Роман с куклой - Татьяна Тронина

Обои в зеленый цветочек, по которым бежали солнечные зайчики, обшарпанный деревянный пол, потолок в рыжих разводах. Взгляду не за что было зацепиться!

Он пощелкал еще раз кнопками на спутниковом телефоне, и опять безрезультатно. «Ладно, вечером попробую дозвониться». Отбросил телефон, надел куртку и вышел из номера.

Город как город. Пожалуй, некоторые улочки даже не отличаются от московских…

Даниил Михайловский пошел в сторону базара, по дороге примечая, что вокруг действительно очень много приезжих из Китая – повсюду слышалась чужая мелодичная речь.

У ворот рынка спорили несколько мужчин, коренных россиян, судя по всему. Размахивали руками, потом начали толкать друг друга – определенно намечалась драка.

Когда Михайловский собирался перейти через улицу, мимо со свистом промчался открытый джип, из него выскочили несколько бравых молодцев в кожанках, быстренько разняли дерущихся, надели им наручники и увезли.

– Повязали, миленьких… – пробормотала тетка, стоявшая на автобусной остановке.

– Кто такие? Вроде не милиция? – спросил у нее Михайловский.

– А то ты не знаешь!

– Я не местный.

– А-а… Так это дружина наша. Не слышал?

– Слышал. Оперативно работают.

– Куда там! Иной раз только чихнуть соберешься, а они, дружинники эти, уже тут как тут!

– Одобряю я этих дружинников, – повернулся к ним пожилой мужчина. – С ними порядку больше. У нас город – ну просто вольница для наркоманов и этих… наркодилеров! А дружина с ними борется. Теперь порядку куда больше… А то ведь раньше прямо в открытую героином торговали! Шприцы на каждом углу валялись…

– И теперь торгуют, – хладнокровно сказала другая женщина в больших очках и короткой, почти под «ноль», стрижкой. – Только теперь централизованно и цивилизованно. А дружинники ваши прибыль от этого получают.

– Ну не на-адо!

– Надо! – сердито сказала женщина в очках. – Я учительницей в школе работаю, лучше вас все знаю!..

– А что, китайцев правда много? – с любопытством спросил Михайловский.

– О, не то слово! – оживились все. И начали наперебой:

– Лес как разбазаривают… У сестры сад возле Александровского тракта, так там наши грузовики с отличным лесом стоят и тут же его на дороге, этот лес, китайцам продают! А скоро, говорят, еще железную дорогу построят… Так напрямую будут лес вывозить!

– Рестораны ихние открывают… А где наша, национальная кухня?.. И товарами своими все завалили, нашему производителю развиться не дают… А шмотки ихние прямо в руках расползаются! Дрянь, а не товар! Я теперь только наше, отечественное, беру, хоть оно и дороже… Зато сносу нет!

– Да, работоспособные они, спору нет! Но это же нашествие, самое настоящее нашествие! И куда только наши власти смотрят… Даже в самых глухих деревнях и то уже есть китайские рынки! И потом, если они такие работоспособные, почему не идут в больницы работать, нянечками да санитарами? Капусту выращивают! А чем они эту капусту удобряют, какой химией – неизвестно… Сами-то ее не едят, между прочим, нам продают! И налогов не платят!

Подошел автобус, и люди шумной толпой забились в него.

От всего сказанного на душе остался какой-то осадок. В самом деле, не слишком ли благодушен был Мигунов?..

Михайловский прошелся по рынку, потом посидел в скверике на центральной площади. Вернулся в номер уже под вечер. И тут его ждал сюрприз.

Во-первых, исчез его спутниковый телефон. Во-вторых, деньги и кое-что из личных вещей. И это при всем при том, что особого беспорядка в комнате не наблюдалось.

– Черт знает что такое… – растерялся Михайловский и принялся открывать-закрывать ящики в тумбочке. Потом полез под кровать. Потом перетряс содержимое своего чемодана (именно тогда и обнаружилось, что воры лазили и сюда). Произошедшее было не смертельным, но очень неприятным.

Михайловский спустился вниз, к будке администратора.

– Меня обокрали, – мрачно сообщил он.

– Да что вы говорите! – всплеснул руками тощий субъект неопределенного возраста в черном костюме – напоминал субъект больше похоронного агента, чем администратора. – Какая досада…

– Вот и я о том же! – мрачно усмехнулся Михайловский. – Что делать-то будем?

– Ничего, сейчас органы подключим, протокольчик составим… Ну надо же, обокрали известного писателя из Москвы! Даниил Петрович, да вы не волнуйтесь!

У Михайловского было странное ощущение, что администратор ничуть не удивлен этим происшествием, даже более того – чем-то доволен.

– А я и не волнуюсь, – с ненавистью ответил «известный писатель из Москвы». – Тоже мне, работнички! У вас прямо под носом воруют…

– Воруют везде. – Администратор немного обиделся. – Что, скажете – в Москве не воруют?.. А вы бы правила изучали, Даниил Петрович. У нас же вот… – Он указал тощим длинным пальцем на плакат над своей головой. – «Администрация за утерю и покражу вещей ответственности не несет!» Объявление на самом видном месте, любой желающий может с ним ознакомиться. А ценные вещи могли бы в депозитарий сдать. – Администратор повернулся и постучал кулаком по жестяному ящику, стоящему у него за спиной. Крышка у ящика несколько раз со скрипом подпрыгнула.

– Это – депозитарий?! – захохотал Михайловский. – Да это мусорный бак какой-то!.. И вообще, я у вас просил люкс с сейфом, а вы мне что дали?.. В каком-то курятнике поселили!

– Других номеров нет, – сухо ответил администратор и принялся чиркать что-то в журнале.

– Как же нет, когда гостиница наполовину пустая!

– А вот нет! – огрызнулся тот. – Остальные номера – в аварийном состоянии. Не имею права, так сказать, подвергать постояльцев опасности… Что, будем протокольчик составлять?

– Да идите вы… – Михайловский поднялся к себе в номер. Было ясно, что «протокольчик» ничего не изменит. Надо было звонить в Москву, просить, чтобы переслали сюда денег, потом ждать перевода… Банковские карточки Михайловский не взял, справедливо решив, что они ему не пригодятся – ведь большая часть его путешествия проходила по таежным поселкам, где в ходу были только наличные.

Вся эта история с кражей была унизительна и неприятна, и самым неприятным являлось то, что виной всему была его собственная беспечность. «Тоже мне, тайну века решил разгадать! – разозлился Михайловский. – А сам чуть без сапог не остался!»

В последнее время нервишки шалили – он раздражался по любому пустяку. Испытывал ненависть ко всем окружающим, но больше всех к себе.

«Собственно, а чего я так переживаю? – вдруг подумал он. – Наличные у меня есть – те, что я носил с собой… Их вполне должно хватить, при известной экономии! Это же, действительно, не Москва – цены тут другие, гораздо ниже столичных… А в деревнях, наверное, вообще копеечные! Оборудование я уже оплатил, оно прибудет вместе с геологической партией…»