Книги онлайн и без регистрации » Ужасы и мистика » Темные самоцветы - Челси Куинн Ярбро

Темные самоцветы - Челси Куинн Ярбро

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 43 44 45 46 47 48 49 50 51 ... 104
Перейти на страницу:

— Батюшка, — произнес Борис с состраданием.

Иван вновь отмахнулся.

— Сыграем-ка в шахматы! — заявил неожиданно он. — Именно так, шахматы развлекут нас. Твой ход будет первым, слышишь, Борис? Я дам тебе послабление. А ты, — он с живостью повернулся к Никите, — сбегай к челяди и прикажи принести шахматный стол.

— Как повелишь, батюшка, — сказал тот и, глубоко поклонившись, попятился к двери.

— Шахматы, — повторил Иван с видимым удовольствием. — Замечательная игра. Она расстроит дьявольские козни шаманов. — Он покачался на пятках. — Эти шаманы большие плуты. Все нехристи большие плуты. И греховодники, как, впрочем, и добрая половина всех христиан. Только Бог знает правду. — Царь быстро побежал к дальней стене, потом резко повернулся. — А посему их слова для меня пустой звук. — Сказав это, он нечаянно пнул ногой аметист, едва различимый в сумраке казначейской, и, издав мучительный стон, наклонился, чтобы подобрать его с пола.

— Батюшка, — пробормотал вновь Борис, но предпочел остаться на месте.

Иван зажал камень в ладонях, заботливо, будто бы огонек на ветру.

— Это женское сердце, а я причинил ему муки, — сказал растроганно он. — Как причинял их когда-то моей Анастасии. — Вспомнив о своей первой жене, царь пригорюнился, затем лицо его просветлело. — Вскоре я снова увижусь с ней, если Господь смилуется надо мною. Ах, Анастасия-Анастасия, не было на Руси никого благочестивее тебя. И через образ твой, что я зрю в этом камне, Владыка Небесный вновь напоминает мне о моей вине.

Понимая, что царь опять близок к припадку, Ракоци попытался погасить в нем истерический импульс.

— Или Господь указует тебе, государь, что видит, сколь изранено твое сердце, — сказал рассудительно он. — Он, возможно, прислушивается к молитвам усопшей праведницы и через лик ее возглашает, что готов умерить свой гнев.

Иван в изумлении поднял глаза.

— Так говорит тебе твой самоцвет?

Ракоци ощутил, что ступает по лезвию бритвы, но внешне ничем этого не показал.

— Государь, я всего лишь алхимик, и мне не дано знать, до какой степени способны выращенные мной самоцветы воздействовать на людей, однако раз уж Господь дозволяет мне их создавать, то, возможно, на них снисходит вышняя благодать, способная приносить утешение праведным душам.

Иван не замедлил с ответом, вид у него был довольный.

— Ты скромен, венгр, как и подобает изгнаннику, — прочувствованно произнес он и резко обернулся к Борису. — Шахматы. Приготовься, мы вскоре сразимся. — Он отошел к дальнему иконостасу и упал перед ним на колени, по-прежнему сжимая в руках аметист.

Борис осторожно приблизился к Ракоци и прошептал:

— Что вы сказали ему?

Полуулыбка тронула губы Ракоци и тут же исчезла.

— Софизм, с малой долей истины для приправы.

— Опасная игра, — предостерег Борис, глядя на отбивавшего поклоны Ивана.

— Не более, чем ваши шахматы, — заметил спокойно Ракоци.

Борис хмуро кивнул.

— Вы останетесь поглядеть?

— Нет, — сказал Ракоци. — Я бы и рад, но к государю чуть позже заявится отец Погнер. Мне сообщили, что мое присутствие нежелательно. Я проведу этот вечер с женой.

— Игра, Борис Федорович, — крикнул Иван, прерывая молитву, но не давая себе труда обернуться. — Поторопи-ка Никиту. А иноземцу скажи, что он может идти.

— Сейчас, батюшка, — отозвался Борис, крестясь на иконы и пятясь к дверям. Ракоци молча скопировал его действия.

— Ну, что скажете? — поинтересовался Борис в коридоре, но уже не по-русски, а на греческом языке.

— О царе? — спросил Ракоци, переходя на тот же язык. — Ему все хуже. Дело идет к развязке, даже если она произойдет и не завтра.

— Он опасен, по-вашему?

— Он — государь, — сказал Ракоци просто.

— И какой! — подхватил Борис, с наслаждением выбивая пыль из своего кафтана. — Он ведь и впрямь был велик. Сумел отбросить татар обратно к Сараю, окончательно присоединил к Руси Новгород. Трудно представить, кем мы были бы без него.

Ракоци помолчал, глядя на бледное небо за окном в конце коридора — там плавали редкие облака. Московия утопала в снегу, и не было тому конца и края.

— А теперь великий властитель сделался немощен и скорбит по им же убиенному сыну, — сказал с долей горечи в голосе он. — Если ваши враги опять зашевелятся, как вы отобьетесь от них? От царевича Федора проку не будет.

— Есть другие воители, — возразил Борис с живостью и, осекшись, умолк.

— Из тех, что не откажутся от скипетра и державы? — уточнил Ракоци и добавил: — С войском можно потребовать и престол. — Он пожал плечами и без малейшего колебания подошел к выходящему на площадь окну, зная, что слой родной почвы в подошвах нейтрализует силу светового потока.

И все же ему пришлось испытать неприятное чувство, которое вызвал в нем диссонанс в молитвенных песнопениях, доносившихся от храма Михаила Архангела и Благовещенского собора.

Борис нахмурился, вслушиваясь.

— Плохо дело, — пробормотал он по-русски.

— Вы о пении? — спросил Ракоци, в свою очередь возвращаясь к русскому языку.

— Не совсем, — буркнул Борис. — Громче поют в храме Святого Михаила, а там у нас хоронят царей. Батюшка может усмотреть в том дурной знак. — Он зябко поежился и потер руки. — Мне лучше вернуться к нему, пока он настроен на шахматы.

Они поглядели друг другу в глаза. Татарин был выше своего собеседника, но почему-то казалось, что сверху вниз смотрит вовсе не он. Ракоци покачал головой.

— Будьте осторожны, Борис Федорович. Приязнь подобных вашему государю людей страшнее лап тигра.

Борис перекрестился.

— Со мной мой ангел-хранитель и милосердие Божие, я надеюсь. Они меня защитят. Сестра моя замужем за царевичем, я для нее — единственная опора. Как, собственно, и для ее блаженного мужа. Так что выбора у меня нет. — Он помялся и кивнул в сторону казначейской палаты. — Ладно. Мне уж пора. Помяните меня в своих обращениях к Господу.

По лицу Ракоци вновь скользнула полуулыбка.

— Когда буду молиться, — сказал он с легкой заминкой и указал на окно. — Почему мы который уж день не слышим колоколов?

— По приказу Ивана, — пояснил Годунов. — Он повелел звонарям закрепить их языки до истечения восемнадцатого дня месяца, чтобы те потом праздничным звоном оповестили Москву о его торжестве над пророчеством колдунов. Ранее может послышаться лишь похоронный набат. — Борис, прищурившись, покосился на маковку колокольни. — Федор расстраивается, — сказал он с неожиданной горечью. — Думает, что его наказали. Как ему объяснить, что дело в другом?

Ответа не было, да никто его и не ждал. Ракоци слегка поклонился, натягивая перчатки.

1 ... 43 44 45 46 47 48 49 50 51 ... 104
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?