Лабиринт страсти, или Случайных связей не бывает - Юлия Шилова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я не хочу жить, – выдохнула Катька.
– Еще рано умирать. Еще не время! – Мужик потрепал ее по щеке. – От меня не так-то просто избавиться.
Он приблизился к Катькиному лицу и поцеловал ее в губы. Катерина не растерялась и укусила этого подонка за нос. Мужик громко закричал и отскочил. Из прокушенного носа показалась алая струйка крови.
– Ну, сука, я тебе за такие дела сейчас все кишки наизнанку выверну, – прошипел мужик, доставая платок.
Я громко заплакала. Уже почти полумертвая Катька открыла глаза и простонала:
– Наташа, прекрати плакать. Он только этого и ждет. Это такая скотина! Не плачь, не унижайся! Эта сволочь не должна видеть наши слезы!
Катька опять давала мне пример выдержки и силы. Подонок сидел на стуле и совершенно спокойно допивал свое пиво.
– Нас скоро освободят! – громко крикнула я. – Тебе осталось жить всего ничего. Погоди, я отрежу тебе твои яйца!
Не говоря ни слова, мужик выстрелил в мою простреленную ногу еще раз. Я вскрикнула и почувствовала, как меня покидает сознание. Вернее, не покидает, а медленно угасает. Бороться за жизнь хотелось все меньше и меньше, просто не было сил.
Мне всегда казалось, что смерть приходит очень быстро, а человек умирает в муках только тогда, когда тяжело болеет… Я и представить себе не могла, что умирать так больно, страшно и долго… Неожиданно мне представился покойный папа, протягивающий ко мне руки и зовущий меня к себе. Он говорил, что там, в другой жизни, нет подлости, лжи, предательства и людской зависти. Там все равны. Там спокойно, тихо и умиротворенно… Я кивнула отцу и протянула ему свои руки. Мы хотели взяться с ним за руки, но что-то отдаляло нас и мешало сплести пальцы… Я сделала еще одно усилие, но и оно не принесло никакого результата.
Неожиданно я услышала чьи-то голоса и попыталась понять, кому они принадлежат. Сознание медленно возвращалось, и я с трудом разжала слипшиеся веки. Передо мной стоял Олег, глаза его были полны ужаса.
– Олежек, как здорово, что ты пришел… – прошептала я.
Потом я увидела Димку. Он выглядел не самым лучшим образом: лицо – сплошной синяк, перебитый нос… Чудовище, мучившее нас с Катькой, лежало на полу и захлебывалось собственной кровью.
– Димка, Димочка, – прошептала я. Он открыл замки и стал бережно снимать с меня наручники. Освободившись от оков, я рухнула на пол. Оглушительная боль прокатилась по всему телу. Я закричала. Димка с Олегом бросились ко мне. Я притянула их к себе и громко заплакала.
– Я возьму ее на руки, – сказал Олег и попытался меня поднять, но Димка быстро осадил его:
– Я сам ее возьму. Своя ноша не тянет.
Я повернула голову и увидела, что друзья Олега снимают Катерину. Она не подавала признаков жизни, глаза ее были закрыты.
– Господи, она жива? – с отчаянием спросила я.
– Пульс есть, – тихо сказал один из друзей Олега. – Она потеряла слишком много крови… Ее нужно срочно в больницу.
– А что делать с этим уродом? – Один из братьев пнул истекающего кровью мужика в живот.
– Связать – и в багажник, – сказал Олег и взял меня на руки.
Димка тут же оказался рядом.
– Ребята, ну что вы, в самом деле, как дети маленькие? – слезно взмолилась я. – Сейчас самое главное Катьку спасти, а то она точно до больницы не дотянет.
Димка грустно улыбнулся и отошел. Я осталась на руках у Олега.
Не знаю, как мы уместились в этом «жигуленке», но машина тронулась с места. Катька по-прежнему не приходила в себя. Димка следил за ее пульсом. В ближайшей больнице нас с Катериной отправили сразу в операционную. А дальше – полный провал и легкая, приятная истома в момент пробуждения. Наверно, это наркоз, только он может так здорово притупить и облегчить боль.
Когда я открыла глаза, то увидела сидящего рядом со мной Олега. Он держал меня за руку и нежно перебирал мои волосы.
– Со мной все в порядке? – Я облизнула высохшие губы и постаралась улыбнуться.
– С тобой все в полном порядке. Умирать, что ли, собралась?
– Нет. У меня еще вся жизнь впереди.
– Не у тебя, а у нас.
– Послушай, а с Катькой-то что? – испуганно спросила я, пропустив слова Оле га мимо ушей.
– С ней хуже.
– Она жива?
– Жива. Сейчас под капельницей. Ей придется немного позагорать в больнице.
– Главное, что она жива, – облегченно вздохнула я. – А где Димка?
– Твоего Димку тоже пришлось немного подштопать. У него небольшие проблемы с переносицей. Он сейчас от наркоза отходит.
– Бедненький, ему, наверное, досталось…
– Больше всех досталось твоей подруге. И почему ты такая упрямая? Сидела бы себе под забором… Не схлопотала бы две пули в одну ногу. Мало было тебе простреленной руки…
– До свадьбы заживет, – улыбнулась я и влюбленно посмотрела на Олега.
– А когда свадьба?
– Я свои свадьбы уже отгуляла, – грустно сказала я. – Да и ты, по-моему, тоже.
– Ты в этом уверена?
– Вполне. Со свадьбами у меня вопрос решен. Сначала свадьбы, затем разводы… Знаешь, как мне уже все это надоело?
– А по-другому не бывало?
– По-моему – нет.
– А как же у других людей?
– Наверное, у них по-другому, потому что они сами другие.
– А ты, значит, у нас особенная?
– Разве незаметно?
Я попробовала встать с кровати, и с третьей попытки мне это удалось. Олег пытался помочь мне, но я молча отстранила его.
– Я и забыл, что ты у нас феминистка, – заметил он.
– Не смей смеяться над калекой, – прошипела я и попробовала сделать шаг.
Правая нога совсем меня не слушалась. Я попыталась выкинуть ее вперед, но это не принесло никакого результата.
– Хромоножка ты моя, – засмеялся Олег и обнял меня.
Я посмотрела на него, глаза мои были полны слезами, и жалобно произнесла:
– Я теперь всегда буду хромать? Лучше бы я маленькой умерла!
– Не переживай, я куплю тебе самые красивые костыли, – улыбнулся Олег.
– Да пошел ты со своим костылем! – Я смахнула слезы.
– Прекрати реветь. Ты уже, по-моему, за этот отпуск вдоволь наревелась. Странная ты женщина. Из твоей ноги только что достали две пули, а ты уже хочешь бегать.
Я прижалась к Олегу щекой и попросила отвести меня к Катерине. Та лежала в соседней палате. Я вошла и замерла на пороге. Глаза Катьки были плотно закрыты, она тяжело дышала, рядом с кроватью стояли две капельницы. Олег помог мне подойти поближе. Нагнувшись, я поцеловала Катьку в щеку и прошептала: