След на кабаньей тропе - Валерий Георгиевич Шарапов

class="p1">– Что за люди? – Мальчик уставился на Зверева, тот тут же загасил папиросу.

– Пойдем-пойдем! Это к деду с работы! – Женщина увела мальчика в другую комнату.

– Колька наш внук, – пояснил Хромов. – Папка его, сынок наш Борька, тоже на фронте погиб, а Лилька, Колькина мать, в сорок третьем от тифа умерла. Вот теперь мы с женой Кольку и растим.

Зверев покивал, поднялся и прошелся вдоль стены, на которой висело не меньше двух десятков фотоснимков с чучелами животных.

– То, что ты делаешь чучела, мы знали, а кто у вас фотограф? Кто все эти снимки сделал?

Зверев обернулся, Хромов продолжал сидеть.

– Я сделал! С тех самых пор, как я охоту забросил, у меня два любимых дела остались. Таксидермия и фотография.

– Значит, фотоаппарат у тебя имеется? Какой?

Хромов впервые за все это время улыбнулся.

– Харьковский ФЭД! – Хромов вдруг как-то напрягся. – А до этого «Leicа»[18] имелась.

– И куда делась?

Хромов снова напрягся и отвернул голову.

– Потерял я ее! Именно тогда и потерял…

– Что? Потерял в тот самый день, когда вы мальчишку убили? – Глаза Зверева сверкнули, уж не новый ли это след.

– В тот самый, чего уж тут скрывать. Когда Войнов нас к себе в Славковичи пригласил, я, само собой, свою фотокамеру и прихватил. Хотел на память несколько снимков сделать.

– Много наснимал?

– Да успел малость. Как только встретились, заснял. Потом в Славковичах пощелкал, потом, как это принято, мы с трофеями фотографировались.

– А потом в суматохе ты «Leica» свою и посеял?

– Ну, да! Где-то обронил, а когда вспомнил, уж возвращаться не стал. Мы ведь тогда спешно собирались. Мясо, шкуры и половину посуды на той самой поляне побросали.

– Вы потеряли, а кто-то нашел! И по фотографиям вашим всех вас и вычислил. Так-то… – Зверев усмехнулся и вдруг резко сменил тему: – Погоди-ка, Хромов, ты ведь у нас, кажется, диспетчером работаешь?

– Диспетчером.

– Где?

– Так здесь рядом, на «железке».

– Рядом, говоришь. А на работу как добираешься?

– Пешком. Тут идти-то всего ничего – километра три с хвостиком.

– А как часто на работу ходишь? Каждый день?

– Не каждый, а по графику, сутки через двое. Если кто из сменщиков заболеет, то бывает и чаще.

– То есть на работу и с работы примерно в одно время ходишь?

– Ну да.

– По одной и той же дороге?

– Не совсем. Когда на работу иду, Кольку до школы провожаю и оттуда уже на станцию, а когда обратно, то по прямой.

– А следующая смена у тебя когда?

– Завтра.

Зверев закусил губу, задумался.

– Ну что ж, тогда у меня будет к тебе еще один вопрос. Ты в последнее время, когда на работу и с работы ходил, никого подозрительного не встречал?

Хромов почесал затылок, посмотрел на жену и пожал плечами.

– Да вроде никого.

Зверев посмотрел на хозяйку.

– А вы?

– Нет, не встречала, – ответила женщина.

– Я встречал! – послышался из-за двери детский голос.

В комнату тут же вошел Колька. Зверев поднялся и подошел к мальчишке.

– А ну рассказывай, кого ты там встречал?

– Старикана в сером плаще.

– Где и когда видел?

– В первый раз дня четыре назад. Он у соседнего дома сидел, а еще вчера видел, но уже возле недостроенного общежития.

Зверев и Костин переглянулись.

– Что за общежитие?

– Да есть у нас тут по соседству четырехэтажная постройка, – пояснил Хромов. – Это общежитие еще до войны начали строить, стены сложили, а потом забросили. Там, когда его делали, вроде бы грунт начал оседать. Выяснилось, что там грунтовые воды землю размыли. Так что это здание до сих пор бесхозным является.

Зверев хмыкнул и снова обменялся взглядами с Костиным.

– Надо бы на него глянуть, – тихо сказал Веня.

– Так я покажу! – оживился Колька. – Могу прямо сейчас!

– А это не опасно? – заволновалась хозяйка.

– Со мной не опасно! – сухо сказал Зверев. – Вениамин, остаешься здесь, а мы с Колюней прогуляемся.

Спустя несколько мгновений Зверев и его юный проводник вышли из дома и направились к железнодорожной станции.

Глава вторая

Они прошли с полкилометра и свернули на грунтовку. Дорога петляла между кустов, Колька шел бодро и уверенно и жевал на ходу один из пряников, который перед выходом прихватил со стола. С набитым ртом он увлеченно рассказывал про заброшенное общежитие, про то, как они с дружками частенько после школы играют там в войнушку и в прятки. Зверев смотрел по сторонам, стараясь примечать каждую мелочь.

– Вот мы и пришли! – Колька указал на строение с местами провалившейся крышей, полуосыпавшимися стенами, поросшее кустарником и окруженное кучами строительного мусора.

– Это и есть твое общежитие? – Зверев покачал головой.

– Оно, – деловито подтвердил Колька. – Тут мы и играем с Лешкой, Максимкой и Димкой Тимошкиным. Сашка Лобов сюда как-то пришел, но играть с нами не пошел – испугался. Мы его звали-звали, а он ни в какую. А вот Катька Зорина сюда с нами часто ходит. Катька деваха смелая, ничего не боится. А еще она меня сахаром частенько угощает и ирисками. У нее мать в бакалее работает.

Зверев улыбнулся.

– Нравится тебе Катька?

– Угу! – Колька достал второй пряник из кармана и откусил от него. – Вырасту, женюсь на ней.

– А ты хорошо подумал?

– О чем? Жениться мне на Катьке или нет?

– Ну, да.

– А чего тут думать? И думать тут нечего, я уже все решил! Раньше ведь Катька Вовке Кондратьеву конфеты носила, а теперь только мне. А один раз вафли «Десертные» принесла – с грушей. Всего две штуки принесла: одну сама съела, а вторую мне отдала!

Зверев беззвучно рассмеялся.

– Ну раз так, тогда и в самом деле жениться придется.

Небо покрылось тучами, Павел Васильевич поднял воротник и втянул голову в плечи. Кольке же, по всей видимости, было совсем не холодно. Зверев еще раз огляделся и спросил:

– Так где, ты говоришь, старика в плаще видел?

– Вон в тот подъезд он зашел. Мы тогда в прятки играть собирались, а как его увидели, немного испугались и на пустырь пошли в городки играть.

– Когда это было?

– Да дня три-четыре назад.

– Ясно. Спасибо тебе, Колька, а теперь дуй-ка, дружок, домой.

Когда мальчик ушел, Зверев, обойдя несколько мусорных куч, добрался до нужного подъезда и стал обходить одну квартиру за другой.

Покрытые плесенью и грибком стены, обвалившиеся местами лестничные проемы, загаженные птичьим пометом цементные потолки. Павел Васильевич осмотрел первые три этажа и поднялся на четвертый.

В одной из комнат он нашел старенький матрас, остатки смастеренного наспех из кирпичей очага с золой. Зверев уже пожалел было, что так рано отпустил Кольку. Вдруг этот матрас он и его дружки сюда притащили, можно было у пацана узнать, но вскоре сыщик понял, что поступил правильно. В углу