Моя прелестная девочка - Тэсс Даймонд

Совершенство.

Теперь ты там, где я хочу, чтобы ты была. Ты слишком много болтаешь, плетешь небылицы, как ты всегда это делаешь, и строишь свои идиотские теории, но я вижу, что стоит за этой бравадой.

Я знаю тебя.

Ты страдаешь. Слабая. Эмоциональная. Сомневающаяся.

Злая.

Я люблю, когда ты злишься. Это чистое красивое чувство, пульсирующее в тебе так же, как наслаждение пульсирует в других женщинах.

Гнев подразумевает вину. Вина означает осуждение.

Ты должна сознавать вину, ты, сучка. Вся та кровь, что я пролил, на твоих руках. Ты вынудила меня сделать это. Если бы ты только осталась, если бы только покорилась…

Ты двигала моей рукой.

Тебя необходимо поставить на место. К моим ногам. Под мой контроль.

И я сделаю это реальностью.

Время поднять ставки, прелестная девочка.

Ты готова?

К.

Грейс обвела глазами дом в колониальном стиле на противоположной стороне улицы. Розовый сад перед ним был красив и ухожен, бутоны, разбросанные цветными всполохами, разносили по двору нежный аромат.

Она даже приближаться к этому месту не хотела. Гэвин предложил поехать с ней, но она знала, что он принесет больше пользы, если будет обыскивать офис Карфаджа, как только получит ордер.

Джоан была ее проблемой.

Она ждала ее. Грейс позвонила заранее, в двух словах обрисовала ситуацию. Отчасти из практических соображений: ей надо было, чтобы Джоан была сосредоточена во время их разговора. Она сообщила ей новость, что ее бывший – серийный убийца, по телефону, и это дало Джоан добрые сорок минут до приезда Грейс, чтобы переварить информацию.

И тем не менее отчасти это было вызвано личными причинами: каждый раз, когда Грейс представляла, что появится на пороге у Джоан без предупреждения, неприятное тяжелое чувство повисало у нее в животе, как свинцовая гиря.

Она не могла так поступить с ней. Так что она стиснула зубы и позвонила. Затем села в свой «БМВ» и поехала.

И вот теперь она сидела в нем, нервно стучала пальцами по приборной доске, и мечтала оказаться где угодно, только не здесь. Она не могла остановить растущий страх, охватывающий ее целиком. Пока Грейс вылезала из машины и шла через улицу, ей казалось, будто она прорывается сквозь застывающий цемент.

Темную синюю дверь украшало витражное окно. Грейс провела пальцами по яркому разноцветному стеклу и нажала на звонок.

Несколько мгновений, и дверь открылась. И Грейс оказалась лицом к лицу с женщиной, чей брак она помогла разрушить.

Джоан Тэйлор – она вернула девичью фамилию – стояла перед Грейс, спокойно рассматривая ее. Это была статная женщина с короткими каштановыми волосами и тонкими чертами лица, одетая в ниспадающие складками брюки из расписной ткани и блузку без рукавов, открывавшую ее подтянутые руки. На ней не было косметики и украшений, что шло неприкрытой природной красоте ее лица.

– Здравствуйте, агент Синклер, – сказала она, отступив на шаг, чтобы дать Грейс пройти в дом.

– Я очень ценю, что вы выделили время для встречи со мной, – сказала Грейс, когда Джоан провела ее в небольшую гостиную. Пол, столы и полки были заставлены горшками с суккулентами, свет тек в комнату из больших окон на северной стене, придавая ей воздушную атмосферу оранжереи.

Эта женщина ценила природу. Жизнь. По всей видимости, была вегетарианкой. Грейс поставила бы свою коллекцию на то, что Джоан практикует йогу. Пьет чай, а не кофе. Активно путешествует, предпочитая Азию Европе. Наверняка единственный ребенок. Никогда больше не выходила замуж и вряд ли когда-нибудь выйдет.

И Грейс не могла винить ее за это.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – сказала Джоан, устроившись на серовато-зеленой оттоманке, сложив руки вместе. Она посмотрела на Грейс, и ее глаза потеплели, когда та улыбнулась.

– Мисс Тэйлор, я понимаю, это неловко… – заговорила Грейс.

Пожилая женщина отмахнулась от нее.

– Это в прошлом. Я пережила это.

– И все же, – сказала Грейс; легкая дрожь пробежала у нее под кожей от того, как непринужденно вела себя Джоан. – Я сожалею о том, что произошло. Я не хотела стать причиной развода.

– Честно говоря, тогда я подумала, что вы оказали мне услугу, – сказала Джоан. – А сейчас, если то, что я услышала по телефону, правда, я уверена, что так оно и было.

Грейс опустила глаза, не зная наверняка, как реагировать на такое великодушие, достоинство и изящество.

– Он никогда не был хорошим мужем, – продолжала Джоан. – Я всегда ощущала… нечто в нем. Тьму – полагаю, так это можно назвать. Он никогда не кричал на меня и не унижал меня, но я всегда чувствовала себя, мягко скажем, чем-то второстепенным в его жизни. Он был так сосредоточен на своих исследованиях и после на студентах. Их восхищение и уважение были всегда намного важнее, чем мои.

У Грейс в сумочке зазвонил телефон.

– Вам не нужно ответить? – спросила Джоан.

Грейс замотала головой.

– Пожалуйста, продолжайте, – сказала она.

– Ну что ж, я уверена, вы знаете, что не были первой среди его… похождений, – рассказывала Джоан. – Но должна сказать, что-то изменилось после вашего перевода в Джорджтаун. Он заперся в кабинете на несколько дней, а когда наконец вышел оттуда, практически все в комнате было разбито. Он начал сильно пить. И однажды поздно вечером, придя домой, я застала его в приступе ярости. Он нес какую-то высокопарную чушь про благодарность и судьбу и несчастных влюбленных. О том, чтобы показать «ей», чего он стоит. Он швырял вещи, скидывал книги с полок. Я попыталась остановить его. И он с размаху ударил меня.

– И вы ушли, – сказала Грейс.

– Я была воспитана в мире, где женщин призывают не обращать внимания на измены. Но бьет меня мужчина однажды, всего однажды, – добавила она мрачно. – Через неделю я подала на развод.

– Вы много общались после развода? – спросила Грейс.

Джоан покачала головой.

– Я однажды столкнулась с Генри в ресторане, почти сразу после того, как наш развод был завершен. Он был вежлив, но немногословен. С тех пор я не слышала о нем и не встречалась с ним. Это, должно быть, было лет девять назад.

– Вам не звонили с незнакомых номеров? Может, бросали трубку? Замечали подозрительные автомобили в вашем квартале? Или загадочные посылки у вашей двери?

– Ничего, – сказала Джоан. – Агент Синклер, я правильно поняла, он совершил те ужасные убийства и вы не можете его найти?