Горечь рассвета - Лина Манило

Барнаби, мой чудесный друг, будто почувствовав состояние хозяйки, вскакивает и утыкается холодным, мокрым носом в мои колени.

— Только ты меня любишь искренне, несмотря ни на что, — всхлипнув, говорю и глажу пса по холке. — Знаешь, что во всей этой ситуации меня расстраивает больше всего? Не просто расстраивает, а бесит даже?

Пёс смотрит, как будто и правда ждёт моих дальнейших слов.

— Барнаби, мы же сидели на берегу моря. Моря! Это же вода, а я даже не умылась, не догадалась хотя бы эту копоть и кровь с лица смыть. Просто сидела там, как дура, и ждала не пойми чего. А теперь Ланс всегда будет видеть меня, а представлять при этом неумытую, плохо пахнущую чушку — такую, какой я предстала перед ним впервые. Теперь как не мойся и не наряжайся, от этого первого впечатления не отмыться.

Теплая ладонь опустилась на мое плечо. Вздрагиваю, как от удара током.

— Не говори ерунды, — его мягкий голос окутывает мою душу теплым одеялом. Да что же это за напасть такая на меня навалилась? Любовь, что ли? Так не вовремя, чёрт возьми! — Ты мне нравишься, с тобой мне хорошо и уютно. А о чем-то другом и не думаю. Я же не глупый и понимаю, что мы не на балу встретились. Да и я, если ты помнишь, не принц на белом коне и не сказочный герой. Так что мы с тобой явно слеплены из одного теста, и нечего тут выдумывать. Давай лучше поедим.

Я зажмуриваюсь, останавливая текущие из глаз слёзы. И ещё в надежде продлить это сладостное мгновение. Сейчас и умереть не жалко, честное слово. Блин, да что же я за идиотка такая романтичная? Беру себя в руки, вздыхаю и открываю глаза.

— Пошли есть. Заодно посмотрю, что это за корабль такой чудесный.

Ланс убирает, как будто нехотя (или показалось?) руку, и мне становится грустно. Мне кажется, что я лишилась опоры и могу в любой момент упасть. Странные ощущения. Я встаю, а Ланс говорит:

— Думаю, что тебе на корабле понравится. В сущности, здесь замечательно. Если честно, была бы моя воля, остался бы на этом судне навсегда.

— Хватит мечтать, Ланс, ты для этого слишком взрослый. Мечтать нужно детям, они наивные, а мы должны принимать судьбу без лишних иллюзий, так жить намного проще.

— Ты права, — Ланс улыбается, но в глазах замечаю грусть.

— Хочу тебя предупредить, — смеюсь я, — что, если ты мне сейчас не дашь еды, любой, то я рухну замертво от голода. Да и Барнаби, если ты еще не заметил, уже не столь активен, как раньше.

— Значит, нужно быстрее вас кормить, потому что в моих же интересах не дать вам умереть голодной смертью — слишком уж мне полюбилось ваше общество. — Наконец-то я замечаю улыбку в его голубых глазах, которые тревожат мою душу до самого дна.

Парень берёт меня за руку и ведёт за собой на палубу, где, как оказалось, он уже успел накрыть для нас шикарный стол. Замираю в десяти шагах от стола с открытым от удивления ртом. Чего здесь только нет! И самое главное — запечённая курица, как главное украшение стола, привлекает моё внимание невообразимой красоты зажаристой корочкой. От одного только взгляда на уставленный разнообразными яствами стол мой рот наполняется слюной.

— Ничего себе, — вздыхаю. — Я столько еды, наверное, за всю свою жизнь не съела. Откуда тут всё это?

— Я же говорил, что это необычный корабль.

— Да я это уже и так поняла, когда попала на борт каким-то весьма оригинальным способом. Экстравагантным, даже можно сказать, способом.

Ланс смеётся. И пока я, всё ещё не в силах справиться с удивлением, стою, словно у меня дефекты развития, Барнаби срывается с места и с радостным лаем подбегает к столу.

— Сейчас я тебя покормлю, приятель, а то твоя капающая слюна скоро станет причиной потопа.

Сбрасываю с себя оцепенение и подхожу к столу. Пока Ланс ставит перед Барнаби миску, наполненную разнообразными лакомствами, и тот с восторгом принимается за поглощение угощений, сажусь на один из стульев. Смотрю на все это великолепие, не решаясь к чему-то притронуться, хотя мой желудок свело спазмами настолько, что практически невозможно дышать. Ланс садится рядом.

— Давай я тебе что-нибудь положу, — говорит, и вскоре моя тарелка до краев наполняется разнообразными деликатесами. Тут и овощи, и куриная ножка, и мясная нарезка, и разные сорта сыра, о существовании которых я даже не догадывалась раньше. Многое из того, что стоит передо мной на столе, застеленном белоснежной льняной скатертью с золотыми узорами, вижу впервые. Надеюсь, все это на самом деле можно есть. Осторожно кладу в рот первый кусочек и понимаю, что больше не способно ни о чем думать — настолько божественным кажется вкус. Жмурюсь от удовольствия, и даже начинаю чавкать. Но мне наплевать: слишком голодна и устала, чтобы задумываться о манерах. В самом деле, какая теперь разница, как я веду себя за столом?

— Тише, тише, — смеясь, говорит Ланс. — Ты слишком долго ничего не ела, тебе нельзя так быстро еду поглощать.

— Не переживай за меня, — прожевав, уверяю парня. — Мой организм ко всякому привычный. Переживу и это.

— Выпьем? — Мне сначала показалось, что я плохо расслышала его слова, и он на самом деле сказал что-то совсем другое, но Ланс смотрит на меня как-то робко и неуверенно.

— Выпьем? Воды в смысле? — я нервно сглатываю.

— Да нет, дурочка, вина. Или шампанского. На этом судне и правда есть всё, чтобы скрасить долгие часы путешествия. В том числе и спиртные напитки абсолютно разных видов.

Я неуверенно киваю. Мне не хочется признаваться, что еще ни разу в своей жизни не пробовала спиртное. Но если учитывать, во что превратилась моя жизнь за последнее время, можно не только попробовать шампанское на вкус, но и напиться вдрызг.

Такое чувство, что Ланс услышал мои мысли, потому что через секунду он уже достает откуда-то из-под стола две красивые бутылки, явно не самые дешевые. В одной, насколько я могу судить, вино, а в другой — шампанское, хотя я бы не доверяла самой себе в деле выбора выпивки.

— Что предпочитаешь?

— Давай шампанское, — бодро говорю я. И откуда во мне этот задор? Нервное, наверное. — Умирать так с музыкой.

— Мне нравится твой настрой. Чувствую, что твой оптимизм и решимость нам ещё очень пригодятся.

Ох, я бы не была на этот счет такой уверенной.

Открыв бутылку с громким хлопком, Ланс разливает шипящую светло-янтарную жидкость по красивым хрустальным бокалам. Шапка белой пены взмывает вверх, как будто, стремится превратиться в белоснежное облако и взлететь.

— Давай выпьем за будущее, чтобы оно стало лучше, чем наше прошлое. Во всяком случае, недавнее.

— Мне нравится твой тост, — киваю я. — Пусть завтра будет лучше, чем вчера.

Мы со звоном на миг соединяем наши бокалы, и я со страхом, очень осторожно отпиваю остро пахнущий напиток. Шампанское неожиданно оказывается сладким и пряным на вкус, а вылетающие из бокала на свободу пузыри смешно щекочут нос.