Бронзовое облако - Анна Данилова

Карпов изъездил всю Москву, собирая по крупицам информацию о каждом из этого списка, и каждый раз приходил к выводу, что все больше и больше запутывается в этом деле.

Мать Кисловой подтвердила, что дочь отправилась на новогодний бал в какой-то загородный дом, но подробностей она не знала – ни о том, кто устраивает этот бал, ни о том, что за общество там соберется. Когда Катя не вернулась первого числа домой, мать сначала разволновалась, но потом решила, что ее одинокая незамужняя дочка просто-напросто встретила мужчину… Нет, она не слышала от дочери ни о Закревской, ни о тех людях, список которых был ей представлен Карповым. Да, она знала, что ее дочь занимается недвижимостью, что она много работает и ее практически невозможно застать дома. Есть ли у ее дочери собственная квартира? Есть, но там идет ремонт, поэтому Катя жила последние три месяца с матерью. Карпов засыпал мать Кисловой вопросами, исходя из той скупой информации, которую он почерпнул в книге. Если верить Закревской, то Екатерина Кислова – самая настоящая мошенница, трижды продавшая квартиру, расположенную неподалеку от Преображенского парка… Он лично занялся этим делом и выяснил, что такой факт действительно имеет место быть: в Тверском суде города Москвы действительно имелось дело гражданки Висельниковой – иск к Кисловой Екатерине Станиславовне, работнику агентства по недвижимости «Золотая изба», в котором речь шла о продаже этой же квартиры. Висельникова просила вернуть ей деньги… Он не стал искать вторую жертву обмана – ему хватило и одного дела по этой квартире, из чего он сделал вывод, что книга-то, вероятно, действительно представляет собой документальное свидетельство о жизни Евгении Кропоткиной. Но тогда, если верить тексту книги, этой самой Евгении Кропоткиной нет в живых? В книге идет речь о рассыпанных на столе таблетках фенобарбитала, плюс короткая предсмертная записка героини, в которой она как бы объясняет свой уход: «Лучше бы меня разорвали львы…» Другими словами, лучше быть разорванной львами, чем уничтоженной, униженной людьми…

Но смерть Кропоткиной Евгении Борисовны не зарегистрирована ни в одном из загсов города Москвы. Где она? Что с ней? И куда исчез ее неожиданно вернувшийся из затянувшейся командировки муж – Герман?

Слава поехал к Северцевым. Было поздно, он устал и был голоден. Но чувствовал себя отчего-то счастливым.

В одно тихое январское утро, проснувшись, Женя вдруг поняла, что вся жизнь ее, начиная со дня отъезда Германа, была всего лишь сном. Дурным, тревожным и опасным, причем опасным не столько даже для нее, сколько для маленького Александра. Склонившись над кроваткой и разглядывая спящего малыша, она спросила себя: как так могло случиться, что она не дождалась Германа? Почему не поверила своей интуиции и решила, что он умер? Только лишь потому, что силы ее кончились, а рядом не оказалось человека, который помог бы ей продлить ожидание? И почему, даже когда она поняла, что ждет ребенка, вместо того чтобы испытать к своему пропавшему мужу теплые чувства, она возненавидела его? И решила, что это именно он виновен во всех ее несчастьях? Разве ни она сама виновата в том, что так быстро раскисла и впустила в дом Ирину Васильеву? Что позволила ей с ее любовником Тарасом хозяйничать у нее? А потом эта дурацкая история с деньгами, которые она одолжила Биму… Кто ее об этом просил? Разве сам Бим знал, что у нее есть деньги? Он-то как раз вел себя естественно, молча переживал обрушившийся на него чужой долг, в то время как она, поддавшись чувству и представив себя на его месте, предложила ему эти двести тысяч – разве это естественно? Понятное дело, что он в данной ситуации не мог не согласиться и не принять деньги. Он – нормальный, в отличие от нее, человек. Он принял ее помощь и в душе был ей благодарен за столь широкий жест. Но кто сказал, что он может вот так скоро вернуть ей эти деньги? У него скромная фирма, и он трудится с утра до ночи, чтобы прокормить свою семью. Так почему же она решила, что он кинул ее, что не собирается отдавать долг? Лишь потому, что нервы ее были на пределе и она в каждом теперь видела хищника, выбравшего своей жертвой слабоумную вдову? А Лариса? Как Женя могла согласиться на то, чтобы соседка, никакой, кстати, не литератор, а так, скучающая девица с высоким самомнением, копалась в ее личной жизни? Как она могла запустить ее со своими блокнотами и диктофонами в свою частную жизнь, в свою душу, в дневник наконец? Неужели за всем этим стояло желание отомстить Герману за его исчезновение? За то, что он, живой, пусть и больной, не дал о себе знать, не позвонил ей? Не написал, не нашел возможности каким-то образом передать ей, что он жив… Но что, если он действительно не мог этого сделать? Маша говорила, что он подхватил какой-то вирус и был отрезан от внешнего мира, что от него, заразного, не могли взять ни записку, ничего… Возможно, что тот госпиталь, где он находился, вовсе и не госпиталь, а так, убогий медицинский пункт в джунглях или в пустыне… А она, его жена, вместо того чтобы обрадоваться возвращению мужа и воспрянуть духом, решила устроить весь этот спектакль с новогодним балом, чтобы продемонстрировать ему свою обиду и дать ему возможность отомстить за нее? Она хотела, чтобы он сделал для нее хотя бы что-нибудь, что могло бы возвысить его в ее глазах, чтобы она поняла, что он любит ее, что ради нее он готов на все… На что конкретно? Ну, предположим, он понял, зачем она собрала всех этих людей, только идиот может не понять, прочтя книгу Закревской, кто эти люди и зачем они оказались в Прокундине, в усадьбе… Да, он увидел их, и что дальше? Сколько раз Маша задавала ей этот вопрос, Маша искренне переживала за последствия этой встречи… А вот Лариса никогда не задавала лишних вопросов, она просто отрабатывала свои деньги, нисколько не переживая о последствиях. Ей было важно, чтобы книга вышла, и все. Женя понимала, что те деньги, что она дала Ларисе, далеко не все пошли на само издание книги, что часть Лариса оставила себе в качестве гонорара, а это немало… И вот теперь она считала своим долгом исполнять любые желания своего спонсора, лишь бы расплатиться с ней, с Женей, сполна. Совершенно бесчувственный человек. Интересно, а как бы она себя повела, если бы у Жени не было денег? Помогала бы она своей соседке, видя, что с ней творится? Хотя многого бы не произошло, не будь у нее этих проклятых денег… да и квартиры бы такой у нее не было, ничего не было, да и Герман бы не пропал…

Ото всех этих мыслей у Жени закружилась голова. Сколько раз она представляла себе этот бал в Прокундине… Вот съехались гости. Поначалу никто ничего не понял, поскольку только Васильева, Бим и Сема знакомы друг с другом, остальные вроде бы случайные люди. И что дальше? Сначала Женя планировала неожиданно появиться в усадьбе, занять место манекена за роялем. Чтобы у них случился шок, чтобы те, кто успел прочесть книгу, ахнули, испугались: вот, мол, а она, оказывается, живая… И вот тогда она произнесет свою обвинительную речь. Сколько раз Маша ее спрашивала – зачем этот манекен, говорила, что никто ничего не поймет, что Герман может только насторожиться, если узнает ее платье… Но Женя была упряма, она так и видела эту сцену: ее неожиданное появление перед «гостями» и слова, острые, как иглы, которые вонзаются в их сознание… Вот, я жива, и я пришла, чтобы рассказать своему мужу, что вы все могли сделать со мной… Чего она ожидала от Германа? Безусловно, ее появление и те слова, что она скажет, объясняя присутствие этих людей на балу, произведет на него впечатление. Но будет ли ему дело до всех этих помеченных ложью или даже криминалом людей, когда он увидит свою жену живой?.. Да он просто кинется к ней, обнимет ее… Вот и Маша так считала. Но машина мести была уже запущена, она знала, что бал состоится, что Лариса тщательно подготовилась, разослала всем приглашения, закупила продукты, приручила Германа… Они все, все должны собраться! Лариса сказала, что нашла такие слова, которые убедили абсолютно всех приглашенных в необходимости встретить Новый год именно здесь, в усадьбе…