом его мысли.

— Постой-постой, — осадил следователь молодого человека. — Успокойся, Володя. Сядь, выпей водички. Что значит «можно сказать, привлекался»? Как это понимать? Привлекался или нет? Нельзя быть немного беременной.

— Оказывается, можно, — Сабуров усмехнулся. — В отдельно взятых случаях. Одним словом, дело было так, — он не стал по совету Перегудова садиться, но говорить стал значительно медленнее и с расстановкой. — Когда вы сказали мне, чтобы я выяснил как можно больше по Егору Старцеву, то я первым делом проверил его на причастность к той авиакатастрофе. Ну, как вы советовали. Только там я ничего не нашел. Никаким боком, короче, он к этому делу не причастен. И тогда я обратился к криминальной базе. И выяснил, что неделю назад некая Валентина Елизарова подавала заявление на Егора Старцева по факту изнасилования. В заявлении указывалось, что в изнасиловании принимал участие как сам Старцев, так и трое его друзей. Но! На следующий день Елизарова пришла и отозвала заявление. Этим делом занималось районное отделение по месту регистрации Елизаровой. Старший лейтенант Саранцев. Я уже успел пообщаться с ним по телефону, и он подтвердил мне, что именно так все и было. Если хотите, можете сами ему позвонить, Виктор Алексеевич…

— Не томи, Володя, что дальше? Почему она забрала заявление? — поторопил стажера Перегудов, чувствуя, что тот сказал ему еще далеко не все.

— Загадка. Вроде бы. На первый взгляд, — Сабуров состроил лукавое выражение лица. — И я подумал: убийства, как вы сказали, идентичные. Достал из сейфа список… Ну, тот, что вам дали в авиакомпании…

— Ну? — Перегудовым уже владело самое настоящее нетерпение.

— И есть! Есть в этом списочке Елизаров. Сергей. Девяносто пятого года рождения. Погиб в той самой злосчастной авиакатастрофе, будь она проклята! — Сабуров ликовал. — Я тут же пробил по родственникам этого Сергея Елизарова и выяснил: отец — Владислав Всеволодович Елизаров, мать — Марина Сергеевна Елизарова и сестра — Валентина Владиславовна Елизарова.

— Та самая?

— Она! Стопудово! Как говорится, к гадалке не ходи.

Перегудов прошел к своему рабочему месту и плюхнулся на стул. Сабуров прав. Это действительно стоящая информация. Из списка в четыреста человек вдруг выплывает один. Как по заказу. Учитывая то, что убийца — мужчина, реальным подозреваемым после сегодняшнего убийства автоматически становится Владислав Елизаров. Там — гибель сына и виновные диспетчера, а тут — изнасилованная четырьмя молодыми людьми дочь. И один из насильников — Егор Старцев. Один из!.. Перегудов вскинул голову.

— А кто остальные трое насильников? — спросил он.

Сабуров прищелкнул языком.

— Тут неувязочка, начальник, — нарочито развязным тоном начал он, но, заметив строгий взгляд Перегудова, мгновенно сменил интонации: — Неизвестно, Виктор Алексеевич. В заявлении у Саранцева, копию которого он себе все же оставил, после того как Валентина забрала оригинал, значатся еще только два имени. Тимур и Павел. Четвертый, со слов все той же Валентины, обозначен в заявлении как парень с огненно-рыжей шевелюрой. То есть вообще без имени. Большего она сообщить не смогла. Но будем искать, выяснять…

— Да… — Перегудов обхватил голову руками. — Будем искать. И ты действительно молодец, Володя. Такое откопать! И так оперативно. Просто отлично сработал.

— Стараемся, Виктор Алексеевич. Так вы будете говорить со старшим лейтенантом Саранцевым? Я ведь только поверхностно с ним пообщался. Без выяснения подробностей, так сказать…

— Сейчас.

Перегудов приводил мысли в порядок. Перед ним на столе лежала в распечатанном виде вся та информация, которую на него только что столь эмоционально вылил стажер, и следователь еще раз пробежался глазами по строчкам. От начала и до конца. Неужели так повезло? Но если это Елизаров, то почему он так бездарно прокололся? Ни одной зацепки следствию не оставил при убийстве Лерайского и Кулемина, а тут… Ведь наверняка знал, что они легко смогут сопоставить все эти убийства, все ведь на поверхности… Знал и все равно пошел на риск!

Виктор Алексеевич постучал пальцами по столешнице. Мотивы налицо, подозреваемый есть. Но доказательства… Их по-прежнему у Перегудова не было ни одного.

Сабуров стоял у стола следователя, вытянувшись в струнку, и ждал дальнейших распоряжений. Нельзя было не заметить, что его буквально распирает от гордости.

— Дай-ка мне телефон, Володя, — попросил Перегудов.

Тот мигом исполнил требование сыщика.

— Саранцеву? — на всякий случай поинтересовался он.

Перегудов кивнул:

— Саранцеву.

— Будьте добры, мне кожаные перчатки, пожалуйста, — обратился Елизаров к продавцу.

— Проходите, сейчас мы вам подберем. А вам какие именно нужны? — любезно поинтересовалась девушка.

— В каком смысле? — Владислав с недоумением посмотрел на нее.

Елизаров зашел в первый попавшийся ему по пути универмаг и прошел в отдел кожгалантереи. Еще утром, надев плащ и проверив содержимое карманов, Владислав понял, что его старые перчатки окончательно пришли в негодность. Кожа была пропитана кровью, а шов между большим и указательным пальцами расползся.

Елизаров аккуратно завернул перчатки в старую газету, а позже, выйдя из дома, сжег сверток перед мусорными баками соседнего двора. Собираясь выходить из дома, он тщательно побрился, стараясь не встречаться глазами в зеркале с собственным отражением.

— Ну, вы к какой одежде подбираете? — продавщица повлекла потенциального клиента в глубь магазинчика, где под стеклянными витринами у нее лежали перчатки. — Мужчины, как правило, придают так мало значения этой части туалета. Вот, к примеру, обувь у вас черная, значит, и перчатки надо черные. А вот сумка — коричневая. Какие же больше вам подойдут? — она смерила Елизарова оценивающим взглядом.