Красные шипы - Рина Кент

в лесу, и совершаем наш запретный ритуал на этом камне или на грязной земле. У нас с чудовищем есть договоренность. Я забираю его тьму, а он поглощает мою. Я получаю удовольствие от его непримиримого доминирования, а он получает удовольствие от моего безоговорочного подчинения.

Зверь бросает меня, разбитую о скалу, и дважды не смотрит в мою сторону. Но вскоре после этого появляется мужчина.

Себастьян.

Он несет меня к своей машине, моет и отвозит домой. Иногда он даже покупает мне мази в аптеке. Но он ни разу не посмотрел на меня с жалостью или чувством вины.

Я не думаю, что он способен на такие эмоции, и я благодарна, что мне не приходится иметь дело с этой его стороной. В этот момент, после того, как зверь в нем и фантазии во мне насытились, я клянусь, нас окружает какое-то сияние.

Кайф.

Извращенное чувство удовлетворения.

Мы можем притворяться, что никаких порочностей, которые произошли между нами, на самом деле не было. Мы снова становимся нормальными, полноценными студентами колледжа.

Но, может быть, мне действительно нужна помощь, как прямо выразился Акира.

С тех пор как я получила его письмо неделю назад, я кипела от злости. Не только из-за его оскорбительной честности и всего того, что он скрывал годами, но и потому, что все это время он ждал, чтобы что-нибудь сказать. Я всегда хотела кого-то, кому я могла бы открыть свою душу. Кто-то, кому я могла бы рассказать все, что угодно, не осуждая меня. Люси не может быть таким человеком, потому что в глубине души она чиста. Обычная. Она бы не поняла. Кроме того, я вижусь с ней каждый день, и это может слишком быстро стать неловким, если мы поговорим с глазу на глаз.

Акира был единственным человеком, которому я могла потихоньку открыться и даже поговорить о порно и прочем. Он не видел меня и не мог судить меня. По крайней мере, я так думала.

Очевидно, что он мог достаточно хорошо судить обо мне по письму и быть большим мудаком, в отличие от того, что он сказал, что он не был в первом письме, которое я получила от него.

Но по какой-то причине это не только разозлило меня, но и… принесло облегчение. Какое-то время мне действительно казалось, что я была единственной, кто разговаривал в нашем общении. Может быть, именно поэтому я решилась на этот шаг и рассказала ему о своей испорченной фантазии. Я хотела вызвать у него реакцию.

Что ж, я поняла.

Я хочу сказать ему, чтобы он пошел к черту за то, что он осуждает меня, но я еще недостаточно остыла, чтобы выразить это словами.

Мы с Люси направляемся в класс после обеда, когда она рассказывает о вечеринке, которую скоро устраивает Оуэн, и пытается убедить меня пойти. Если Себастьян будет там, может быть, и я буду.

Я не знаю, только ли это из-за него, но в последнее время я не чувствую себя такой асоциальной. Даже если мне все еще нужен мой маленький пузырь.

Футбольная команда сейчас проводит встречу со своим тренером, и это отстой, потому что сегодня у меня не было возможности увидеть Себастьяна. Это может быть частью моего кислого настроения. Обычно мы сидим вместе, будь то с футбольной командой и черлидершами или в одиночку — или, скорее, он сажает меня к себе на колени, не обращая внимания на то, что все шепчутся и бросают в нас тычки. И мне нравится это в нем, тот факт, что он никому не позволяет проникнуть сквозь его броню.

Трапеза и разговоры о политике, юриспруденции, манге и аниме стали нормой. Наше время вместе — это то, чего я с нетерпением жду каждый день.

Иногда он внезапно появляется в моем доме, когда мамы нет дома, и либо насилует меня, либо просто садится и смотрит со мной сериал "Серийные убийцы".

Он говорит, что это забавно — наблюдать, как я погружаюсь в эти шоу. Люси меняет тему на испанский сериал, который она смотрит на Netflix, но ей не хватает своей обычной энергии. Если бы я не была параноиком из-за всей этой истории с Акирой, я бы была уверена, что она тоже отдаляется.

Когда мы выходим из нашего следующего класса, Джош, парень из футбольной команды, проскальзывает перед нами, блокируя наш путь. У него высокое телосложение, но это не бафф. Его черты лица выглядят по-лисьи, а когда он улыбается, они становятся еще более лисьими.

— Что? — Я сразу перехожу к обороне. Мы можем сидеть вместе за обедом, но мы ни в коем случае не близки. На самом деле, он присоединяется к хихикающим и ехидным замечаниям Брианны и других.

— Давай, Наоми. Мы друзья.

— Какой мой любимый цвет?

— Черный.

— Темно-синее. Как ты можешь быть моим другом, если ты даже не знаешь моего любимого цвета?

— Ты ведешь себя так, как будто капитан тоже знает.

Он усмехается, смеясь над собственной шуткой. Это может быть правдой, но не похоже, чтобы у нас с Себастьяном были какие-то отношения или что-то в этом роде.

Все, с чем я когда-либо связывалась, — это зверь внутри него, на самом деле. Так что нет, на самом деле мне не больно, что Джош прав, а Себастьян даже не знает моего любимого цвета.

Я кладу руку на бедро.

— Что тебе надо?

— Оставь мне кусочек, когда он закончит с тобой.

— Джош… — Люси замолкает на выговоре, ее взгляд мечется между нами двумя.

— Да ладно, мы все знаем, что все это ложь.

Он оценивает меня таким подлым образом, что у меня мурашки бегут по коже.

Лицо моей лучшей подруги искажается, и она выглядит так, как раньше, когда у нее были сильные месячные, из-за которых она чувствовала себя калекой.

Или когда на днях она увидела, как Прескотт целуется со второкурсницей.

Я кладу руки на бедра.

— Что это должно означать?

— Ты настолько глупа, что даже не осознаешь этого. — Джош медленно качает головой. — Или, может быть, ты ослепла.

— Иди, Джош.

Наше внимание переключается на Рейну, которая вальсирует в середине нашей маленькой группы со своей воображаемой короной пчелиной матки на макушке. На ней потрясающая розовая кожаная юбка и топ персикового цвета с кружевными рукавами. Ее сапоги до колен придают ей утонченный вид, который под силу только ей.

Джош вскидывает руки в воздух сдающимся жестом.

— Я просто считаю часы.

— Иди, — повторяет она, добавляя легкое движение подбородком.

Он пожимает плечами