Тот, кто убивает дракона - Лейф Г. В. Перссон

– Если ты так говоришь, – согласился Чебот и пожал плечами.

Одновременно с тем, когда Тойвонен доверительно разговаривал с Чеботом, Бекстрём собрал экстренное совещание своей разыскной группы по причине убийства Септимуса Акофели.

Как обычно, сначала слово предоставили Ниеми. Он сопровождал труп до лаборатории судебной медицины, в то время как Чико Фернандес взял с собой другого коллегу и снова посетил квартиру разносчика газет с целью обследовать ее еще раз. Сейчас они оба были на месте.

– Его задушили, – сказал Ниеми. – Это единственная причина смерти. Больше никаких повреждений на теле. Он совершенно голый вдобавок. Задушили петлей, затянутой на шее сзади, там остался след от узла. Если вы спросите меня, по-моему, он пребывал в полном сознании, и нападение застало его врасплох.

– Почему ты так считаешь? – спросила Анника Карлссон.

– У него есть отметины на пальцах. Они появляются, когда человек пытается ослабить петлю. Помимо всего прочего, также сломана пара ногтей, пусть они у него достаточно короткие.

– Какие у тебя мысли относительно типа петли? – спросил Бекстрём.

– Если говорить о веревке, ее мы, значит, не нашли, то она достаточно тонкая. Речь может идти обо всем, начиная от грубого шнура, бельевой веревки и заканчивая, пожалуй, обычным электропроводом, но шнурок для жалюзи тоже отлично подходит. Сам больше я склоняюсь к тонкому электропроводу.

– И почему же? – спросила Анника Карлссон.

– Поскольку он годится лучшего всего, – сказал Ниеми и криво улыбнулся. – Легче затянуть. Ты тянешь и обматываешь вокруг, сидит надежно.

– Ты имеешь в виду, надо быть профессионалом, чтобы сделать это? – поинтересовался Альм.

– Не знаю. – Ниеми пожал широкими плечами. – Мне трудно поверить в это. Много ли профессионалов по части душить людей в нашей стране? Все десантники, морская пехота, коллеги из спецподразделений и югославы, которые покуролесили на Балканах. По их словам, по крайней мере здесь они, похоже, в состоянии держать себя в руках. Преступник обладает значительной физической силой. Он выше Акофели, единственное, что я могу сказать.

– Как тот, кто задушил Даниэльссона, – констатировал Бекстрём.

– Ну, мне пришла в голову та же мысль, – согласился Ниеми.

– Что нам известно относительно времени смерти? – спросил Бекстрём.

– Предположительно тот самый день, когда он исчез, – ответил Ниеми. – То есть пятница 16 мая – утро, день или вечер.

– Почему ты так считаешь? – поинтересовался Бекстрём.

– Вовсе не из-за каких-то следов на теле, свидетельствующих об этом. Но так обычно всегда случается. Когда они прекращают звонить по своим мобильным телефонам, не выходят на работу, не используют платежные карты, когда их обычный порядок жизни нарушается. Тогда, значит, что-то случилось. Так происходит почти всегда. – И Ниеми кивнул в качестве подтверждения своих слов.

«А финик не так глуп», – подумал Бекстрём. Он ведь сам использовал то же правило уже в течение тридцати лет.

– Тело в хорошем состоянии, – между тем продолжал Ниеми. – Задушенного, голого, Акофели сложили пополам, упаковали в пластик с помощью обычного скотча и засунули в его собственную сумку-тележку для газет. Полиэтилен от трех обычных черных мешков для мусора, вы знаете. Скотч стандартной модификации, не более пяти сантиметров шириной. Я думаю, все произошло сразу. Пока не наступило трупное окоченение. В сумке находится также груз. Четыре блина от штанги, каждый по пять кило, то есть всего двадцать килограммов, которые соединены вместе тем же скотчем. Поскольку Акофели весил примерно пятьдесят килограммов, груз двадцать, а сумка приблизительно десять, точный вес будет известен, как только она высохнет, то мы говорим о пакете где-то в восемьдесят килограммов.

– Автомобиль, – сказал Альм. – От места преступления до места находки тело доставили на машине.

– Все иное крайне маловероятно, – согласился Ниеми. – Я прочитал интересную маленькую статью на днях, в издании для экспертов, где речь шла о преступниках, бросающих свои жертвы на земле. Крайне необычно, если кто-то несет или тащит тело более семидесяти пяти метров.

– А если у них есть тележка? – спросил Бекстрём.

– Несколько сотен метров самое большее, – констатировал Ниеми. – Обычно при больших расстояниях и тележку, и тело сначала перевозят на машине.

– Место преступления где тогда? – поинтересовался Бекстрём.

– Ты думаешь о квартире Акофели на Форнбювеген, 17, – сказал Ниеми и обменялся взглядом с Фернандесом.

– Мы побывали там снова рано утром, – взял слово Чико. – И не нашли ничего нового, но при мысли о том, как его убили, квартира вполне может быть местом преступления, пусть нами и не обнаружено никаких следов. Вдобавок есть несколько обстоятельств в пользу такой версии.

– Каких же? – спросил Альм.

– Тележка для газет, наверняка принадлежавшая жертве, блины, использованные в качестве груза. У нас почти нет сомнений, что они тоже Акофели. У него в квартире тренировочная скамейка, пара гантелей и гриф от штанги. Но на удивление мало блинов для нее.

Бекстрём кивнул:

– Вот как.

– Которые остались в квартире, значит, – объяснил Фернандес.

– Расстояние? – спросил Бекстрём.

– Между жилищем жертвы и местом находки – не менее десяти километров, и по большому счету весь путь можно проделать на машине. Вплоть до обрывающегося к воде утеса. Того, что находится на вершине холма. Это тридцать метров от спускающейся к берегу гравиевой дороги. Перепад высот – тринадцать метров.

– Но там ведь нельзя ездить на машине, – заметила Анника Карлссон.

– Если ты не полицейский и не работаешь в коммунальной службе или в департаменте, который заведует парками, или не прибыл для выполнения работ, или по какому другому делу. Если ехать с юго-востока, то есть со стороны Кунгсхольмена, проезд разрешен по большому счету до самого места находки. Остается пройти пешком каких-то сто метров. Вверх по склону, конечно, но… – Фернандес многозначительно пожал плечами.

– Вы нашли автомобильные следы? Выше места находки, я имею в виду, – спросила Анника Карлссон.

– Массу, – улыбнулся Чико. – В итоге не смогли сделать ничего разумного с каким-либо из них.

– Чико, – сказал Бекстрём. – Поведай старому пню вроде меня, как, по-твоему, все происходило.

«Вот тебе немного пищи для размышления, танцоришка танго», – подумал он и сразу получил одобрительный взгляд от коллеги Карлссон.

Фернандесу стоило труда скрыть свое удивление.

– Ты хочешь, чтобы я рассказал, как, по-моему, все происходило?

– Да, – подтвердил Бекстрём и улыбнулся ободряюще.