Король шрамов - Ли Бардуго

– Я-то тебе зачем? – ворчала она в Кельнике, на даче барона Левкина. – Ты запросто очаруешь их в одиночку.

– Они должны видеть моего боевого генерала, – отвечал Николай.

В этом была определенная логика. Аристократов до сих пор повергали в трепет рассказы о военной мощи и успехах Второй армии. В то же время Зоя понимала, что ее присутствие, несмотря на присущие ей язвительность и сарказм, влияет на атмосферу встреч, уводит общение из русла переговоров и превращает его в обычную светскую беседу. Вот и еще одна причина, по которой Николаю срочно нужна супруга, королева. Зоя старательно наклеивала на лицо улыбку и держалась любезно, изредка вставляя словечко, если речь вдруг заходила о гришах. Все это до крайности изматывало.

– Как ты это делаешь? – едко спросила она Николая однажды вечером после особенно удачных переговоров с очередным князем в Гревякине.

Хозяин вступил в разговор с твердым намерением отказать королю, предлагавшему выращивать на его полях хлопок, и ратовал за возвращение к прежним методам хозяйствования. Дом князя с деревянной мебелью, вырезанной крестьянами, и домоткаными половиками служил наглядной иллюстрацией к старым добрым временам, когда рабу полагалось мастерить красивые вещи для господина и подыхать с голоду, тактично не издавая ни звука. Однако спустя всего два часа и несколько порций крепкого спиртного старый князь, громко хохоча над шутками Николая, согласился отдать две другие свои фермы под хлопководство. Еще через час он пообещал монарху выстроить на своих землях новую мельницу и заводик для обработки хлопка.

– Каким образом ты заставляешь их круто поменять мнение, да еще и спасибо тебе за это сказать?

Николай пожал плечами.

– Он, как всякий аристократ, презирает коммерцию, но при этом ему лестно считать себя великим благодетелем. Достаточно было указать на тот простой факт, что нововведения сэкономят массу денег и времени, которое крестьяне могут посвятить декоративным ремеслам, столь милым сердцу князя. Его поместье станет счастливой гаванью для художников и искусных мастеровых. Таким образом, новшества не разрушат старый мир, а будут его поддерживать.

– Ты правда в это веришь?

– Нет, конечно. Крестьяне быстро познают вкус денег и образованности и начнут думать о том, чтобы завести собственное дело, а не полагаться на хозяйскую милость. Но князь не сможет загнать их обратно. Прогресс как река: если разольется, в берега ее не вернешь.

– Ладно, я вообще-то другое имела в виду, – сказала Зоя, вслед за Толей шагая по коридору к покоям, отведенным королю на ночь. – Как тебе удается это? – Она жестом обвела фигуру Николая, от шапки золотистых волос до идеально вычищенных сапог. – Долгие дни в пути, краткие часы отдыха, – она понизила голос, – снотворное по ночам и древнее зло внутри, а ты при этом цветешь и пахнешь. Держу пари, если бы князь попросил тебя задержаться, ты бы еще час резался с ним в карты и рассказывал солдатские байки.

– В этом и заключается моя работа, Зоя. Управление страной – это не только военные победы. Править – это больше, чем сочинять мудрые законы и следить за их исполнением. Главное – как раз такие моменты; люди, мужчины и женщины, готовые доверить нам свои жизни, свой источник существования.

– Просто признай, что их любовь необходима тебе так же сильно, как им – потребность любить своего монарха.

– К счастью, полюбить меня очень легко. Я милый.

– В эту минуту я бы так не сказала. На твоем лице ни следа усталости. Это ненормально.

– А вот тебе, Зоя, усталость идет. Бледность, темные круги под глазами – ты похожа на героиню романа.

– Я похожа на женщину, которая сейчас отдавит тебе ногу каблуком.

– Ну, ну, брось. Ты прекрасно держишься. Да и улыбка пока тебя не убила.

– Пока.

Тамара ждала у дверей спальни.

– Что-нибудь подозрительное обнаружила? – спросил Николай.

Накануне в другом поместье Тамара поймала в отведенных королю покоях излишне любопытного слугу, который рылся в вещах Николая – очевидно, по приказу своего хозяина.

– Нет, – ответила Тамара, – но на всякий случай еще раз обойду дом, а чуть позже загляну к князю в кабинет.

Хоть все и указывало на то, что король убедил старика, однако если у того есть связи с противниками Николая в Западной Равке или с кем-то из самозванцев, претендующих на трон Ланцовых, лучше знать об этом заранее.

Николай стянул сапоги и устроился на кровати под аляповатым изображением Санкты-Анастасии, исцеляющей больных от чумы-сухотки. Зоя извлекла из кармана миниатюрный флакон. Николай поежился.

– Не знаю, что там намешали Зоя с Давидом, но эта штука не погружает в сон, а действует, как удар в челюсть.

Зоя промолчала. Раньше они давали Николаю обычные снотворные зелья, от которых он довольно быстро делался вялым и нередко начинал похрапывать еще до того, как Зоя покидала комнату, но этот новый состав «вырубал» его буквально за секунду, при этом Николай выглядел не спящим, а мертвым. Он лежал настолько неподвижно, что Зоя невольно прижимала пальцы к его сонной артерии, пытаясь уловить слабый, медленный и тягучий, словно патока, пульс. Усыпляя короля, Зоя каждый вечер словно становилась свидетелем маленькой смерти.

– Мне достаточно и того, что средство отлично затыкает тебе рот, – отрезала Зоя, подняв флакон так, чтобы Николай не мог до него дотянуться. – Не понимаю, как ты выдерживаешь все эти радушные приемы и бесконечное лицедейство.

– Зоя, ты изо дня в день делаешь то же самое в Малом дворце. Как бы ты ни хорохорилась, я знаю, что далеко не всегда ты чувствуешь себя умной и сильной, но превосходно это скрываешь.

Зоя перебросила волосы через плечо.

– Может, и так. Но я всегда одинакова, а ты изменчив, как солнечные блики на воде. Постоянное общение с людьми тебя как будто подпитывает. В чем твой секрет?

– Секрет?.. – Николай задумчиво умолк и подставил ладонь. Зоя уронила в нее серебряный флакон. – Наверное, в том, что я не выношу одиночества. – Он отвернул притертую пробку. – Хотя есть такие места, куда с собой никого не возьмешь.

Николай капнул зелья себе на язык. Зоя выдернула флакон из его руки. Король Равки упал навзничь, рухнув во тьму еще до того, как его голова коснулась подушки.

* * *

Зоя ехала вместе с дозорными. Иногда Николай путешествовал в карете вместе Толей и Юрием, но чаще передвигался верхом на белом жеребце в сопровождении стражи, и тогда Тамара держалась немного позади. В отличие от своего отца, который в поездках предпочитал парадную форму с орденской лентой и всеми регалиями, нынешний король Равки обходился серовато-оливковым мундиром, положенным по уставу всем солдатам Первой армии. Прежде чем получить офицерское звание, он честно отслужил в пехоте и тем самым завоевал искреннее уважение вояк. Медали на груди Николая были не почетными, а самыми настоящими боевыми наградами.