Венец Чингисхана - Наталья Александрова

– Вот как? – Слепой взмахнул рукой, словно хотел ударить по столу, но не ударил. Зато из его сжатого кулака вылетел сноп искр, озарив комнату резким пронзительным светом. Искры ударили в стол, и неприятно запахло паленым.

– Кто-то говорил о фокусах? – Гадалка хлопнула в ладоши, и от этого хлопка в воздухе возник светящийся переливающийся шар размером с теннисный мяч. Этот шар втянул в себя остатки Алоизовых искр, заметно увеличился, поплыл, качаясь, к Алоизу и замер перед самым его лицом, непрерывно меняя цвет от тускло-красного к оранжевому, затем ослепительно-желтому.

– Только-то? – Алоиз попятился, вытянул вперед руку с очками, и шар с негромким треском втянулся в его ладонь.

Слепой полез в карман, достал платок и встряхнул его над полом.

Из платка высыпались табачные крошки и еще в полете превратились в сотни мелких насекомых. Эти насекомые темными струйками поползли к столу гадалки, вскарабкались на него и расползлись по столешнице, по дороге увеличиваясь в размерах и превращаясь в крупных скорпионов с угрожающе поднятыми ядовитыми хвостами.

– Честное слово, Алоиз, это неспортивно и невежливо! – Летиция поморщилась. – Ты знаешь, как я забочусь о чистоте, а ты мусоришь в моем кабинете!

Она дунула на поверхность стола, и скорпионы снова превратились в табачные крошки, которые гадалка метелочкой из перьев замела в серебряный совок.

– Это все, на что ты способен? – На этот раз Летиция откровенно усмехнулась.

Алоиз коротко выругался, снова полез в карман и вытащил оттуда сырную корку. Бросил ее на пол, и корка рассыпалась на десятки кусочков, каждый из которых превратился в крысу. Крысы побежали к столу гадалки, но одна из них свернула с пути, подбежала к моему креслу и уставилась на меня, шевеля усами, поводя из стороны в сторону голым хвостом и злобно сверкая маленькими красными глазками.

Крыс я с детства не перевариваю. В этом я не одинока – покажите мне человека, особенно женщину, которая иначе бы к ним относилась. Вот и сейчас, увидев крысу возле своей ноги, я вздрогнула и убрала ноги в кресло. При этом край занавески немного сполз, открыв мое колено. Я осторожно поправила ее.

Алоиз повернулся и внимательно уставился в мою сторону.

Я вспомнила слова гадалки – помалкивать и не шевелиться – и замерла, затаив дыхание.

Алоиз встряхнул головой и пробормотал:

– Показалось…

Крыса, которая сидела возле кресла, тоже отвернулась с явным сожалением и вслед за остальными побежала к столу гадалки.

Летиция взмахнула рукой, и тут же глиняная статуэтка кошки, стоявшая на книжной полке, ожила, увеличилась в несколько раз и превратилась в огромного угольно-черного кота с горящими глазами. Кот громко мяукнул, перепрыгнул с полки на письменный стол и принялся размахивать передними лапами, как снегоуборочная машина. Каждым взмахом лапы он захватывал очередную крысу, и эта крыса снова превращалась в крошку сыра.

Через минуту все было кончено, кот снова превратился в обычную керамическую статуэтку, а Летиция замела сырные крошки туда же, куда и табачные.

– Ну, может быть, хватит? – проговорила она, откинувшись на спинку стула. – Честное слово, ты мне надоел!

– Только я решу, когда закончить! – Алоиз отступил на шаг, сцепил руки и дунул на них.

Тут же в воздухе возник его маленький двойник, переливающийся и колеблющийся, как мыльный пузырь. Уменьшенная копия Алоиза – такие же длинные черные волосы, такие же вытянутые незрячие глаза.

Маленький Алоиз начал увеличиваться, надуваться и скоро превратился в огромного трехметрового монстра, которому пришлось наклониться, чтобы не упираться головой в потолок комнаты. Он по-прежнему переливался радужной пленкой, но уже не казался забавным и безобидным. Скаля длинные кривые зубы и глядя по сторонам незрячими мутно-зелеными глазами, монстр направился к столу Летиции. По дороге он остановился возле моего кресла и подозрительно завертел головой.

Я сжалась в комок.

Летиция торопливо схватила щепотку табачных крошек, втянула их носом – и тут же громко чихнула.

И от ее чиха радужный монстр лопнул, как и положено мыльному пузырю, рассыпавшись на сотни капель.

– Ну все, хватит! – проговорила гадалка. – Убирайся вон, ты все равно ничего не добьешься!

– Ты устала, Летиция! – прошипел слепой. – Ты стареешь! Долго ли ты продержишься?

– Извини, дорогой, но ты ненамного моложе меня! И вообще это невежливо – напоминать женщине о ее возрасте.

– Последний раз спрашиваю – где она?

– Последний раз отвечаю – не знаю, а если бы и знала – ни за что бы тебе не сказала!

– Ты об этом еще пожалеешь! – Алоиз резко развернулся, подошел к двери, но, уже выходя, задержался, вытянул руку и метнул в сторону Летиции сгусток ослепительных искр.

Искры ударили в магический стеклянный шар, и шар с печальным звоном раскололся на сотню сверкающих кусков.

Дверь за Алоизом захлопнулась.

Летиция с грустью взглянула на расколотый шар, смела со стола его осколки и проговорила:

– Вот это уже было лишнее! Но, впрочем, это не самый большой урон… я опасалась худшего…

– Ур-ра! Тр-риумф! Тр-риумф! – закричал попугай, громко хлопая крыльями.

Я сбросила на пол занавески, встала, подошла к столу:

– Что это было?

– О чем ты, деточка? – Летиция взглянула на меня с недоумением.

– Что здесь сейчас происходило? Все эти светящиеся шары, искры, скорпионы… ведь это было не на самом деле? Ведь это мне только привиделось?

– Ах это! – гадалка рассмеялась. – Ну, ты же сама сказала, деточка, что любила в детстве фокусников. Что с фокусами жизнь куда веселее, чем без них.

– Вообще-то это не я говорила, это вы.

– Ну, какая разница, кто говорил, если это правда!

– Так это были простые фокусы? – протянула я разочарованно.

– Ну, не такие уж простые! – Летиция выглядела слегка обиженной. – На самом деле довольно сложные, требующие как минимум третьей степени посвящения. Ну, да это не важно. О чем мы с тобой говорили перед тем, как появился этот невежа?

– Вы говорили о каком-то древнем артефакте, а я хотела узнать, какое отношение все это имеет ко мне. И теперь, после того, что я увидела, это желание только усилилось. И вдобавок я хочу узнать, кто такой этот человек, Алоиз…

– Давай по очереди. Сначала – о тебе.

Летиция выдвинула ящик стола, взглянула на меня исподлобья и спросила:

– Что ты знаешь о своем происхождении?

– Очень мало, – я пожала плечами. – Мама у меня женщина очень простая, никогда не интересовалась своими предками…

– А отец?