Книга историй - Аракел Даврижеци

горах; мне хотелось бы найти кости [их] и повезти на кладбище их отцов». А шах, будучи язычником по вере и по рождению и не придавая значения костям умерших, ответил ему: «[Делай] как знаешь». Тогда Мельхиор послал кого-то туда, те вырыли кости Глелуна и его товарища и принесли к нему, а он взял их с собой как мощи мучеников к себе на родину, в коренной Франкстан. И это было так.

Во времена, в которые мы нынче живем, в 1107 году нашего, армянского летосчисления (1658), в котором мы написали историю эту, привелось нам прибыть в величественный город Исфахан, ибо сюда приехал мудрый, великодушный и достославный патриарх всех армян, католикос святого Эчмиадзина, владыка Иакоб[154] для свидания и посещения вверенного ему словесного стада Христова, а также для нвиракских сборов[155] святого Эчмиадзина и еще для упорядочения светских дел при дворе государя. Для прислуживания ему приехали [сюда] многие из нас. Пошли мы домой к ходже Сафару в паломничество и на поклонение мощам святой Рипсимэ и многим мощам, которые там находятся, и, открыв мощи, увидели все и, выполнив обет, удостоились благословения /197/ святых. Кое-кто из именитых джугинцев рассказал нам еще несколько историй. Вот содержание этих историй[156].

Спустя некоторое время после тех событий, о которых мы выше рассказали, прибыл шах в Исфахан и по своей всегдашней привычке пришел домой к ходже Сафару. Оказались там случайно и какие-то франкские патеры из того же ордена, что упомянутый выше патер Глелун. Во время беседы коснулись мощей святой Рипсимэ, и все мощи были принесены к шаху для всеобщего обозрения. Когда открыли мощи, патеры нашли удобный случай и попросили шаха дать им в качестве дара какую-либо часть этих мощей. И шах сам взял одну из костей, ударом ножа раздробил ее, половину кости опять бросил к остальным мощам, а другую половину отдал патерам; и они взяли ее и спрятали у себя. Шах велел ходже Сафару унести остальные мощи и спрятать; они были унесены прочь, положены туда, где раньше находились, и там остаются по сей день. [Что же касается] части, которую патеры тогда получили, они повезли ее в страну Бандар[157], в город, называемый Гоа, построили в том городе монастырь, и в основание церкви того монастыря положили тот кусочек. И монастырь тот нынче является женским монастырем, в котором живет множество женщин-отшельниц. Итак, благословен бог ежечасно.

/198/ ГЛАВА 17

О том, каким образом или по какой причине увезли в город Исфахан десницу[158] святого Григора, нашего просветителя, и камни святого Эчмиадзинского Престола

Великий царь персов шах Аббас первый выселил армянский народ из коренной Армении и погнал их в Персию с целью опустошить страну армян и застроить страну персов, уменьшить [численность] народа армянского и увеличить — персидского. И так как сам шах Аббас был человек осторожный и предусмотрительный, всегда и беспрестанно думал и размышлял о том, как бы предотвратить возвращение армянского населения к себе на родину, чтобы осталось оно в стране персов (ибо армяне — те, что родились в Армении, — страстно желали вернуться в Армению), ради изобретения [этих] способов шах Аббас, унижаясь, снисходил с высоты своего величия и беседовал с армянами, с которыми встречался, — богатыми и бедными — как со значительными, именитыми мужами, заставлял говорить /199/ людей, а сам, удивляясь в уме, прислушивался к словам их и в душе копил несправедливость и вынашивал досаду.

Как мы раньше говорили, шах преображался и бродил по площадям и улицам, чтобы послушать, о чем говорят [люди]. Ходил он из дома в дом и, где случалось, вмешиваясь, произносил речи от имени шаха и от имени риата, дескать: «Шах миролюбив и справедлив и не позволяет власть имущим творить насилие над риатом. И особенно попечительствует он народу армянскому и все их дела и просьбы устраивает соответственно их желаниям; почему же это армянское население не остается с радостью в области Исфаханской? Ведь это страна богатая и тыловая[159], а страна армян находится на границе[160] и в [самой] пасти врагов, им непрестанно [грозят] разорение и плен».

И много раз он слышал в ответ, что в Армении-де богатство, и обилие всех благ, и дешевизна, а здесь всего мало и [все] дорого; там могилы отцов и предков их, монастыри, места паломничества, где находятся гробницы святых, а особенно величественный Престол Эчмиадзинокий, где покоится святая десница Григора Лусаворича, которой освящается святое миро, и оттуда оно распространяется среди армян всего мира, где бы они ни были. Поэтому весь народ армянский повинуется святому Эчмиадзинскому Престолу и его католикосу, восседающему там. Слова эти говорили люди не только невежественные и незначительные, но и знатные и благоразумные. Более того, слышали мы кое от кого, будто было сказано также, что, мол, если шах хочет, чтобы армяне навсегда остались в Персии, следовало бы ему привезти в Исфахан десницу святого Григора Лусаворича, /200/ построить там Новый Эчмиадзин, чтобы освящать миро и [чтобы] там восседал католикос. И тогда армянский народ, обосновавшись, останется [там], ибо весь армянский народ привязан к деснице и Эчмиадзину.

Итак, змея подколодная и коварный враг жизни, души и веры христианской, бывший все время в сомнении относительно армян, сейчас от них же услышал верное разрешение своих сомнений. Отныне он твердо и неизменно решил уничтожить святой Эчмиадзин, пресечь бывший там католикосат, привезти десницу Лусаворича и камни Эчмиадзина в Исфахан и возвести там Новый Эчмиадзин, чтобы там восседал католикос и оттуда распространялось миро по всему свету, дабы тем самым население армянское оставить в Персии, а также чтобы прибыли и доходы со всего света стекались в город его для народа его. Поэтому, отметив, выделил в Исфахане место, где хотел построить Эчмиадзин. И место это было расположено близ сада, называемого на персидском наречии Баг-и зришк[161], [находилось] позади этого сада; прилегало к нему с западной стороны.

Однажды шах пошел на отмеченное место. Был с ним и ходжа Назар и еще кое-кто из армян. Шах сказал ходже Назару: «Ради вас я строю здесь Эчмиадзин, чтобы сердце ваше не щемило от тоски по тому Эчмиадзину; я прикажу отправить множество верблюдов, мулов и телег, чтобы, разрушив тот Эчмиадзин, привезли камни и землю сюда и из тех камней и земли построили этот Эчмиадзин, дабы безо всяких сомнений сердца ваши привязались к /201/ вновь воздвигаемому