Книги онлайн и без регистрации » Фэнтези » Страхи мудреца. Книга 1 - Патрик Ротфусс

Страхи мудреца. Книга 1 - Патрик Ротфусс

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 175
Перейти на страницу:

— Я так делать никогда не буду! — пообещал я. — Честное слово!

«В смысле никогда больше».

Сим встал из-за стола и потер руки.

— Ну ладно! Короче говоря, тут страшный бардак, но найти то, что ищешь, можно, если ограничиться книгами, которые есть в каталоге Толема. Каталог Толема — это та система, которой мы пользуемся сейчас. Мы с Вилом покажем тебе, где хранятся списки.

— И кое-что еще, — сказал Вил. — Толем далеко не полон. Некоторые нужные тебе книги придется поискать подольше.

Он повернулся к двери.

* * *

Выяснилось, что в каталоге Толема есть всего четыре книги из моего списка. В конце концов нам пришлось покинуть упорядоченную часть хранилища. Вилем, похоже, счел мой список за вызов, брошенный его профессиональной чести, так что я в тот день узнал много нового об архивах. Вил сводил меня и в «мертвые каталоги», и в «дальнюю лестницу», и в «нижнее крыло».

И тем не менее за четыре часа нам удалось разыскать всего семь книг. Вилем, похоже, пал духом, но я от души поблагодарил его, сказав, что он сообщил мне все, что нужно, чтобы я мог продолжать поиски самостоятельно.

Следующие несколько дней я почти каждую свободную минуту проводил в архивах, разыскивая книги из списка Элодина. Мне больше всего на свете хотелось всерьез взяться за дело, и я твердо решил прочесть все книги, которые он нам рекомендовал.

Первая книга оказалась путевыми записками, которые я прочел не без удовольствия. Вторая представляла собой сборник довольно плохих стихов, но он, по счастью, оказался коротким, так что я кое-как продрался через него, скрипя зубами и временами зажмуриваясь, чтобы пощадить свой бедный мозг. Третьим мне попался философско-риторический опус, нудный и высокопарный.

Следом я прочел описание полевых цветов северного Атура, учебник по фехтованию, с довольно бестолковыми иллюстрациями, еще один сборник стихов, на этот раз толстый, как кирпич, и еще более безнадежный, чем первый.

Мне потребовалось много часов, но я прочел их все. Я даже извел два из своих бесценных листков бумаги на то, чтобы кое-что законспектировать.

Следом в руки мне попали, насколько я могу судить, записки сумасшедшего. Звучит интересно, но на самом деле это была сущая головная боль в переплете. Этот человек писал мелким, убористым почерком, не делая пробелов между словами. Без абзацев. Без знаков препинания. Без оглядки на грамматику и правописание.

Тут уж я начал читать по диагонали. А на следующий день, столкнувшись с двумя книгами на модеганском, сборником статей, посвященных севообороту, и монографией по винтийской мозаике, я бросил делать конспекты.

Последнюю стопку книг я просто пролистал, гадая, чего ради Элодин велел нам прочитать налоговые записи двухсотлетней давности из какого-то баронства Малых королевств, устаревший медицинский трактат и дурно переведенное моралите.

Воодушевление, с каким я читал книги Элодина, быстро иссякло, но разыскивать их мне по-прежнему нравилось. Я извел многих хранистов своими бесконечными вопросами: кто отвечает за расстановку книг на полки? Где хранятся винтийские афоризмы? У кого ключи от четвертого подвального хранилища свитков? Где лежат испорченные книги в ожидании ремонта?

В конце концов я нашел девятнадцать книг. Все, кроме «Эн темерант войстра». И эту последнюю я не нашел не потому, что плохо искал. По моим расчетам, на весь процесс ушло почти пятьдесят часов поисков и чтения.

На следующее занятие к Элодину я явился за десять минут до начала, гордый как священник. Я принес два листка тщательных конспектов, намереваясь поразить Элодина своим старанием и добросовестностью.

Все мы явились на занятие до того, как пробил полуденный колокол. Дверь в аудиторию оказалась заперта, и мы стояли в коридоре, ожидая Элодина.

Мы делились впечатлениями о поисках в архивах и рассуждали о том, почему Элодин считает эти книги важными. Фела уже несколько лет работала хранистом, и то нашла всего семнадцать. «Эн темерант войстра» не нашел никто. Не нашлось даже упоминаний о ней.

Когда пробило полдень, Элодин не пришел. Прождав еще минут пятнадцать, я устал стоять в коридоре и подергал дверь аудитории. Поначалу ручка не поддавалась, но, когда я раздраженно потряс дверь, задвижка провернулась и дверь приоткрылась.

— А мы думали, тут заперто! — нахмурилась Инисса.

— Да нет, просто туго открывается, — сказал я и распахнул дверь.

Мы вошли в огромную, пустынную комнату и спустились по лестнице к первому ряду сидений. На большой доске удивительно аккуратным почерком Элодина было выведено одно-единственное слово: «Обсуждайте».

Мы расселись по местам и стали ждать, но Элодин не появлялся. Мы посмотрели на доску, потом переглянулись, не зная, что нам следует делать.

Судя по виду остальных, я был не единственный, кого все это разозлило. Я убил пятьдесят часов, откапывая его бестолковые книжки! Я свою долю работы выполнил. Почему же он не выполняет свою?

Мы сидели почти два часа, лениво болтали, ждали Элодина.

Он так и не пришел.

ГЛАВА 14 ТАЙНЫЙ ГОРОД

Хотя я ужасно злился, что потратил столько времени на розыски книг Элодина, в результате я научился великолепно ориентироваться в архивах. Главное, что я узнал, это что архивы — не просто склад, заполненный книгами. Архивы сами по себе были подобны городу. Там были свои дороги и извилистые тропинки. Там были переулки и проходные дворы.

Как и в городе, в некоторых районах архивов кипела бурная жизнь. В скриптории стояли ряды столов, за которыми хранисты трудились над переводом или переписывали старые, выцветшие тексты в новые книги свежими, насыщенно-черными чернилами. В сортировочном зале, где хранисты разбирали книги и откуда разносили их по полкам, тоже бурлила оживленная деятельность.

«Вошебойка», по счастью, оказалась совсем не тем, что я думал. Это было место, где новые книги обеззараживали перед тем, как присоединить их к общему собранию. Очевидно, книги любят далеко не только люди. Многие из этих любителей точат кожу и пергамент, другие предпочитают бумагу или клей. Книжные черви были едва ли не самыми безобидными. После того как я наслушался историй Вилема, мне отчаянно захотелось помыть руки.

Гнездо каталогов, переплетная, свитки, палимпсесты — все это были весьма оживленные помещения, где непрерывно трудились молчаливые и деловитые хранисты.

Другие же помещения архивов, напротив, никак нельзя было назвать оживленными. К примеру, кабинет новых приобретений представлял собой крошечную комнатку, где всегда было темно. Через окошко я видел, что вся стена кабинета занята огромной картой с отмеченными на ней городами и дорогами, настолько подробной, что она походила на запутанную пряжу. Карта была покрыта слоем прозрачного алхимического лака, и поверх него красным масляным карандашом в разных местах были нанесены заметки, касающиеся слухов о нужных книгах и последнем известном местоположении поисковых групп.

1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 175
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?