Приговоренный жить - Олег Бажанов

– Да нет! – возразил Батурин. – Мне надо знать, с кем работать и кому доверять. Запросто так голову в капкан совать не хочется.

– Думаешь, «стукач» где-то среди начальства? – осторожно подсказал направление разговора Иванов.

– Может, среди начальства, может, среди нас, – неопределенно произнес Батурин. – Полную информацию о грузе знали только «наверху». А там, в основном, урки. А среди урок – и законы тюремные. Лично я им не верю.

– Я им тоже не верю! – поддержал Дмитрий.

– Не пойму я вас, мужики, – усмехнулся Иванов, – не верите уркам, не уважаете, а им служите! И как-то не вяжется это с вашими погонами.

– Не «парься» сильно, Саня, – откликнулся Батурин, – мы-то с тобой уже «бывшие».

– Офицеров бывших не бывает, коллеги, – серьезно сказал в темноту Иванов. – Офицер или есть, или его нет.

– А чего непонятного! – с плохо скрытой досадой отозвался в полголоса Дмитрий. – Помытарься с мое на «гражданке», когда семья жрать просит, а денег на работе платят столько, что самому голодным приходится оставаться. Думаешь, я от хорошей жизни в ментуру подался? И все равно денег не хватало. Я себе штаны гражданские не мог в магазине купить! Срам один! В старье ходил. А тут Чугун левые «бабки» предложил! И делать-то надо то, чему тебя в армии научили. Естественно, что я согласился.

– Слушай, Дима, скажи честно, – Иванов очень хотел это выяснить, – ты тогда в лесу при расстреле пацанов был?

– Был, – тихо ответил тот.

– А я что-то тебя не видел, – Иванов старался припомнить лицо Дмитрия среди «вольных стрелков».

– Ты его не узнал в маске! – говорит Батурин серьезно или смеется, было непонятно.

– Все, мужики, я сплю. – Сизов завозился на кровати, укладываясь удобнее.

– Спокойной ночи. – Иванову дальше тоже не хотелось разговаривать.

Батурин ответил молчанием.

В окно пробивался поздний зимний рассвет. А заснуть не удавалось. Вот они – те, кто убивал Наташку и ее друзей в лесу. Лежат рядом. Возьми нож и сверши задуманное. Но не поднимается рука. Все-таки не стал он еще таким, как эти двое. Но как вдруг изменился Батурин в своей квартире, будто стал совсем другим человеком! Ушло все наносное, злое, страшное. Чувствуется в нем надлом душевный. Оказывается, Сашка Батурин, который вырос в этом доме, – совсем не плохой человек. Он помнит об ушедших родителях, любит свою семью, тетю Катю. Очень скучает по матери. А Дмитрий? Нормальный мужик, заботящийся о жене и детях. И как-то уж совсем незаметно для себя сблизился с ними душой Иванов. Не поднимается рука просто взять и убить их. На войне с этими ребятами он, наверное, пошел бы в разведку и был бы уверен в них, как в себе! А теперь он должен с ними поступить как с врагами. Так что же это за время такое, которое делает врагами друзей, братьев – чужими, соратников по оружию – непримиримыми! Неужели прав Чугун, и идет гражданская война? Война между своими. Война без правил.

С мыслями об этом Иванов не заметил, как заснул.

Утром Батурин успел сбегать в магазин, пока все еще спали. Когда Иванов и Дмитрий поднялись и заявились на кухню, там их встречали Батурин с тетей Катей и вкусно пахнущая яичница с колбасой.

После сытного завтрака гардероб Батурина подвергся тщательному осмотру. Старых вещей там оказалось немного, и не нашлось почти ничего зимнего. Дмитрий все-таки сумел подобрать себе штаны и куртку «аляску». Его черная маска-шапочка, собранная на голове, вполне походила на спортивную. В таком виде Дмитрий был готов ехать хоть в Москву.

Иванов себе ничего подобрать не смог. Батурин, напротив, нашел много вещей, но от поездки домой решил воздержаться.

– Меня теперь каждая собака знает как старшего колонны, – трезво рассудил он, проводя маленькое совещание у себя в комнате за столом. – Вот вас никто не знает, но, если выбирать, то из вас двоих Чугун больше поверит Дмитрию. Поэтому ты, Дима, поедешь на фирму и узнаешь, как там? Про нас расскажешь только Чугуну. Как он дальше скажет, так и сделаем. А пока мы с Саней Ивановым будем тут дожидаться твоего телефонного звонка.

На том и порешили. Дмитрий, переодетый в гражданский костюм, попрощался и поехал на разведку. Провожать его не стали, чтобы лишний раз «не светиться» в поселке днем.

После отъезда Дмитрия Батурин взял стул и потянулся к верхнему отделению шкафа. Отыскал и стал вытаскивать оттуда старый большой чемодан.

– Помоги снять, – попросил он Иванова, с интересом наблюдавшего за потугами хозяина.

Изрядно потертый, но прочно скроенный, наверное, еще довоенный, чемодан оказался очень тяжелым.

– Ты там слитки золота хранишь? – пошутил Иванов, принимая из рук Батурина груз.

– Лучше, – хитро усмехнулся Александр, ключом открывая крышку чемодана. Внутри оказался целый арсенал оружия: два завернутых в тряпки автомата Калашникова с укороченными стволами и три пистолета Макарова. Ко всему этому прилагались снаряженные магазины.

– Ты запасливый! – похвалил Иванов товарища за предусмотрительность.

– Это моя последняя «явка», – признался Батурин, бережно разворачивая и перекладывая оружие на пол. – Живым мне сдаваться нельзя. Поэтому моя жизнь кому-то дорого будет стоить.

– Верю, – Иванов серьезно посмотрел на Батурина и вдруг перед глазами явственно всплыла картина: как приподнимается с окровавленного снега умирающая раненая девушка, и холодные серые сумерки прорезает короткая автоматная очередь… Иванов будто наяву услышал резкий звук автоматных выстрелов и увидел глаза девушки, полные ненависти и ужаса.

– Эй, ты сейчас где? – откуда-то со стороны дошел до Иванова голос Батурина.

– Так… Задумался, – бросил Иванов, глядя на автоматы.

– Выбирай себе по вкусу, – предложил Батурин, указав на разложенный на полу арсенал. – К каждому автомату – по четыре рожка. К пистолету – по две обоймы, и там, в коробке, еще патроны. Плюс у нас с тобой по гранате. Если что, нас так просто не возьмут.

Иванов, взяв короткоствольный автомат, перекинул его на весу из руки в руку.

– Не хотелось бы пускать в дело, – сказал он, положив оружие обратно на пол и глядя на Батурина. «Рано, еще не время», – промелькнула мысль, охладившая желание поквитаться.

– Будем надеяться, что не придется, – проронил Батурин, проверяя пистолеты.

– Саня, я домой позвоню, а то мои волнуются. – Иванов, сидя на стуле, наблюдал за действиями Батурина.

– Ты сам подумай, – посмотрев на Иванова, стал рассуждать тот, – если твой телефон прослушивается, то нас в два счета вычислят по звонку. Даже из поселка звонить тебе не советую. Потерпи, выберемся отсюда, тогда звони, сколько душе угодно.

– Ясно, – не стал возражать Иванов.

В обед, дождавшись, пока Батурин отлучится из квартиры, а тетя Катя закроется в своей комнате, Иванов подошел к старому телефонному аппарату в коридоре и, накручивая диск, набрал московский номер Алексея Агеева…