Сговор диктаторов или мирная передышка? - Арсен Мартиросян

Комментарий. Небезынтересно отметить, что в свое время Риббентроп весьма оригинально подтвердил это в шифровке послу Германии в Москве Шуленбургу. Дело в том, что в телеграмме от 5 октября 1939 г. он информировал Шуленбурга о содержании тех инструкций, которые были направлены германскому послу в Литве, и в который, в частности, говорилось, что «во время подписания 23 августа германо-русского пакта о ненападении было также произведено строго секретное разграничение сфер интересов в восточной Европе. В соответствии с этим Литва была включена в германскую сферу интересов, в то время как на территории бывшего Польского государства граница была проведена по так называемой линии четырех рек (Писса — Hapeв — Висла — Cан)...». Далее в этой же телеграмме Риббентроп отметил следующее: «Сразу же после подписания советско-германского пакта о ненападении от 23 августа, во избежание осложнений, между нами и советским правительством проводились переговоры о разграничении германской и советской сфер интересов в Восточной Европе».

Видите, в каких терминах Риббентроп описал имевшее место событие: «было также произведено строго секретное разграничение сфер интересов в Восточной Европе» и «между нами и советским правительством проводились переговоры о разграничении германской и советской сфер интересов в Восточной Европе». Ни о каком «секретном дополнительном протоколе» он речь не вел! А переговоры, включая упомянутое им «строго секретное разграничение сфер интересов в Восточной Европе», никак не выдать за якобы имевший несчастье быть подписанным «секретный дополнительный протокол» от 23 августа 1939 г. Такое может быть и в устной форме, что, собственно говоря, и было в действительности. Плюс один маленький, но до чрезвычайности наиважнейший нюанс, о котором скажу ниже. Здесь же в качестве примера, что в реальной мировой политике могут иметь место устные договоренности по сверхважнейшим стратегическим вопросам, сошлюсь на следующее. Всем хорошо известно, что когда Горбачев, подло предал Германскую Демократическую Республику, согласился на объединение Германии, его «умаслили» устным обещанием, что-де в знак благодарности НАТО не будет расширяться на Восток. Ну, и где сейчас НАТО?! Прямо у границ России! Потому, что подло обмануть партнера, особенно если это представитель СССР или России — для Запада естественное состояние его подлой и гнусной душонки отъявленного агрессора. Ведь устная договоренность ни к чему не обязывает, не налагает юридических обязательств. Потому преспокойно и надули Горбачева, который умышленно поверил Западу, получив взамен малопочтенный титул «почетного немца» и, как утверждают СМИ, еще кое-что...

Если еще и взглянуть на хорошо известный всем историкам дневник Ф.Гальдера, где он описывает события последней декады августа — первой половины сентября 1939 г., то и вовсе убедимся в том, что там нет ни малейшего намека на якобы письменно оформленную будто бы имевшим несчастье быть подписанным 23 августа 1939 г. «секретным дополнительным протоколом» линию разграничения «сфер интересов». Между тем, начальник Генерального штаба по определению должен был знать о таких договоренностях, особенно, если они были бы письменными. Напротив, у Гальдера в то время вызывали нервозность позиция и действия СССР, в том числе и повышение боевой готовности и переброски войск, вероятность выступления Красной Армии, в случае, если войска вермахта будут успешно продвигаться внутрь Польши после открытия кампании против этой страны. Судя по всему, Гальдер до самого последнего момента не знал, ввяжется ли СССР в события в Польше, а это, в сбою очередь означает, что никакой договоренности о «распиловке» Польши военной силой не было и в помине. Более того. Когда уже после ввода советских войск на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии между частями РККА и вермахта произошли силовые стычки с применением артиллерии и танков, в связи с чем СССР жестко и решительно потребовал от Берлина отвести свои войска, то в дневнике Гальдера и вовсе появилась интересная запись: «Если русские настаивают на территориальных требованиях, мы очистим территорию». Речь шла, в частности, о Львове. Отход германских войск с уже занятых позиций по требованию СССР был воспринят в германских генеральских кругах как «день позора», о чем хорошо известно. Кроме того. Столь же важно отметить и то, что когда по указанию Сталина Ворошилов стал настойчиво и принципиально требовать от германского командования и срочном порядке определиться с демаркационной линией, то фюрер, видите ли, изрек нечто вроде «для удовлетворения настойчивых требований Ворошилова фюрер принял решение об окончательной демаркационной линии». Весь фокус этого изменения Адольфа состоит в том, что, судя по всему, и он тоже ни хрена не знал, что Риббентроп намудрил в Москве с якобы имевшим несчастье быть подписанным «секретным дополнительным протоколом» от 23 августа 1939 г. и намудрил ли вообще. Проще говоря, никакого «секретного дополнительного протокола» не было и в помине. Но в таком случае, миль пардон, какого же рожна в уста фюрера вкладывают упоминания этого самого «секретного дополнительного протокола»?

Если еще проще, то ни германский генштаб, ни его начальник, ни командующие полевыми группировками вермахта тем более не имели ни малейшего понятия о том, что есть какая-то официальная, письменно же зафиксированная якобы имевшим несчастье быть подписанным «секретным дополнительным протоколом» от 23 августа 1939 г. линия разграничения «сфер интересов». И даже фюрер ни хрена не знал об этом якобы письменном факте. Иначе не стал бы изрекать, что «для удовлетворения настойчивых требований Ворошилова». И всего лишь потому, что официально в письменном виде никакой «линии разграничения сфер интересов» действительно не имело место бить. Вполне категорично можно уже утверждать, что имелись общие устные договоренности.

Не меньше вопросов вызывает также и следующее обстоятельство. Внимательно проследите за нижеизлагаемым ходом мысли (необходимые аспекты подчеркнуты), основывающейся сугубо на документах. Итак, в статье 2 самого первого «секретного дополнительного протокола» говорится: «2. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарева, Висла и Сана». В «Разъяснении...» говорится уже чуть по-другому: «2. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского Государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Писсы, Царева, Вислы и Сана». Надо же, вспомнили через пять дней, что куда-то запропастились целые 500 километров!? Когда же дело дошло до возможного подписания договора о границе от 28 сентября, то из записи беседы Сталина с Риббентропом от 28 сентября 1939 г. вытекает, что Сталин оперировал еще более расширенным толкованием будущей линии границы, но при этом ссылался на протокол от 23 августа!? Вот его слова в записи секретаря германского посольства Хильгера: «...и тогда окончательная граница между Германией и Советским Союзом будет проходить, согласно протоколу от 23 августа 1939 года, по рекам Писса, Нарев, Буг, Висла и Сан»[169]. Объясните, пожалуйста, как мог возникнуть такой разнобой, да еще и в устах Сталина, всегда отличавшегося исключительной точностью при формулировании тех или иных своих тезисов при их озвучивании, особенно перед иностранцами?!