Купидон с жареным луком - Елена Логунова

Лизка подняла коробку:

– Тяжелая!

Она хотела тряхнуть ее, но бабка не дала и забрала у нее с укоризненными словами:

– Тише, тише, аккуратнее…

Легла на стол картонная крышечка, рядом встала сама коробка.

– Э-э-э… – придушенно вякнул Семен.

– Это что? – чуть более развернуто спросила я.

А руки мои уже тянулись к содержимому обув-ной коробки, скользили по множественным гладким выпуклостям, бело-розовым и шишковатым…

– Ну? Хотели смотреть – так смотрите! – хмыкнула довольная произведенным впечатлением бабка.

– Так, я не понял! – Митяй, забыв, что он не в форме, зашарил по горловине футболки, пытаясь расстегнуть отсутствующие пуговки. Когда это не удалось, он обмахнулся ладошкой, с трудом оторвал взгляд от жемчугов в коробке и уставился на друга: – А что ж ты, Сема, продал, я не понял?

– Шишак, – сказал Семен и посмотрел на свою бабку, как доверчивый ребенок на ловкого фокусника. – Шишак же?

– Шишак, шишак. – Баба Дуся погладила взрослого внука по голове. – Только не тот. Ты, Сема, продал Олькину дипломную работу. Как ее? Копию.

– Реплику, – подсказала я, вспомнив, как это называют мои кормильцы «Тренды-бренды».

– И хоть бы подумал, дурья твоя башка, – старуха перестала гладить внука и оттягала его за вихры, – неужто бабка у тебя такая тупая и темная, что стала бы дорогущую вещь держать на виду, в доступном месте, где ее стибрить проще простого? Мне наш завклубом, умный мужик, Епифанов, знаете его?

Мы с Лизкой энергично закивали, показывая, что умного мужика Епифанова знаем прекрасно. Митяй, ревнивец, насупился.

– Он мне давно объяснил: мол, это вещь значительной ценности, материальной и культурной, нельзя такую утратить. Вот я и позаботилась…

– Какая вы, бабушка Евдокия, умная! – жарко восхитилась Лизка.

– Так, получается, это что? Старинный ценный шишак все это время находился в доме? – додумался наш участковый и аж просветлел. – Никто, стало быть, ничего не крал! – И он радостно подпихнул локтем Семена.

– Выгораживаешь друга? – съязвила я.

– Нет, ну правда же! – ликовал Митяй, чуть в ладоши не хлопая. – Не преступление, а недоразумение, можно дело закрывать, всем спасибо, все свободны! – Он покосился на меня: – И Соколова твоего тоже отпустят с миром!

– Я извиняюсь, а не подскажете, сколько стоит та реплика, которую банкир купил у Семена за два миллиона? – простодушно поинтересовалась Лизка.

– Да кто считал? – пожала плечами баба Дуся. – Работа сложная, тонкая, а материал-то Олька по себестоимости на комбинате покупала, на вес, почти два кило взяла и еще кое-что осталось, у меня тут в мешочке бусины про запас – вдруг оторвется где, чинить придется…

– Пусть теперь Бойченко чинит. – Я ухмыльнулась, но посмотрела на Лизку и перестала хихикать. – Что?

– Деньги-то, наверное, банкиру придется вернуть, – грустно сказала подруга.

Она сама ужасно не любит возвращать какие-либо деньги и очень сочувствует тем, кому приходится это делать.

– Да с чего бы? – неожиданно возразил наш штатный ревнитель законности – участковый. – Скупка краденого уголовно наказуема. Будем считать, что гражданин Бойченко сам наказал себя рублем.

– Какая удобная позиция, – опять съязвила я. – Ты снова защищаешь интересы своего друга…

– И это нормально, Алиса, – вступилась за Митяя Лизка, для пущей убедительности незаметно наступив мне на ногу. – Друзей защищают, им помогают, на том мир стоит… Ну, кто за то, чтобы принять поступившее предложение – считать банкира справедливо наказанным за непорядочность и жадность? – И она первой подняла руку.

Митяй, Семен и даже бабка сделали то же самое, после чего все дружно посмотрели на меня.

– Принимается единогласно, – сдалась я. – Но при одном условии! Из банкирских миллионов Семен выделит средства на создание новой реплики легендарного шишака и лично уговорит мастерицу Ольку еще раз выполнить эту работу.

– Но только один раз! – добавил Митяй. – А то знаю я тебя, Сема, с тебя станется поставить дело на поток и торговать шишаками.

– Глаза б мои на этот жемчуг не смотрели, – буркнул Семен.

– Ниче, ниче, еще посмотришь, не ослепнешь, – затряслась смешливая бабка. – А Ольку из Торопца сам сюда привезешь и больше не будешь звать ее бирючкой! Ты-то ей понравился. Хорошая она девка, работящая, рукодельная, скромная…

– Кстати, четвероюродные братья-сестры могут жениться! – не очень-то кстати, а совсем не в тему заявила Лизка и подтолкнула меня локтем, как совсем недавно Митяй Семена.

– Ой, а и правда же! – встрепенулась баба Дуся.

Я посмотрела на Лизку и по лицу ее безошибочно прочитала: «Видишь, Аля, вот для чего нужны друзья. Я спасаю тебя от брака с Семеном!»

Я прижала руку к сердцу и склонила голову: спасибо, подруга! Что бы я без тебя делала! Вообще-то у меня уже появились собственные идеи на тему планирования семьи и брака…

Первым делом я отыскала договор, где были указаны паспортные данные родственницы Мани Толбухиной, которая продала мне ее дом.

Я крайне смутно помнила ту женщину – обширную и громогласную, с раздражающими командирскими замашками, и в моей памяти ее ФИО не отложилось. Однако мы с ней созванивались, когда назначали встречу у нотариуса, и в моих контактах эта самая Зинаида Белоглазова присутствовала, просто я в свое время внесла ее в список как З. Громовержицу, а надо было не насмешничать и записать просто «Зина Дом».

Я позвонила этой самой Зине, вернее, попыталась это сделать, но не преуспела – телефон вызываемого абонента был выключен или находился вне действия сети.

Я задействовала Митяя, и участковый, ворча, что наша детективная операция-кооперация «Три поросенка» вообще-то уже закончилась, пробил паспорт Белоглазовой по полицейским базам. Оказалось, что интересующая меня гражданка чуть больше месяца назад умерла – ей было почти шестьдесят, она страдала диабетом и на беду заразилась коронавирусом…

– Соболезную, – сказал Митяй, сообщив мне сию печальную новость.

– Ты не соболезнуй, а помогай давай! – прикрикнула на него Лизка, удивительно быстро научившаяся вить из жениха веревки и плести из них макраме любой сложности. – Алисе эта тетка посторонняя, умерла – и царство ей небесное, а вот ребенок – другое дело. Его надо найти!

Ребенка мы нашли через областной департамент соцзащиты, куда меня за ручку привел пресс-секретарь губернатора. Да, пришлось задействовать тяжелую артиллерию и помахать служебным удостоверением солидной деловой газеты.

Тетеньки-соцзащитницы – мужиков в департаменте почему-то вовсе не было – подергали за нужные ниточки и восстановили цепочку событий. Оказалось, что Зинаида Белоглазова сынишку Мани Толбухиной забрала, но ни усыновить его, ни оформить опеку не успела, и мальчика поместили в дом ребенка. Недалеко – в соседнем районе.