Годы странствий Васильева Анатолия - Наталья Васильевна Исаева

последний вечер Васильев днем прислал мне письмо к нашим актерам-режиссерам, своеобразный театральный манифест про «новое искусство». Я до вечера перевела его на французский, но по глупости дала его предварительно прочитать нашим замечательным актерам и режиссерам. Так вот любимые ученики очень вежливо, но настойчиво попросили меня не читать этого манифеста публично, перед зрителями… Они еще тогда надеялись как-то бочком встроиться во французскую театральную жизнь и не хотели ни публичных скандалов, ни недоумений… Это к вопросу о «зависании этического» и об отношении к Учителю… До сих пор жалею, что не воспротивилась их отказу публично читать этот документ. На праздничный вечерний «pot» я уже не осталась, письмо потом выложила на своей страничке в фейсбуке, но это было всё.

Вот оно:

Режиссерам и актерам «Чеховских вечеров» от художественного руководителя Анатолия Васильева

Ну вот — мы вместе эти вечера сделали. Прошел месяц со дня первого представления 21 мая. Поздравляю вас, благодарю, радуюсь.

Я радуюсь, что мы продолжили Авиньон, а то — как могло бы получиться? — будто ничего и не было! Ни Лионской школы режиссуры, ни серии нашей «французской драматургии», ни Платона с его приятелем Магриттом, ни Мольера, ни Чехова с «Тремя сестрами»… Ни нашего присутствия на фестивале в Авиньоне, ни моих трудов в педагогике, ничего! Ни профессионального образования, длительного и связного — внутри театральной культуры, которой именно профессионального-то и последовательного театрального образования вовсе не нужно!

Я благодарю вас всех вместе за тот подвиг творчества, который вы совершили на сцене театра «Аталанта», что стоит на Монмартре. Казалось бы — что особенного: ну сыграли, — все играют, кому повезет с деньгами. Но тут случай особенный. Это было бескорыстное творчество, причем творчество не случайное, но то, которое вы сами выбрали, которое вы унаследовали, приняли от меня. Это творчество не просто основано на каком-то мимолетном вдохновении — сегодня я могу играть, а завтра, может, и не получится… Нет, вы продержались семь серий по три вечера, — почти без рекламы, по моей просьбе начав с незаметной премьеры, — и вас признали, к вам ходят, вас полюбили. Вам удалось не только приобрести друзей и поклонников, но и нажить тех, кто сознательно выбрал оставаться по другую сторону, тех, кто с безразличием или даже враждебно отнесся к происшедшему.

Итак. Вы за месяц ваших «Чеховских вечеров», — ну и моих «Чеховских вечеров», разумеется, — то есть мы вместе, вы и я, приобрели и поклонников, и недоброжелателей. Осталось только найти покровителей (и лучше хоть с какими-то деньгами).

Я вас поздравляю: и режиссеров, и актеров; техников и администраторов, мою подругу и помощника («самого лучшего зрителя в Париже») — Наташу Исаеву. Поздравляю директора театра «Аталанта» Алена Барсака. Поздравляю нашего верного фотографа — Лорансин Лот. Поздравляю зрителей, которым наши вечера понравились.

Мы все укрепились в наших вкусах и предпочтениях применительно к театру: это театр естественный, непосредственный, свободный, простой, иногда умный, иногда немного глупый. Но всегда — театр живой. Потому что именно таким и должен быть настоящий театр. Театр мертвый к этому не относится, к нам это не относится. Смерть нас не затрагивает и не касается. Вместе с вами я пью за живой театр!

Ваш Анатолий Васильев

Глава 8. Постановка двух пьес Маргерит Дюрас в «Комеди Франсез»

La Musica

La Musica deuxième (1965–1985)

Marguerite Duras

Постановка: Anatoli Vassiliev

Сценография и свет: Anatoli Vassiliev и Philippe Lagrue

Костюмы: Renato Bianchi

Звук: Dominique Bataille

Художественное сотрудничество и перевод: Natalia Isaeva

Тренинг тай-чи по движению: Boaz Trinker

Ассистент: Hélène Bensoussan

С актерами:

Thierry Hancisse: Он (Мишель Нолле)

Florence Viala: Она (Анн-Мари Рош)

и

Agnès Adam: Старая дама

Hugues Badet: Мужчина за стеклом

Marion Delplancke: Женщина за стеклом

Голос Маргерит Дюрас по телефону: Sylvie Genty

Голос Янна Андреа по телефону: Jérôme Rebbot

С 16 марта по 30 апреля 2016 года, продолжительность спектакля 3 часа 15 минут с антрактом.

Анна Дяткин (Anne Diatkine): Актеры выходят на сцену по лестнице, уходящей далее куда-то вниз под настил сцены. Из своей гостиной они то и дело исчезают в этом подземелье, чтобы снова появиться, и мы на самом деле не знаем, что они там делают и что это за подвал. Возможно, это комнаты, или прямо-таки ад, или же жилище какого-то огромного крота, обитающего под землей? Слышно воркование горлиц. Во время перерыва птиц спускают с верхней решетки, чтобы они появились наконец перед нами — тут, на сцене, в своей огромной клетке. На задней стенке, за барной стойкой, пластмассовые бакелитовые телефоны играют ключевую роль в действии и помогают еще больше поднять напряжение. Любовник и любовница тут обмениваются прежними, заученными словами и как бы паразитируют на них, злоупотребляют ими. Различные элементы сценографии сочетаются, как в игрушке — в головоломке-пазле, которую можно в любую минуту свободно пересобрать заново…

«Un Couple sur la brèche» («Любовная пара на краю»). «Libération» («Либерасьон»), 21 апреля 2016 года

Подняться по этой лестнице: уроки сольфеджио любви (с некоторыми индийскими параллелями)

…будто там впереди не могила,

а таинственной лестницы взлет…

Анна Ахматова

Строчки, которые вынесены здесь в эпиграф, Ахматова написала в начале 60‐х, то есть приблизительно в то же время, когда Маргерит Дюрас (Marguerite Duras) сочиняла свою первую «Музыку» («La Musica») для радиоспектакля на Би-би-си. Чуть позже Дюрас сделает из этого фильм, названный ею «В полном свету» («En pleine lumière»), а ровно через двадцать лет вернется к прежним героям, чтобы кардинально их развернуть. Сама эта территория, зазор между двумя версиями пьесы для Дюрас оказалась временем радикальных перемен.

Ранняя Дюрас («Маленькие лошадки Тарквинии» / «Les Petits chevaux de Tarquinia», «Модерато кантабиле» / «Moderato cantabile», «Плотина против Тихого океана» / «Le Barrage contre le Pacifique», пьесы «Музыка», «Сюзанна Андлер» / «Suzanne Andler»), занимавшаяся своего рода аналитикой любви, становится другой. Где-то с середины жизни Маргерит пейзаж тут неуловимо меняется: прежняя твердость и прозрачность языка идет трещинами, а в щели и разъемы втискиваются неологизмы, фонетические и синтаксические эксперименты. Само действие начинает развертываться в пустынных полях отгоревшей страсти, того отчаяния, что выжигает большую часть психологии и рациональных обоснований («Наслаждение Лол В. Стайн» / «Le Ravissement de Lol V. Stein», весь цикл, посвященный Орелии Стайнер (Aurélia Steiner), сценарий фильма «Хиросима, любовь моя» / «Hiroshima,