Выпускница боевой академии. Неприятности в наследство - Анна Одувалова

– Да, только не представляю, как его найти. Может быть, помогут документы из библиотеки?

– Мне кажется, есть вариант проще. Доверишься мне? – с лукавой улыбкой спросил он, а я поняла, что у меня нет выбора.

– Ты не подводил меня, Лайон, – призналась я и протянула ему руку. – Предлагаешь идти сейчас или дождемся, когда выспятся остальные?

– Почему-то мне хочется, чтобы это приключения было только нашим. Твоим и моим. Ну и… – Лайон посмотрел куда-то в сторону. – Немного Котички.

Я повернулась за взглядом парня и заметила развалившуюся на выходе из веранды пушистую тушку. Котичка лежал на спине и ловил лапами кружащиеся в лучах восходящего солнца пылинки.

– А он тут при чем? – удивилась я.

– Жду от тебя вариантов? – хмыкнул Лайон и поднялся со стула, заставляя последовать своему примеру.

– Ты решил меня заинтриговать? Честно сказать, не могу представить, – усмехнулась я и взглянула в сторону Котички. Он почувствовал внимание и поднял голову с вопросительным: "Мррр-мяу?"

Лайон не стал меня дальше мучить, обратился к некрокоту.

– Ну что? Готов нам помочь?

Котичка тут же подскочил, подбежал на мягких лапах и потерся о бедро парня.

– В чеу-м?

– Ты же ведь помнишь, где ты умер? – неожиданно уточнил парень, успокаивающе положив коту ладонь на мохнатую голову.

Котичка смотрел внимательно и подозрительно.

– Заче-у-м? – Янтарные глаза прищурились.

– Надо, Котичка, надо! – нажал Лайон. Некрокот задумался, демонстративно полизал лапу и, поднявшись, потрусил к выходу с веранды. Мы отправились за ним, пока не передумал. Пушистый хвост впереди мел дорожку. Котичка нырнул на аллею, ведущую к крысосам, пробежал мимо загона с клокочущим грифоном, которого Клинт, по своему обыкновению, забыл покормить. Здесь пришлось остановиться и закинуть мясо бедному вечно голодному зверю. В это время Котичка уже уселся у старых полуразрушенных конюшен на заднем дворе особняка. Досюда мы еще не добрались. Здесь были заросли из вьюна и чего-то колючего.

Котичка подождал нас и продрался сквозь буйную растительность, обрывая вьюнок, который висел теперь задорной гирляндой на его хвосте.

– Получается, артефакт все это время был где-то у нас под боком? – удивилась я, отправляясь за некрокотом по проторенной тропинке.

– А чему ты удивляешься? – подал голос Лайон, идущий следом. – Если Томас сказал, тут был штаб, то логично, что артефакт спрятали поблизости. Но я пока ничего не ощущаю. Никаких магических выбросов.

– То же самое, – призналась я. – Может быть, Котичка погиб не рядом с артефактом?

– И на Томаса, и на Котичку воздействовал сильный артефакт, значит, они были рядом с ним в момент гибели, – возразил парень. – Причем, я считаю, что Томас не успел умереть до воздействия артефакта.

– Получается, таких как Котичка и Томас может быть много?

– Не думаю. Есть у меня подозрение, что все случившееся – стечение обстоятельств. С артефактом что-то произошло, и он обрел такие свойства, но и они срабатывают не со всеми и не всегда. Допускаю, что мы не узнаем  подробностей никогда.

– Возможно, и к лучшему, – согласилась я. – Некоторые вещи должны оставаться тайной.

– Именно, в нашем мире должно быть место чуду.

Мы шли долго, заброшенные конюшни перетекли в такое же почти развалившееся подсобное помещение, у которого, оказывается, имелся еще и подвал. Дверь в него была завалена досками и какой-то рухлядью.

– Ты туда, вообще, при жизни, зачем сунулся? – удивленно спросил у Котички Лайон.

– Вкусное-у бежа-у-ло, – флегматично отозвался некрокот и растворился в темноте.

Мы вздохнули и отправились за ним, чтобы не переломать ноги, зажгли пару магических светильников.

Оказалось, это очень хорошая идея, в коридоре было хоть глаз выколи, в лицо лезла паутина, а буквально в метре от входа зиял круглый провал. По всей вероятности, старый, заброшенный колодец. Здесь, вообще, все выглядело так, словно прошелся смерч.

– Ты сюда, что ли, упал? – спросил Лайон, а Котичка в подтверждение слов раздраженно дернул хвостом и отсел подальше.

А мы подобрались к колодцу. Лайон опустился на пол, предварительно убрав из-под живота обломки кирпичей, и заглянул в темноту, подсвечивая себе  магическим светильником.

– Ну что там? – изнывая от нетерпения, спросила я.

– Что-то… – флегматично отозвался парень, поднялся и ловко соскользнул в темноту.

– Эй! А я?

– Тут может быть опасно! – крикнул Лайон снизу.

– Между прочим, диплом боевого мага у меня! – возмутилась я и полезла следом. В последний момент нога сорвалась со скользкого камня, и я с противным плюхом приземлилась холодную вонючую воду, покрывающую дно колодца. Лайон даже поймать меня не успел.

– Трисс! Ну аккуратнее! Зачем ты сюда сунулась? Теперь вся мокрая и грязная. Я бы тебе и так все рассказал.

– Что мне твой рассказ? Хочу все посмотреть сама.

– Ну, смотри.

Лайон подвинулся и повесил светильник прямо над поросшим мхом, утопленным до середины в воде куском кирпичной кладки. Я даже не сразу заметила, что там есть еще что-то. Крупный иссиня-черный камень. Сильная магия чувствовалась, только если поднести руку ближе. Кто-то очень хорошо поработал над защитой. Неужели мы разгадали загадку, над которой маги бились несколько лет?

– Это он? – с восторгом спросила я. – И что мы с ним будем делать?

– Пока мы пойдем отмывать и сушить тебя, потом спать, а потом решим. Самим изымать его отсюда точно не стоит.

Пока шли домой, я замерзла. Это было очень непривычное ощущение в Валенсии. Обычно мы все изнывали от жары. Но после сырости подвала, ранним утром стучали зубы. Лайон посмотрел на меня и начал раздеваться.

– Ты что делаешь? – спросила я, завороженно наблюдая за тем, как парень медленно пуговка за пуговкой расстегает рубашку. Я беззастенчиво пялилась на сильную, загорелую шею, серебряный амулет на груди, сильные мышцы и рельефный пресс. Он издевается?

– Ты же замерзла, – как ни в чем не бывало, заявил парень и, стащив рубашку со своих плеч, накинул на мои.

– Тут идти три минуты, – возразила я. – И уже теплеет. И рубашка будет грязная.

– Эй, Трисс, прекрати! – усмехнулся он. – Не делай проблему на ровном месте.

И я перестала, потому что щеки горели, и я поняла, что начала нести глупости. Лучше помолчать. В холле дома я позорно сбежала, сунув Лайону в руки его рубашку и понимая, что едва уловимый, морской и такой знакомый запах парня остался со мной.

Оказавшись, в комнате я осознала две вещи. Во-первых, я простила Лайона. Если бы он попытался меня поцеловать, я бы не сопротивлялась, но он вел себя очень корректно, а я сбежала, лишив его возможности проявить свою нахальную сторону. А теперь, злилась. И на него – почему не остановил, и на себя – зачем побежала. А, во-вторых, за окном уже светало, и  спать совершенно не хотелось. Я осознавала, что, наверное, часа через четыре непременно пожалею об этом, сейчас все же решила не ложиться.