Кот недовинченный - Анна и Сергей Литвиновы

Автомобиль оказался точно таким же лимузином, что увез в неизвестном направлении тетку Катерину: светло-серым «Сеатом Толедо». Однако на сей раз Ленчик разглядел и постарался накрепко запомнить его номер: 39-39 KZS. По поводу номера у Ленчика сразу появилось одно соображение – впрочем, пока непроверенное: по дороге от Барселоны до Мадрида он обратил внимание, что номера, где встречается буква Z, принадлежат прокатным конторам.

«Прекрасно, – мелькнуло в башке Леонида. – Значит, похитители – не местные. Впрочем, и так видно, что эти придурки – америкосы. Интересно, как понравится испанской полиции, что американцы хозяйничают в Мадриде, будто у себя в Вирджинии? И среди бела дня людей похищают?.. Впрочем, – вздохнул юноша про себя, – до полиции мне еще надо дошкандыбать – желательно живым и, по возможности, невредимым».

Все эти мысли пронеслись в голове у Ленчика, пока он усаживался – добровольно, в отличие от Кати, – на заднее сиденье «Сеата» номер два. Рыжий детина поместился на переднем пассажирском сиденье, а «Хичкок» – рядом с юношей. За рулем сидел еще один дядька – этот точь-в-точь походил на агента Смита из «Матрицы»: черный костюмчик, галстучек-селедка, черные очки.

«Сеат» сорвался с места и помчался по Гран-виа в направлении, противоположном тому, куда увозили Катю.

Мадрид – Малага. 14 марта, 16.37. Леня

Толстяк (уже без сигары), сидящий рядом с юношей на заднем сиденье «Сеата» (по всей видимости, он у похитителей был за главного), начал:

– Если ты, сынок, хочешь увидеть свою тетушку живой и невредимой, ты должен ответить на наши вопросы. На все вопросы, – подчеркнул он. – Полно, искренне и исчерпывающе. Тогда: а) наши люди отпускают мисс Калашникову; б) ты, Лео, также останешься в целости и сохранности. В противном случае – если ты будешь упорствовать или говорить неправду – боюсь, твоя матушка, миссис Коноплева, не дождется в далекой снежной России не только своей родной сестры, но и не менее родного сына. Понял, сынок?

– А ты, папочка, неплохо осведомлен о моем семейном положении, – прохрипел Леня. Воздуху в легких еще не хватало после болезненного удара рыжего громилы.

– О да, – любезно отвечал толстяк. – Лучше, чем ты думаешь. Но кое-чего мы, правда, не знаем – что знаешь ты. Посему предлагаю обмен: твоя информация в обмен на твою собственную жизнь и здоровье и жизнь мисс Калашниковой. Согласен?

– Сначала вы ответьте на мои вопросы, – довольно нагло заявил юноша. Он знал, что терять ему практически нечего. Ему уже довелось однажды побывать в роли заложника[36], и он на собственной шкуре испытывал, что заложник и мертвец, в сущности, одно и то же. Его дальнейшая судьба не зависит от того, угождает ли он тюремщикам или, напротив, злит их. И спасти его может лишь собственная находчивость или, может быть, счастливое стечение обстоятельств. «Впрочем, будем надеяться, – промелькнула в мозгу у Ленчика соблазнительная мысль, – что американцы – все-таки цивилизованные люди – не то что хозарские бандиты. Авось прорвемся…»

Впрочем, расслабляться пока было рано.

Лелик деловито спросил:

– Так что – будете отвечать?

«Хичкок» переглянулся с рыжим на переднем сиденье и усмехнулся:

– Валяй, Лео.

– Какие у меня гарантии?

– Никаких, – мгновенно отвечал толстяк, – не считая моего слова джентльмена.

– Вопрос номер два: кто вы?

– Мы работаем на одну частную фирму. Мощную фирму. Можно сказать, транснациональную корпорацию.

– «Майкрософт», что ли?

– Ох уж мне эти юнцы! – усмехнулся «Хичкок». – Антиглобалисты факаные. Помешались вы на «Майкрософте». Нет, юноша, в мире хватает и других транснациональных корпораций. И они тоже – достаточно мощные.

– Русские бандиты работают на вас? – задал Ленчик третий вопрос.

Рыжий с толстяком опять переглянулись.

– Какие еще русские бандиты? – вопросительно нахмурился «Хичкок».

Его удивление, показалось Лене, было совсем не наигранным, а вполне искренним.

– Те, что напали на нас с Катей в Венеции. А потом преследовали в Барселоне.

Толстяк снова недоуменно переглянулся с рыжим, что сидел на переднем пассажирском сиденье, а потом проговорил:

– Впервые о них слышу. – Как ни странно, юноша почти поверил ему. – Но, по-моему, игра у нас идет не в те ворота, а, сынок? Не кажется, что пора уже тебе, молодой человек, отвечать на наши вопросы? И учти: мисс Калашникова сейчас ужасно морально страдает. Пока – только морально.

– Спрашивайте, – покорно отвечал Ленчик.

«Сеат», до того момента крутившийся по центру испанской столицы, теперь не спеша ехал по направлению куда-то к окраинам. У Лени создалось впечатление, что шофер, «агент Смит из „Матрицы”», то ли сам не знает, куда ему рулить, то ли просто время проводит: катает спутников по Мадриду куда глаза глядят.

Толстяк достал из-под переднего сиденья ноутбук, к которому тянулось явно больше проводов, чем обычно.

– Двигайся поближе, – проворчал он. – И руку свою давай. Давай, давай, не укусит.

Леня осторожно протянул толстяку левую руку. «Хичкок» надел ему на безымянный палец манжетку, от которой к ноутбуку тянулся провод.

– Теперь рубашку расстегни.

– Зачем?

– Не тяни время. Позаботься о своей тетушке.

Леня распахнул ворот своего «тресспасса», и на сердце ему лег еще один электрод на присоске.

– Знаешь, что это? – спросил толстяк. – Объясняю. Это, – он кивнул на ноутбук, лежащий у него на коленях, – полиграф, в просторечии именуемый детектором лжи.

– Я догадался, – буркнул Леня.

– Сейчас ты будешь отвечать на наши вопросы – правду, только правду и ничего, кроме правды. Соврешь – получишь удар током: вот такой.

Дикая боль вдруг пронзила тело юноши – от пальцев и до самых пят. Слезы непроизвольно выступили на глаза.

Толстяк в бабочке удовлетворенно рассмеялся.

– Автомобильного аккумулятора вполне хватит, чтобы сделать тебе больно. Очень больно. Поэтому постарайся не шалить. О’кей?

– Ладно, – прохрипел Ленчик.

– Итак, поехали. Сначала – настройка. Контрольные вопросы. Тебя зовут Леонид?

– Да.

– Твой пол – мужской?

– Да.

– Ты гордишься своим членом?

– Н-ну… положим, да…

Снова – болезненный удар током.