Третья пуля - Стивен Хантер

На следующий день в пять вечера, после закрытия офиса Кэти подъехала к американскому посольству в Большом Девятинском переулке и открыла дверь Бобу, который сидел скрючившись на полу машины перед пассажирским сиденьем. Охранники из морской пехоты были в двадцати футах от него на другой стороне переулка, так что он чувствовал себя в безопасности.

— Ты отлично справилась, — сказал он. — Не знаю, как и благодарить Кэти Рейли. Если что-то выйдет, попытаюсь отплатить тебе.

— Суэггер, убирайся, пока жив. Это всё, что мне от тебя нужно.

— Пожалуй. Да, и избавься, пожалуйста, от этого.

Он подтолкнул пистолет, завёрнутый в газету в её сторону по сиденью. — Просто выброси в помойку. Его не отследят. Прости, но я должен был иметь его до этого момента.

— Он заряжен?

— Абсолютно.

— В реку выброшу.

— Ещё лучше. Отличный аппарат, спас стариковские окорока. Твой друг мистер Ексович знает, что делает.

— И-к-с-ович. Олигархи везде всё знают, и вечеринки у них отличные. Сплошная чёрная икра.

Склонившись, он поцеловал её в щёку.

— Молодец, Кэти Рейли.

— Мне жаль, что не получилось.

— Что? Наш поход?

— Поход. Ты раздал… сколько там? Сорок тысяч долларов на взятки…

— Пятьдесят. Потом ещё раз заходили.

— …значит, пятьдесят, за тобой охотились как за зверем две недели по всей Москве, ты потерял двенадцать фунтов, получил пулю и так и не нашёл красного Джеймса Бонда.

Он улыбнулся.

— Это правда. Но, пожалуйста, не сердись на меня… я тебе лгал. Или, сказать точнее, я наставлял тебя на определённый путь.

— Почему меня это не удивляет?

— Я сказал тебе, что хочу найти красного Джеймса Бонда — в действительности бывшего суперорганизатором. Это должно было мотивировать тебя выполнить задачу: ты пыталась углядеть его везде, где только можно, в каждой папке и в каждом отчёте. Ты чертовски старалась чтобы порадовать меня — и всё равно не справилась. Однако, тут-то и был успех. Я хотел, чтобы ты сделала всё возможное, потому что знал: если ты не сможешь найти красного Джеймса Бонда, значит никакого красного Джеймса Бонда нет. Видишь ли, красный Джеймс Бонд всему мешает. Он мутит воду, путает все связи, рушит цепочки команд, привносит в дело людей из-за границы и делает из милого домашнего дела международный скандал. А в таком шпионском кино я был бы потерявшимся щенком, так что я бога молил, чтобы его не существовало. Ему следовало отсутствовать. Многому следовало отсутствовать. Всё вело в советское посольство — но, как выяснилось, красные всего-навсего были каналом передачи информации и, скорее всего, всё, что они сказали Майлеру, было правдой. Роль русских оказалась мелкой: они случайно выдали информацию об Освальде настоящим убийцам. Их-то я теперь и найду.

— Ты хочешь сказать — если ты узнаешь, кто они?

— Нет, мисс Рейли. Я знаю, кто они такие. Я всегда знал, кто они, с первой же секунды. След велосипеда на пальто — помнишь его? Так вот, я знаю, кто его оставил. Это след от инвалидной коляски.

— Так ты знаешь, кто они?

— Я знаю даже его имя и знаю, что с ним случилось. Я видел его труп.[115]

— Он мёртв?

— Да, но и он не был тем человеком — организатором. Он был исполнитель. Думаю, что организатор всё ещё где-то рядом, потому что он пытается убить меня.

Кэти смотрела на Суэггера в немом изумлении.

— Я… я-я не знаю, что и сказать.

— Не говори ничего. Говорить больше не о чём. Пора охотиться.

— У тебя весьма специфический метод расследования, — сказал Ник.

Суэггер не мог выдумать ответа. Его бедро было как следует зашито иголкой размером с флагшток из нержавеющей стали, и оба края раны теперь стягивала вместе конопляная нить лучшего качества, а затем его накачали антибиотиками. Госдеп[116]при вмешательстве ФБР втиснул Боба от греха подальше на борт еженедельного дипломатического самолёта из Москвы. Все жалобы легли в папки, и агентам ФБР запретили работать в Москве под прикрытием и уж точно им теперь было нельзя устраивать перестрелки в парках с хорошо известными гангстерами, оставляя трупы направо и налево. Если бы новый директор ФБР не был так занят, раздавая повсюду интервью и речи, он обратил бы на это внимание и обрушил громы и молнии на голову Ника, и без того опального с самого начала, но эту лодку он пропустил, так что в этот раз официальных выводов не последовало.

Теперь Суэггер сидел с ноющим и перебинтованным бедром в гостиной своего дома в Айдахо под неодобрительное молчание жены и дочери, слушая ругательства Ника.

— Меня не волнует дипломатический скандал. В моём возрасте на это можно насрать. Дело в том, что ты используешь самую зрелищную технику. Ты видишь цель и храбро бросаешься на неё во всеоружии, хоть она и может уничтожить тебя. Так и случается, но ты благодаря то ли удаче, то ли таланту — чему угодно — выживаешь и узнаёшь то, что можно узнать от убийц, которых ты только что убил. Дойдёт ли до тебя когда-нибудь, что ты уже не в том возрасте для такого дерьма, что рано или поздно твоя удача кончится и это станет трагедией для всех причастных?

— Никогда не дойдёт, — крикнула Джен[117]с кухни. — Он тупой самоубийца.

Боб и ей тоже не ответил — попросту не мог.

— Я не замышлял перестрелку, — объяснял он Нику, — это они сами затеяли. Так вышло: всё вдруг понеслось и мы победили. Мы были вооружены и отреагировали раньше, чем они ожидали, потому и перестреляли их. Дорогая, можешь дать мне ещё кофе?

— Сам возьми, — донеслось с кухни.

— Я бы сказал, что супруга твоя немного возмущена.

— А Нику можно кофе?

— Он тоже пусть сам делает.

— Вот так и живём, — сказал Боб. — Но всё же мы существенно продвинулись. Я выяснил, что любое высокоуровневое советское вмешательство можно отмести, а информация, на основании которой строилась игра 1963 года, впервые проявилась в советском посольстве в Мехико, но также была доступна другим заинтересованным сторонам.

— То есть, Агентству.

— Ну, они же слушали.

— Теперь ты хочешь сконцентрироваться на Агентстве 1963 года?