Наследница неба. Утерянные крылья - Александра Неярова

Опоздал. Жуткое слово, разом перечеркивающее всё ценное и значимое в жизни. Саму жизнь.

– Н–нет… Она не могла… Они не могли просто умереть! – Седон грохнулся коленями в траву, грудь свело нестерпимой болью. Он схватился за сердце, чёрные волосы занавесили от Вестника лицо князя.

– Они? О ком ты молвишь, тэрг?

– О нашем с принцессой ребёнке…

– Ребёнке? – Вестник удивился. Приложил ладонь к маленькому, но уже округлому животу принцессы, что не заметен среди пышных юбок платья. Слабый отголосок сердцебиения ощутил Вестник.

– Он ещё жив.

– Что?..

– Жив ещё ваш ребёнок.

– …как? Но… – растерянность и слабая надежда поселились в душе Седона. Он вскочил на слабые ноги и захрипел в отчаянии: – Прошу! Спаси их! У меня нет никого больше!

– Их? Разве ты не расслышал, тэрг? Принцесса мертва. А скоро и твой ребёнок посл…

– Замолчи! Не смей произносить это, Вестник! Не надо… – голос князя сорвался, по щекам полились холодные слёзы. Слёзы.

Седон не помнил, когда последний раз позволял их себе, наверное, когда потерял мать, но сейчас это не важно. Однако, боль от потери любимой с не рождённым младенцем ранила во сто крат сильнее.

– Прошу тебя, Вестник… – умерив ярость, задушив её вместе с гордыней в кулаках, тэрг опустился перед вершником на колени, склонив и голову. – Ты ведь можешь что–то ещё сделать. Не должно всё кончиться так! Только не они!

Всадника никак не тронули ни выражения князя, ни мольбы. Но и Вестник считал случившееся несправедливым. Зло сильно перетянуло канат бытия на свою чёрную сторону. Прав крылатый, не должно быть так.

– Встань, тэрг. Ты ошибаешься, считая, что в моих силах изменить что–то. Но… – Седон поднял голову, ужасаясь и внутренне обмирая от ядовитых и бездушных слов. – Но ты можешь просить об исправлении своего Бога. Рэгнур поможет, если его устроит плата.

– Всё что угодно. Только вернуть их!

– Да будет так. Повторяй за мной… – вершник произносил фразы ритуального призыва на древнем языке, Седон вторил. Когда настала пора, князь напитал своей кровью клинок Таурина, взамен получив порцию яда. Изначально чёрный клинок был создан губить тэргов.

Смежив от дикой боли веки, не отнимая рук от чёрной стали, Седон просил Рэгнура даровать жизнь Реянне и сохранить жизнь их ещё не рожденного ребёнка. Не важно какой ценой. Не важно с кем любимые будут и где. Главное, чтобы они жили.

И повелитель Грани откликнулся на зов своего творения. Вестник стал свидетелем возрождения души принцессы. Стал свидетелем перемен в просящем у Бога тэрге. Получил вершник и распоряжения от одного из двух Богов. Небесные создатели никогда не делают что–либо без собственной выгоды.

Седон, лишенный Рэгнуром памяти и большей части сил, бес сознания рухнул у ступеней храма. Его вытекшая из рассечённых запястий кровь, отравленная ядом чёрного клинка, впиталась в волосы, окрасив их в алый цвет, как напоминание о сделке. А Вестник поторопился обратно в храм, чтобы с помощью Зеркала Судьбы переправить последнюю истинную наследницу Цакары с ребёнком в безопасное место: в самый удаленный уголок во вселенной – на Землю. Рэгнур забрал часть воспоминаний принцессы, чтобы однажды, когда придёт время, она с ребёнком вернулись в родной мир, дабы выполнить предназначенное…

Память мироздания. Именно это урывками видела Яна, прикасаясь к осколкам Кулона Богов, а не воспоминания погибшей принцессы Реянны. Осознать и принять факт, что она, Яна, и есть та самая наследная дочь Цакары, а её Димочка сын князя тэргов оказалось сложнее всего.

Яна–Реянна смутно понимала, что сейчас с ней происходит. Чувства, все ощущения воспринимались, как в тумане. Спиной она, кажется, лежит на чём–то мягком, но сверху давит что–то тяжёлое. Очень тяжёлое. И это что–то… нет! Кто–то терзает её губы, исследует жадными руками и слюнявит ртом голые плечи.

Точно. Игры. Львы и лорд!

– Н–нет… остановитесь. Прошу, пустите! – но лорд не собирался отпускать. Сковал вырывающуюся Яну теснее, всё норовил поцеловать, но та вовремя отвернула лицо. – Пусти, же!

– Э не–ет, прекрасная. Забыла, что принадлежишь мне? – Правитель принялся кусать нежную плоть, словно клеймом доказывая принадлежность себе новой «наложницы». Яна закричала, не от боли, скорее от омерзения, но новая вспышка образов взорвалась в сознании.

С высоты птичьего полета, вернее, с драконьего, принцесса видела огромный белокаменный и златоглавый дворец, парящий на обломке скалы среди других пустых обломков, связанных между собой толстыми цепями. Дарьярд. В одной из высоких башен на балконе сидел король. Её отец с глубокой печалью смотрел вдаль в надежде узреть на спине драконов всадницу, но вскорости ему донесут известие о гибели дочери. Это подорвет здоровье короля, и ему придётся на некоторое время доверить правление своей королеве.

Лёжа в постели из–за болезни, Лион III совсем раскис. Он потерял свою любимую старшую дочь. Как может быть дочь любимой, когда у короля две дочери? Просто. Старшая от любимой женщины, первой, истиной королевы Дарьярда. А младшая, Майя, от второй, нелюбимой королевы, связать судьбу с которой короля обязал долг перед народом. Первая любовь и плод от неё никогда не встанут выше долга.

Король винил себя в утрате старшей принцессы. Ведь он ослушался наказа первой королевы, матери наследницы, не противиться выбору возлюбленного Реянны, когда ей исполнится двадцать две весны, и вот что из этого вышло. Он потерял дочь. Но кто мог предположить, что Рея выберет тэрга – главного врага?! Тогда король из–за, казалось бы, праведного гнева наломал дров, а теперь пожимает урожай.

Как–то ночью Старгилу Лиону привиделся сон, к нему в зимний сад явился дух Инайи. Богиня стояла у неработающего фонтана в алом одеянии, смотрела на замёрзшую витражную воду и пела. Подойдя ближе король расслышал слова:

Странные, не понятные фразы на языке древних. Лиону не доступен их смысл, однако крылся в них какой–то важный смысл. Ускользающий. Тревожащий. Цепляющий нити души. И тогда скорбящий отец догадался, что это не сон. Явление спящего духа богини сейчас перед ним в ночном зимнем саду.

– Что вы… – охрип от волнения король, прокашлялся. – Что за песню вы поёте, Богиня?

Полупрозрачная Инайя плавно обернулась. Умопомрачительно красива – подумал Лион. Белоснежная кожа и волосы, лазурные глаза, точечная фигура. Но её красота не затронула сердца короля, то навеки занято другой женщиной. Инайя с минуту наблюдала за растерянным смертным, улыбнулась и запела по новой, даруя безутешному королю надежду: