Тенепад - Мария Введенская

– Зачем, папа? – воскликнул Олден.

Но тот, наверное, решил, что так лучше. Подумал, что, возможно, кое-что написал неправильно и тем самым может причинить сыну боль. Её и так предостаточно… целый океан боли, способный усыпить не одну бессонничную ведьму. Видя, как отец в последний раз спускается в подвал, Олден не нашел в себе сил, чтобы последовать за ним. Он просто не мог, и получив ответ на мучавший его вопрос, не испытал никакого облегчения. Отец лишь оставил последнее слово за собой, вот так вот. Смерть есть смерть, и это кажущаяся видимость, что путь, по которому к ней прошел человек, может облегчить горечь близких.

Олден согнулся пополам и заплакал, как девчонка, кусая зубами колено…. И в этот самый момент в его спину вцепились чьи-то острозаточенные когти и, словно тряпичную куклу, швырнули об стену. Был бы жив, от подобного удара умер…. Ведьма проснулась. Странно. Очень странно – столько боли должны были вырубить ее, как общий наркоз, но, тем не менее, она проснулась. Видимо, ощущение Рождества принесло столько ностальгического счастья и веры в чудо, в сказку, что сыграло роль будильника.

Ведьма надвигалась на Олдена, растопырив пальцы. Быть может, она выбрала себе раба? Того, кто станет петь ей колыбельные на ночь вечно? Отличника в своем роде, мастера боли. А дом бы позаботился о необходимых декорациях. Он ведь живой. Он дышит смертью….

Проникнув внутрь, Адель увидела то, чего и боялась. Ведьма проснулась и была готова напасть на Олдена. Несмотря на более чем скромные размеры этой комнаты, Адель пока оставалась незамеченной. Олден, казалось, совсем плох – снова весь в слезах, глубоко шокированный он слепо таращился на ведьму и не собирался ничего предпринимать. Он выдохся. Он сдался.

Испытывая острую необходимость действовать, Адель совершенно не знала, что делать. Никаких подручных средств, ничего под рукой. Эх, надо было брать пистолет – хоть что-то…. Закипала ярость, и тогда Адель сделала единственное, что пришло ей на ум, что делала уже несколько раз от злости или досады, и в итоге получила множество уродливых шрамов. Сейчас же неумение контролировать себя могло запросто спасти им с Олденом жизнь, поэтому она, не раздумывая, ударила со всей силы кулаком в зеркало и пробила его насквозь, запустив в затхлую темную комнату ослепляющий солнечный свет. Откуда? Как? Но сейчас на раздумья не осталось времени.

Не жалея пальцев, Адель выломала кусок похожий на клык и рванула к ведьме. Казалось, та не видела света уже не одно столетие и никак не могла привыкнуть, слепо моргая по сторонам и щурясь. Свет оглушил ее. Свет принес боль, но не ту, что она так жаждала. И Адель не мешкала. Подскочив к бессонничной ведьме, она вонзила ей в горло зубец. Порция черной крови вязкой и густой, как нефть, выплеснулась на грязное платье. Совиные глаза ведьмы стали еще больше, а рот приоткрылся, выпуская шипящие звуки, со временем приобретшие булькающий оттенок. Она шагнула назад, будто ища причину этой парализующей боли, а затем осела, таращась по сторонам.

Не теряя времени, Адель подбежала к разбитому зеркалу, за которым, как оказалось, крылся другой выход – и не в лес, а в какой-то красивый парк, и через брешь она видела аккуратно подстриженные изгороди и раскидистые ухоженные деревья. Был ясный погожий день, и всё излучало свет. Выбив остатки зеркала ногой, Адель обернулась к Олдену, который всё еще сидел мешком у стены в каком-то ступоре. Тогда она подбежала к нему и фактически подняла на ноги.

– Ну давай же!

Олден плохо соображал, но Адель оказалась более чем настойчива, так что он немного пришел в себя, когда они оба подошли к довольно широкому окну, что прикрывало зеркало.

Глаза ведьмы остекленели. Она была мертва. Больше не требовалось боли, чтобы усыпить ее, излечить от бессонницы. Сон наконец-то пришел. Самый глубокий на свете, да и во тьме тоже. А, может, всё это лишь постановка? Как и наша жизнь? Жизнь с множеством бессонничных ведьм, которые не могут заснуть без по-настоящему горькой пилюли. И мы должны постоянно подкармливать их, чтобы не встречаться лицом к лицу.

Попав на другую сторону, в совершенно иной противоположенный мир, как казалось, позитивный и радужный, первое, что бросилось в глаза – отсутствие Джеймса с ключом, который дался им троим слишком тяжело. Он остался ждать у другого выхода, а, может, и не остался. Руки Адель были сплошь в крови: ладони, пальцы, особенно правое запястье – от основания мизинца тянулся глубокий порез. Увидев это, Олден даже как-то ожил и попытался хоть что-то предпринять, но Адель неумолимо шла быстрым шагом вперед вдоль идеально-подстриженных живых изгородей – хотелось поскорей убраться от домика ведьмы. Вдруг на секунду она остановилась и виновато обернулась к Олдену, который немного отставал.

– Твоя трость… Она осталась там. – Адель с ужасом перевела взгляд на ведьмин дом. От одной мысли вернуться туда, холодели конечности, и выступала испарина.

– Мне она не нужна… правда. – он поравнялся с ней, попытавшись улыбнуться, и взял ее руки в свои, тут же испачкавшись в крови.

– О, прости! – Адель шарахнулась в сторону, чувствуя себя крайне неловко.

Она потрясла мокрыми руками, пытаясь стряхнуть кровь, словно воду.

– Боюсь, тебе придется пожертвовать своей… – Адель осеклась, разглядывая собственные ладони, потом потерла их о черные джинсы, чтобы избавиться от следов крови и посмотрела снова.

– Не понимаю…. – изумленно сказала она. – Всё чисто. Это ты сделал?

– Не знаю. – задумчиво ответил Олден.

Последние несколько минут он чувствовал, как его хромота значительно уменьшилась, так что, может, и впрямь он помог Адель? Стоило попробовать довести начатое до конца. Он взял двумя руками её запястье и легонько сжал.

– Не больно? – сосредоточенно спросил Олден. Он сейчас походил на фокусника, который пробовал новый трюк.

– Нет. – устало улыбнулась та, начав постепенно отходить от сражения с ведьмой.

Олден кивнул и начал потихоньку соскальзывать по запястью вниз. Адель напрасно ждала, когда появится её рана. Фокус получился – Олден словно стер его своими ладонями, как ластиком тонкую карандашную линию.

– Но как? – не веря глазам, улыбнулась Адель.

– Не знаю. – также удивленно ответил тот. – Но хромаю я всё меньше, так что трость мне и вправду больше не пригодится.

– Это потрясающе! – восхитилась та. – Спасибо!

– Тебе спасибо, что спасла меня. Ты вернулась и спасла меня.

– Ты ведь мой друг. Я не могла иначе. – ответила Адель. – Но ключ остался у того засранца.

– Да ну и что? Дверь-то одна. Все у нее встретимся. – задумчиво сказал Олден.

– Звучит разумно. – с надеждой заметила та. С надеждой, потому что ее другу вроде как полегчало…. А ведь в комнате ей показалось, что он совсем тронулся умом, но сейчас всё было позади.

Она посмотрела вперед и подумала, что там за высокой изгородью наверняка пряталось нечто прекрасное. Она будто служила неким пределом тьмы и света. Да, они остались без ключа, но если учесть их общее количество, то какая разница? Им всё равно не собрать все семь. Да и зачем вообще это нужно? Вдруг там за дверью, что они отпирают, притаилось нечто ужасное?