Евгений - Кэролайн Дж. Черри

Мисси, вперед, поспеши, родная! Откуда-то издалека послышался тонкий неприятный голос, от которого у Саши пошел мороз по коже — этот голос был ему хорошо знаком.

— У него что, голова болит? — спросил водяной откуда-то из темноты. Петр чувствовал холодное прикосновение речной воды к своему телу. В ушах как-то неприятно стреляло, рука онемела, и даже пошевелиться совсем не было сил.

— Тебе стыдно ведь, — послышался все тот же тонкий насмешливый голос, — ведь человеку стыдно за его непочтительность, стыдно, а?

Отойди от меня, тварь, хотелось выкрикнуть Петру, но даже дышать, и то было трудно. Повернув голову, он различил змееподобное тело водяного.

Соль и сера, отчаянно подумал он. Соль и сера — лежат в кармане, а дотянуться до них сейчас нет никакой возможности.

А Волк, куда подевался Волк?

— Да, конечно, лошадь смоталась в лес! Может, мы ее сможем еще отыскать! — тут свернутое в кольцо тело проползло по его груди, совсем сдавив легкие. В глазах помутилось от недостатка волоса. Водяной же продолжал, — но может, и не сможем! Но ведь ты так любишь коня! Нет, его я, пожалуй, скушаю попозже! Впрочем, тебе лошадь все равно больше не понадобится, человек!

Саша! Петр в отчаянии закрыл глаза, стараясь только не паниковать. Вот пожалуйста, попал в беду! Только бы Саша услышал его мысли! Может, Эвешка тоже услышит его? И вдруг новая мысль прошла через его сознание, точно огонь по сухой траве — Мышонок, с папкой приключилась беда! Ты не можешь мне как-то помочь? Может, вместе с мамой? Это ведь, наверное, легче, чем вовремя прийти на ужин…

Эвешка! Бога ради, сделай хоть что-нибудь!

Дышать все труднее и труднее. Петр чувствовал, как какая-то сила все туже стягивает его ребра. Мир словно стал медленно переворачиваться в его глазах, краски стали уступать место сплошной черноте.

— Никто не слышит тебя! — раздался тоненький ядовитый голосок, — и не слушает! Может, мне и в самом деле дать тебе глотнуть немного воздуха?

Конечно, ради Бога! Только бы дотянуться до кармана, или до меча.

Впрочем, нельзя думать, ведь и водяной наверняка тоже умеет читать мысли. Но все равно — тяжесть тела Хвиура немного ослабла, и Петр жадно глотнул свежего воздуха. Но что нужно от него водяному? И почему он решил перейти дорогу Кави?… Который как раз находится где-то поблизости вместе с Ильяной.

Мышонок, где ты?

— Ну как, теперь ты доволен моей вежливостью? — водяной вовсе поднялся с его тела, большой и темный в бледном лунном свете.

— Очень, очень доволен! — прохрипел Петр, — только скажи, Хвиур, что тебе от меня надо?

— Сегодня вечером по реке плывут прекрасные косточки… А вот в моей уютной пещерке… Ну, понял, как тебе моя идейка? Ничего придумано, а?

Это он об Эвешке говорит, догадался Кочевиков. Но вот только причем тут его берлога? Петр позволил себе глотнуть больше воздуха и спросил:

— Но ведь ты знаешь, что мою жену не так просто поймать?

Водяной зашипел, оскалив белые острые зубы.

— Опасно, опасно, ой, как опасно! — принялся нараспев, скороговоркой бормотать он, — как же ты опрометчиво поступил, когда взял себе такую молодую жену, да еще с хорошими костями! Жизнь во время смерти — здорово, а? И смерть при жизни! Послушай, глупый человек, а ведь косточки-то ее все еще лежат в моей пещере, и река каждую ночь снится ей!

— А… моя дочь?

— Ах, и это прекрасные косточки! Ты скажи Саше, моему ненаглядному, разлюбезному Саше, что он вел себя так же глупо, как и ты!

— Конечно, я буду очень рад передать ему все это! Но ты сделай так, чтобы он меня услышал!

— Ха, а он что же — сейчас тебя не слышит? Плохо, ай, как плохо! Так может, в таком случае нам стоит поторговаться о нем — ты и я, договоримся ведь, а?

— Возможно.

— Опасный, какой опасный человек! А что ты мне можешь дать?

— А что тебя интересует?

— Кос-с-сти…, — зашипел водяной, и сразу налег на Петра, отчего грудь снова сдавило, а онемение стало расползаться дальше по ноге. Кажется, что вскоре все тело станет непослушным, — конечно же, кости, а ты что подумал? Что ты можешь предложить за них? Какой товар есть у тебя?

Кочевиков ощутил боль в плече, которая явно не была как-то связана с болями в ноге и груди. Он попытался шевельнуть пальцем правой руки, думая:

— Этот проклятый змей ужалил меня! Конечно, он!

— Ну так что там у тебя есть? — повторил водяной, — ведь такие чудные, такие блестящие косточки! Это же то, что надо! О лучшем даже можно и не мечтать!

Впрочем, думал Петр, боль в плече все равно не помешала бы ему схватиться за меч, если было бы возможно. Но у него есть еще и соль…

— А ты, оказывается, отвратительный человечишко! — Хвиур схватил своего пленника за кисти рук, — и смотри, не делай этого! Ты знаешь, о чем я говорю! А твоя дочурка удрала с оборотнем! Это ведь твой закадычный дружок, Черневог! Неужели это тебе не интересно?

— Саша! — закричал Петр во весь голос. Водяной захихикал и потрепал его по щеке.

— Прекрати! Саша сейчас должен заниматься кое-чем другим! Как и прелестные косточки! Как и твоя разлюбезная дочурка. Кстати, сегодня она будет спать с Черневогом! У тебя такая ласковая дочь, должно быть! Есть чем гордиться!

Тело водяного продолжало медленно, но верно обвиваться вокруг Петра.

Кочевиков закрыл глаза, стараясь думать о том, что могло бы подогреть интерес Хвиура, чтобы тот ослабил свои объятия.

— Мисиги! — выдохнул он, не в силах больше переносить мучения. Лешие, если кто-то произносит их имена, слышали это очень хорошо на любом расстоянии.

Дыхание его стало замедляться. Легкие словно раздирало изнутри. Вдруг что-то понеслось по траве по направлению к нему, этот шелест был отчетливо слышен. Водяной зашипел и, все еще сжимая несчастного Петра свернутым в кольца телом, потащил его поспешно куда-то в сторону.

Странно, подумал Петр, уже проваливаясь в бессознательное состояние — что-то будто прицепилось к его ноге. Что это могло быть такое?

Нога даже сквозь онемение ощутила резкую боль. Вдруг кольца тела Хвиура разжались и выпустили свою добычу.

Больше Петр ничего не помнил.

* * *

Мисси совершенно выбилась из сил. Конечно, не мудрено — она давно не скакала в таком бешеном темпе, да еще на такие расстояния. Лошади все больше стояли в стойлах или паслись у дома, спутанные.

Но сейчас кобыла учуяла что-то родное и приятное. Уши ее заходили туда-сюда. Наверняка она думала о Волке. И Саша сразу понял, что чует лошадь. Он стал бормотать заклятье, стараясь заставить Волка подойти к ним. Конечно, и Волк наверняка почувствовал их издалека.