Брусника - Катя Верба

Тимофей рассказывал о себе. Он был известным человеком и большим начальником в своем городе. Но ничего ему не доставалось даром. Он рассказал Наде, как учился, а потом долгое время работал обычным шахтером. Только благодаря упорству и тяжелому труду, он стал влиятельным и богатым человеком, исполнил мечту своей матери. Перед смертью она все-таки рассказала ему о том, что не передала ни одного письма Наде, что хотела разлучить их, и у нее получилось это.

Тимофей сильно запил после этого известия, а мать так и не простил. Оказывается, он приезжал в город П., хотел разыскать Надю, но узнал, что она сейчас является хозяйкой собственного ателье и живет с одним из самых богатых мужчин города. Что-то менять было уже слишком поздно, Надя была счастлива и без него. Их время давно ушло. Тимофей вернулся к своей семье, завязал с пьянством, карьера его снова пошла в гору, он был всем доволен, но полностью счастливым себя не чувствовал.

— Не смог простить мать. Вроде как она мне жизнь сломала, а вроде как и нет.

— Прости и забудь. Все равно уже ничего не исправишь, все давно в прошлом. Расскажи лучше про свою жену. Какая она? — спросила Надя.

— Она… Она хорошая. Добрая женщина. Я благодарен ей. Она многое от меня вытерпела. Всегда жалела, всегда помогала. Она верила в меня даже тогда, когда меня уволили с работы из-за пьянства, и нам не на что было кормить детей. Она ждала меня, когда я ушел от нее, прощала, когда изменял ей с другими женщинами. Она… Любит она меня, понимаешь?

У Нади в груди все сжалось от ревности. Хорошая! А она плохая? А она не любит его? Да она любит его сильнее всех женщин, вместе взятых.

— А ты мне расскажешь о себе? — спросил Тимофей.

Надя рассказала про то, как уехала из Андреевки, отучилась и почти вышла замуж. Потом рассказала про работу в маленьком ателье, про знакомство с Андреем, про выкидыш. И, наконец, про открытие «Nadine».

— Он же тебя просто купил! — видно было, что Тимофей тоже злится от рассказов про ее бывшие отношения.

— Называй это, как хочешь. Этот человек вытащил меня из бедности, в которой я чахла, словно в болоте. Он показал мне мир, дал почувствовать роскошь, убедил меня в том, что мечту можно воплотить в реальность, просто надо усиленно работать и не опускать руки. Я благодарна ему. И моя жизнь с ним была далеко не безоблачна, как ты наивно предполагаешь.

Потом Надя коротко рассказала ему про Глеба и про то, к чему привел их роман.

— Сейчас у меня ничего нет, кроме небольшой квартиры в П. И пока что я здесь, со своей семьей. Эта передышка пошла на пользу. Меня переполняют новые идеи, и сейчас я уверена, что смогу организовать свое дело сама, без чьей-либо помощи.

— Та девочка со светлыми волосами, с которой ты ходила по лесу… Она моя дочь, ведь так? — неожиданно спросил Тимофей.

— Да, твоя, Тим. Она очень похожа не тебя.

Надя рассказала ему об Алене, о том, какая она замечательная, добрая и умная. У Тимофея на глаза навернулись слезы, и он поспешно отвернулся.

— Я виноват перед вами обеими, Надя. Мне нет прощения.

— Мы оба перед ней страшно виноваты. А она ангел. Не смотри на меня так, Тим! Она, действительно, необыкновенная. В ней столько доброты и столько мудрости. Это не я ее, а она меня учит любить и прощать. Оказывается, до двадцати восьми лет я не умела этого толком делать. А она умеет.

— Я бы очень хотел познакомится с ней. Не могу поверить: одна-единственная ночь дала жизнь такому удивительному человеку.

— Это была самая счастливая и, одновременно, самая горькая ночь в моей жизни.

Потом они молчали какое-то время, крепко обнимая друг друга, пока взаимное притяжение не заставило их слиться в страстном поцелуе. Они смотрели друг на друга, как раньше — с волнением и восторгом. Ни с одним мужчиной Надя не была так счастлива. Это был ее человек, и она знала, что больше не переживет разлуки с ним.

— Я люблю тебя. Я безумно люблю тебя, Тим.

— И я люблю тебя.

Это были незабываемые дни, наполненные романтикой, любовью, чувственным наслаждением. Надя и Тимофей изучали друг друга, вспоминали то, что было забыто, открывали друг в друге новые, незнакомые черты. Они наслаждались близостью и много времени проводили в объятиях друг друга. Надя сияла от любви, она чувствовала себя наполненной и счастливой.

Охотничий дом был не благоустроен, но это не смущало Надю. Она вставала раньше Тимофея, набирала воду из колодца, умывалась, приводила себя в порядок, потом готовила на очаге завтрак, заваривала травяной чай.

Надя познакомила Тимофея с Аленой. Александра отнеслась к этому крайне отрицательно. Она накричала на Тимофея, обозвала его подонком, но, когда высказала вслух всю накопившуюся обиду, молча ушла на кухню и налила всем по кружке крепкого черного чая с сахаром. Этот обжигающий терпкий напиток был знаком примирения.

Тимофей был очарован Аленой. Между ними, действительно, было много общего, они смотрели друг на друга одинаковыми глазами и хорошо ладили, как будто всю жизнь были хорошими друзьями. Несколько дней Надя с Тимофеем провели у Александры, после чего вернулись в лес, в свое романтичное уединение.

Шли дни, как-то вечером Надя лежала в кровати, завернувшись в теплое одеяло. Тимофей ушел в лес за дровами. На улице начался дождь, а в доме было тепло и уютно, в очаге горел огонь, на столе горели свечи. Когда Тимофей вернулся, Надя увидела в его руках маленький букет.

— Брусника! Тим, да ты волшебник!

— Ты любишь ее, я помню. Созрела уже, можно собирать. — Тимофей аккуратно оторвал и положил в рот одну ягоду, потом наклонился и нежно поцеловал Надю в губы. Поцелуй отдавал горечью. Позже, когда они вместе сидели у печи, Надя набралась смелости и спросила у Тимофея:

— Что мы будем делать дальше, когда лето закончится?

По его лицу было видно, что он сразу же напрягся, как будто одновременно ждал этого вопроса, но не хотел отвечать на него.

— Это мучительный выбор для меня, Надя.

— Но что-то же надо решать? Я… — голос у нее дрогнул, — Я люблю тебя, я бы не хотела снова все потерять.

Тимофей встал и начал ходить из угла в угол. Видно было, насколько противоречивые чувства его одолевают. Он разрывался сейчас между любовью и долгом. Эмоциональный человек без раздумий выбрал бы чувства, но Тимофей с юности привык подчиняться велению разума. Он не мог поддаться искушению и разрушить все, что так долго строил.

— Что же я делаю, Надя? Что же я делаю здесь? — воскликнул он с отчаянием в голосе.

Надя встала, попыталась обнять его дрожащими руками, успокоить, но он оттолкнул ее, подошел к сундуку, в котором хранился запас тушенки, достал оттуда бутылку водки, налил полный стакан и выпил его залпом.

Потом сел за стол и заговорил:

— Надя, у меня в Н. семья. Жена, четыре дочери и сын. Ты, как женщина, как мать, должна понять, что дети ни в чем не виноваты. Если ты можешь, то пойми меня. Как бы я не хотел остаться с тобой после всего, что между нами произошло здесь, как бы не мечтал об этом, я не могу этого сделать. Лето заканчивается, и в ближайшее время мне предстоит обратная дорога. Там моя работа, моя жизнь, мой дом. Все это я выстроил с огромным трудом, преодолевая свои страхи. Пахал, как бык, сутками напролет.