Лисичка - Татьяна Романова

Два месяца назад император Александр получил из Лондона от своей сестры Екатерины Павловны письмо, которое вы, тетушка, написали в Ратманове, а Элен повезла в Санкт-Петербург. Мы решили, что моя сестра находится в Лондоне. Государь отпустил меня в отпуск, и я помчался сюда, направив и вам приглашение ехать в Англию. Но вместо Элен я нашел в Лондоне мою Катю и маленького сына. Письмо же было переправлено в российское посольство в Лондоне из Дижона, и отправляла его из Франции дама под вуалью, заплатившая курьеру целое состояние за доставку.

Еще в Париже я выяснил, что полковника, который увез Элен из Марфина, звали маркиз де Сент-Этьен. Он женился на нашей сестре в ночь перед боем, в котором погиб. И как странно шутит судьба — этот человек умер у меня на руках на поле боя через несколько часов после того, как стал моим зятем, правда, тогда я этого, конечно, не знал. Как только закончится визит императора Александра в Англию, я сразу же вернусь в Европу и при первой же возможности поеду в Дижон. По крайней мере, мы теперь знаем, что три месяца назад наша сестра была жива и находилась в Дижоне.

Закончив свой рассказ, Алексей посмотрел на молчащих женщин. Он сам понимал, что его история настолько фантастическая, что принять ее сразу сложно.

— Да, мои дорогие, все было именно так, — подтвердил он и улыбнулся, — надеюсь, что вы поверите мне окончательно, когда увидите моих жену и сына.

Коляска остановилась около кружевных кованых ворот. За ними был виден сад, полный роз, а в глубине высился величественный трехэтажный дом. Почтительный слуга отворил ворота, коляска покатилась по мощеным дорожкам и остановилась перед широким крыльцом под греческим портиком с белыми мраморными колоннами.

— Прошу вас, — пригласил князь, спустившийся первым. Он подал руку тетушке и оглянулся на молодую женщину с ребенком на руках, появившуюся в дверях, — похоже, нас уже встречают.

Молодая княгиня была очень хороша: высокая, стройная, с фигурой греческой богини она двигалась легко и грациозно. Густые каштановые волосы, расчесанные на прямой пробор, подчеркивали тонкую красоту овального лица юной мадонны с полотен итальянских мастеров. Но непередаваемое очарование этому лицу придавали огромные очень светлые серо-голубые глаза в пушистых черных ресницах и медленная обворожительная улыбка. Мальчику, которого она держала на руках, было около двух лет, и он был маленькой копией князя Алексея, только глаза у него были материнские.

— Добро пожаловать, — радушно пригласила красавица, — если бы вы знали, как я рада, наконец, познакомиться с остальными членами семьи.

Передав сына мужу, она по очереди обняла тетушку и девушек, а потом, взяв Евдокию Михайловну под руку, повела всех в дом. В гостиной их встретили красивая черноволосая женщина, возраст которой Долли определила как «за тридцать», и изящная девушка, скорее всего, ровесница Лизы с роскошными золотисто-рыжими волосами и аквамариновыми глазами.

— Это — мои самые близкие друзья, — представила их гостям княгиня, — мадемуазель Луиза де Гримон и ее племянница герцогиня де Гримон. Но, пожалуйста, раз мы все родные, давайте звать друг друга по именам, меня все зовут Катя, моих подруг — Луиза и Генриетта.

Она повернулась к графине Апраксиной и спросила:

— Можно мне называть вас тетушка, так же, как вас зовут все остальные Черкасские?

— Тетушка, — нежный детский голос повторил за матерью незнакомое слово, и все повернулись к малышу, сидевшему на руках отца.

— Конечно, дорогая, — согласилась Евдокия Михайловна, — устами младенца глаголет истина.

Катя и Луиза повели гостей в их комнаты, а князь Алексей поехал в резиденцию государя на службу. Девушкам выделили три соседние спальни в левом крыле второго этажа, а тетушке большую спальню в правом. Долли с интересом оглядела свою комнату. Ей показалось, что английский стиль отделки комнат более сухой и лаконичный, ведь в их домах комнаты и мебель производили впечатление более роскошных, чем здесь. Но присмотревшись, она оценила неброское изящество и изысканность светлой шелковой обивки, тонкость цветочных рисунков, светлый тон ореховой мебели и вышивку белой гладью на шелковом покрывале кровати. Все было неярко, но очень стильно.

Долли задумалась. Если в Англии так обставляют комнаты, как же здесь одеваются? Девушка уже заметила, что Катя, Луиза и Генриетта были одеты в необыкновенные легкие платья с тонкой вышивкой.

Было похоже, что изделия девичьей из Марфина не произведут здесь особого впечатления, но раз они никуда не собираются ходить, дома вполне можно носить и это. Княжна посмотрела на свое светло-зеленое шелковое платье и снова засмеялась, представив, что подумали эти милые француженки, глядя на них. Скорее всего, они решили, что приехавшие русские — беспросветные деревенщины. Это показалось ей таким забавным, что она громко расхохоталась и, смеясь, повалилась на кровать.

— И что же такого веселого? — удивилась заглянувшая в комнату Катя, — ты так весело хохочешь.

— Я подумала, что Луиза и Генриетта посчитали нас деревенщинами, — произнеся последнее слово, девушка снова зашлась смехом, — деревенщинами в лаптях.

— Почему в лаптях? — тоже захохотала во весь голос Катя.

— Ну, не знаю, — ответила Долли. Она вскочила и, свесив руки, в перевалку, как медведь, прошлась по комнате, — просто русские деревенщины в лаптях.

Теперь уже обе девушки хохотали до слез. Первой отсмеялась Катя.

— Ладно, не смеши меня больше. Луиза, Генриетта и я — мы все одеты в платья из нашей мастерской, если вы захотите, мы и вам сошьем любые наряды — это будет моим подарком вам всем к приезду в Лондон.

— Как, ваша мастерская? — удивилась Долли, — вы что, ее купили?

— Нет, мы ее создали, — Катя с удовольствием начала рассказ. — Я встретила Генриетту и Луизу два года назад, они — сестра и дочь герцога де Гримона, казненного революционными властями во Франции. Луиза очень хорошо шьет и рисует, и первые платья она сшила и вышила мне сама. У нее была мечта — создавать красивые платья и продавать их. Я дала денег, и мы купили здание заброшенной фабрики, из которой сделали модную мастерскую и жилой дом для работниц. Луиза сама наняла французских швей-эмигранток. Так начала работу наша мастерская. А потом в дело вошла твоя тезка — Долли, жена российского посланника в Лондоне графиня Дарья Христофоровна Ливен. Она предложила нам план, как ввести эти платья в моду и как организовать продажи. Мы приняли ее в нашу компанию, и теперь нас трое акционеров: я, Луиза и Долли. Помогает нам мой поверенный Иван Иванович Штерн, он возит сюда ткани и отделку и отправляет готовые платья на континент.

— Какие вы молодцы! — восхитилась Долли, восторженно глядя на невестку. — Я тоже мечтаю самой делать любимое дело и зарабатывать себе на жизнь: хочу разводить лошадей! Дома, когда я говорю об этом, все считают, что я шучу.

— Конечно, мы тебя понимаем, но если хочешь разводить лошадей — ты приехала туда, куда нужно: в Англии — самые лучшие верховые лошади.