Черноморский набат - Владимир Шигин

– Сегодня неверные собаки узнают нашу жестокость! – кричали в орудийных деках воинственные матросы султана. – Пощады не будет никому!

Вскоре после полудня турки двумя плотными колоннами, начали спускаться на русскую эскадру. Первую из колонн вел сам Эски-Гассан, другую – его младший флагман.

На судах авангардии маневр неприятеля заметили сразу.

Бригадир Ушаков некоторое время наблюдал за турецким флотом в зрительную трубу, затем сказал:

– Ни дать ни взять желает отрезать от эскадры концевые суда! Хитер старый Гассан, ну да и мы не лаптем щи хлебаем! Подымай сигнал «Бериславу» и «Стреле», будем к встрече готовиться!

Исполняя намерение своего флагмана, оба фрегата, не теряя времени, прибавили парусов и, выиграв бейдвиндом ветер, приготовились встретить приближающиеся линейные корабли в два огня. Теперь уже настала пора реагировать на происходящее Гассану. Опытным глазом капитан-паша понял, какую встречу готовит ему командир русской авангардии. Обмануть «крокодила морских сражений» было не так-то просто. Ответный ход турецкого адмирала себя ждать не заставил. Не поддавшись на уловку Ушакова, Эски-Гассан велел всему своему флоту поворачивать влево на параллельный курс и энергично принялся выстраивать свою боевую линию против российской. При этом авангарды обоих флотов продолжали быстро сближаться.

Историк В. Овчинников пишет: «Ушакову не терпелось вступить в бой. По опыту сражений в лимане он уже знал, на что способны турки, поэтому смело вел вперед свой “практивованный” авангард, чтобы “подраться регулярным образом против неискусства”. В начале движения Ф.Ф. Ушаков решил растянуть строй турецких кораблей, чтобы большая часть русского флота не оставалась в бездействии. По его команде передовые фрегаты пошли круче к ветру, чтобы выиграть его и бить неприятеля уже с ветра, взяв его, таким образом, в два огня.

Капудан-паша разгадал намерения командира русского авангарда и также начал приводить свой строй выше к ветру, при этом весь турецкий флот стал вытягиваться в линию параллельно русскому флоту. В результате произведенного маневра в русской линии образовался “прогиб”, и авангард Ушакова оказался ближе всех к неприятелю. Все шло так, как задумывал Ушаков».

В открытые порты зловеще глядели черные жерла орудий, уже готовых извергнуть из своих недр первые пуды раскаленного чугуна. Последние мгновения перед неизбежным кровопролитием всегда томительны и тревожны. И вот наконец загрохотало. Схватка началась!

Капудан-паша, несколько опередив «Святой Павел», оставил против него свой задний мателот – большой 80-пушечный корабль и два 60-пушечных, а сам с двумя передовыми кораблями, прибавив парусов, бросился на передовые фрегаты «Берислав» и «Стрела».

Первым разрядил свои пушки 80-пушечный «Капудание», вслед за ним покрылась клубами дыма вся турецкая линия. Позднее историки скажут, что старый Гассан атаковал передовые русские фрегаты как истинный лев. Вся сила первого удара пришлась на передовые «Берислав» и «Стрелу». Вокруг фрегатов взметнулась ввысь и опала стена воды. Вот одно из ядер с силой ударило в борт «Берислава», за ним второе, третье…

Издалека оглушительно палили неприятельские бомбардирские корабли, изрыгая из огромных мортир тяжеловесные мраморные ядра. Каменные глыбы падали неточно, но поднимали в своем падении огромные фонтаны воды, заставляя содрогнуться ни одно храброе сердце.

Заметив, что положение передовых фрегатов с каждой минутой становится все более тяжелым, Ушаков велел прибавить на «Святом Павле» парусов. Рулевым же велел править прямо на флагман капудан-паши.

– Поглядим, сколь верен мой теорий, что первым флагмана выбивать следует! – кивнул он в сторону «Капудание».

Увеличив ход и «употребив старание и искусство», Ушаков отрезал от капудан-паши два передовых турецких корабля. Этим маневром он лишил возможности «крокодила морских сражений» охватить передовые фрегаты или взять их на абордаж.

Над головой капитана бригадирского ранга со свистом пронеслось ядро, ударившись на излете в палубный планширь, разнесло его в щепки. Впрочем, это впечатления никакого не произвело. Все с тревогой глядели вперед, где в клубах дыма и огня отчаянно дрались с превосходящим врагом «Болеслав» и «Стрела».

Повторяя маневр «Святого Павла», за ним последовали и концевые фрегаты авангардии. Прошло несколько томительных минут, прежде чем ушаковские офицеры разглядели, что «Капудание» стал подворачивать в сторону, явно стремясь избежать дуэльной схватки с «Павлом». Сразу же несколько ослабел и натиск на передовые фрегаты.

Но Ушаков терять инициативы не желал. Теперь бригадир уже сам хотел отрезать передовые корабли Гассан-паши и расстрелять их продольными залпами. Едва оба флагманских корабля, сблизились, как немедленно обменялись вытрелами. Дистанция была минимальной, и потому досталось обоим. Однако артиллеристы Ушакова били точнее. Рулевых на «Капудание» буквально размазало картечью по палубе. Огромное колесо штурвала оказалось предоставленным самому себе, и корабль турецкого адмирала предательски развернуло кормой к борту «Павла». От такого подарка отказываться было грех, и наши в мгновение ока разнесли корму неприятельского корабля вдребезги. На «Павле» кричали «ура», радуясь первому успеху. Офицеры возбужденно жали друг другу руки.

Но радоваться по-настоящему было еще рано. Эски-Гассан не зря считался лучшим флотоводцем потрясателя Вселенной. Железной рукой старик быстро навел порядок в команде, затем потушил начавшиеся пожары. Спустя какую-то четверть часа «Капудание» вновь была боеспособна и готова к новой схватке. И все же этих пятнадцати минут хватило для того, чтобы весь остальной турецкий флот, видя поражение своего флагмана в поединке, дрогнул, а дрогнув, стал самовольно выходить из боя. К ярости старого Гассана, его корабли один за другим, осыпаемые русскими ядрами и брандскугелями, оставляли боевую линию, стремясь как можно быстрее выбраться за пределы огня русских пушек.

Взбешенный паша рвал клочьями собственную бороду. Затем в отчаянии крикнул своему капитану Сулейману-аге:

– Палите из пушек по этим трусам! Аллах и я не желают видеть их среди живущих!

Теперь «Капудание», сражаясь одним бортом со «Святым Павлом», вторым же не менее усердно палила по своим. Но и этот столь отчаянный шаг Гассан-паши действия не возымел. Турецкий флот выходил из сражения, демонстрируя своему адмиралу свое полное нежелание продолжать сегодняшнее кровопролитие. Капитаны султана слишком хорошо помнили жаркие костры в лимане и не желали сгореть заживо.

И хотя о полном поражении турок еще не было и речи, нервы капитанов не выдержали и они повернули вспять.

Вскоре и сама «Капудание» была вытеснена «Святым Павлом» из своего боевого порядка и в пылу сражения оказалась борт в борт с русскими фрегатами.

«Дрался он (Эски-Гассан. – В.Ш.) с чрезвычайным жаром, – писал позднее Ушаков, – но Всевышний нам сим положением и победою вспомоществовал, и, уповаю в корабле его, по видимости, должно быть столько пушечных пробоин, что скоро сосчитать нельзя».