Они написали убийство - Светлана Алешина

— Да, скорее всего она во всем и виновата, подсыпала мне что-нибудь… А энергией кухню зарядить для нее, наверное, плевое дело… Ой, не знаю я! Не знаю!

Катя снова схватилась руками за голову и стала раскачиваться из стороны в сторону. Она явно была на пороге истерики.

— Так кто же, по-твоему, стремится увести от тебя мужа? Арина или Лохман? — настойчиво спросила Эвелина. — Не знаю… Может быть, и оба вместе… Каждый из своих соображений, — тихо произнесла Удальцова. — Но факт то, что я совершенно не нахожу себе места в последние дни.

И она неожиданно вздохнула так, как это обычно происходит в состоянии сильного сексуального возбуждения. Лариса и Эвелина переглянулись и промолчали, понимая, что вряд ли чем-нибудь могут помочь в такой ситуации.

— Интересно было бы посмотреть на эту ведьму, — протянула Лариса.

— Да, пожалуйста, прямо сейчас! — Удальцова вскочила с места.

Она подошла к шкафу, открыла его и достала оттуда фотографии.

— Вот она, — Катя указала пальцем на длинноволосую красавицу в объятиях высокого нескладного брюнета с недовольной физиономией.

— А это Лохман, — пояснила Удальцова, ткнув пальцем в брюнета.

— Я поняла, — ответила Лариса. — Ну что ж, довольно симпатичная, но, похоже, очень стервозная. Я в смысле того, что рыбак рыбака видит издалека, — и сама рассмеялась.

«Такие женщины просто не могут не быть стервами», — подумала она про себя.

Первое впечатление о даме, запечатленной на фотографии, говорило о том, что помимо красоты у Борисовой присутствует интеллект. По крайней мере, Лариса научилась находить связь между внешностью человека и его внутренним содержанием. Как правило, бывает, что смазливая внешность не дает особого шанса уму, однако здесь, похоже, был не тот случай. А глаза, выразительные карие глаза смотрели на нее с фотографии как-то даже оценивающе. Не было в них налета ветрености, так присущего красоткам. Но… Природа все равно не терпит совершенства. И, дав человеку такие преимущества, как красоту и ум, она найдет способ это компенсировать — в данном случае наградив какими-нибудь уродливыми чертами характера.

— Ну, допустим, что виновата она, — сказала Лариса, отложив в сторону фотографию. — Вполне допускаю, что она могла вам что-нибудь подсыпать — я слышала, что в магазине «Интим» появилось новое очень эффективное средство для повышения либидо. Но скажите мне — зачем? Смысл какой? И вообще, нет никакой гарантии того, что она была в этой квартире… Кстати, почему вы решили, что у вас хотят увести мужа?

— Потому что он после этого снова запил, поздно приходит домой, наша семейная жизнь превратилась в ад! И все началось именно с этой пьянки. Вы понимаете, дело в том, что пить ему, кроме как с ней, просто больше не с кем!

— А Лохман? Каковы сейчас отношения Лохмана и Борисовой?

— Ох, — вздохнула Удальцова. — Лохман — не в счет, она его не любит. Вы же видели на фотографии — он абсолютно несексуальный, в отличие от моего Бориса.

В интонации Удальцовой проскользнуло некое подобие гордости.

— А ты не пробовала поговорить по-хорошему с мужем? — спросила Эвелина. — Как-то уладить ваши отношения.

— С ним поговоришь… Где сядешь, там и слезешь… — Удальцова гневно сжала губы. — Он ничего никогда не говорит определенно, все обтекаемо, витиевато, тьфу! С-скотина такая!

Она сжала кулаки и гневно посмотрела куда-то в сторону.

— А она, Арина, вполне могла сюда прийти просто из вредности. Может быть, даже здесь… Не хочу об этом думать! — Она в отчаянии махнула рукой.

— Если уж начали, так договаривайте, — попросила Лариса.

— Групповуху могли устроить, вот что! — выпалила на одном дыхании Удальцова и посмотрела на Ларису так, как будто та виновата в якобы происшедшем в ее квартире.

Покраснев, Катя посмотрела на настенные часы.

— Уже девять, — со вздохом констатировала она. — А ведь он обещал прийти сегодня в семь. Наверняка явится абсолютно пьяный и скажет, что ездил по делам.

Удальцова нервно подвинула чашку на столе. И тут, словно в ответ на ее мысли, заскрежетал замок входной двери, и собака радостно бросилась навстречу вошедшему в квартиру человеку.

— Вот он, явился — не запылился, — прокомментировала Катя.

— Ох ты, Грета, хорошая собачка! — послышался мужской баритон из прихожей.

— Так, и что это такое? — Катя уже вышла и сложила руки на груди, приняв обличающий вид. — Я тебя спрашиваю, что это такое?!

Высокий крепкий круглолицый человек в вязаной шапочке ничего не ответил на грубые наезды супруги. Он был занят процессом освобождения своих ног от зимних ботинок.

Лариса из-за спины хозяйки рассматривала вошедшего. Довольно симпатичный, отметила она про себя, но действительно очень пьяный. Непонятно даже, как это он смог добраться до своего дома.

— О, у нас гости! Всегда рады новым дамам, — покончив наконец с ботинками, сказал Борис Фомин.

Он расплылся в улыбке, пытаясь теперь уже снять с себя верхнюю одежду. Поскольку это у него плохо получалось, он сделал улыбку еще шире, отчего стал выглядеть несколько глуповато, и подмигнул Ларисе правым глазом.

— Боря! — неожиданно сделал он шаг вперед, подавая ей руку.

Она, слегка опешив, не торопясь протянула свою руку для ответного приветствия. Фомин же пожатием не ограничился и склонился для поцелуя. Ларисе показалось, что делает это он слишком долго. Потом она поняла, что Фомин просто-напросто пьян в стельку и, следовательно, представления о времени и пространстве у него искажены. Наконец он поднял голову и, глядя Ларисе прямо в глаза, сказал:

— Извините, я сегодня не в форме. А вообще меня зовут Боря. Я — звезда…

— Масштаба микрорайона аэропорта, — ехидно заметила Катя. — Вообще-то он у нас бизнесмен.

— Н-нет! — возразил Фомин, помахав пальцем перед лицом жены. — Это ты меня хочешь сделать бизнесменом, потому что тебе нужны бабки… И только бабки… А я хочу быть звездой и буду ей!

Выдержав паузу, в течение которой гипнотизировал жену своим мутным водянистым взглядом, он повернулся к Эвелине и Ларисе и каким-то свойским, панибратским тоном сказал:

— Ладно, девчонки, пойдем пить вино! За знакомство! — и взялся рукой за косяк двери, чтобы не упасть.

— Извините, нам уже пора уходить, — сказала Лариса.

— Пора бывает только заключать договора, — снова поднял вверх палец Фомин. — А водку пить — для этого поры никакой не надо. — И он раскатисто засмеялся. — Не волнуйтесь, девчонки, это я так, — отсмеявшись, уже более серьезно добавил он. — Сегодня был трудный день, я заработал свои деньги, но пришлось немножко расслабиться, и вот — результат. Все пацаны у меня тоже пьяные, я всех развез по домам, а сам…

Борис на секунду замолчал, подбирая слова, потом махнул рукой и произнес: