Исповедь серийного убийцы - Иван Носов

– Будьте уверены, ваши слова останутся анонимными, – поспешил согласиться Крамер.

Управляющий проводил его к стойке ресепшена.

– Она действительно приезжала два раза в неделю. Всегда бронировала номер через booking.com, – заглянув в компьютер, сообщил управляющий. – Стандартный номер с завтраком. Больше ничего.

– Она приезжала одна или с кем-то?

– Одна. Я и сам не припомню, чтобы видел ее с кем-то.

– А презервативы…

– Простите? – брови Керима удивленно взмыли вверх.

– В номере есть мини-бар. Если гость воспользуется презервативом, или выпьет бутылку пива, вы включите их стоимость в итоговый счет. Верно? Проверьте, при выселении, менеджеры не включали в счет Коноваловой презервативы?

Несколько секунд управляющий внимательно изучал экран.

– Увы, но нет. Только безалкогольные напитки и шоколад.

Крамер расстроено выдохнул. Значит, никакого секса. По крайней мере в отеле. Версия с визитами к стамбульскому любовнику отпадала.

– Сколько времени она обычно проводила в отеле?

– Одну ночь. Я хорошо запомнил ее… Я хотел сказать, мы стараемся запоминать постоянных клиентов, – смутился Керим. – Она всегда оформляла ранний заезд. Приезжала около одиннадцати часов дня. До вечера находилась в номере, а около двадцати часов просила вызвать такси и уезжала. Это все, что мне известно.

– То есть каждый раз вечером она уезжала куда-то на такси?

– Я так и сказал.

– Во сколько она возвращалась?

– Точно не знаю. Мы запоминаем своих постоянных клиентов, но не следим за ними.

– И все-таки? – не унимался Крамер.

– Если рассуждать логически, то до трех часов ночи наши менеджеры еще на посту, – Керим постучал кулаком по стойке регистратуры. – Но после этого времени они, как правило, дремлют в кресле в задней комнате. Там у нас что-то вроде кладовки. – управляющий указал на дверь у себя за спиной и, словно оправдываясь, добавил: – Смена длиться двадцать четыре часа, поэтому мы вынуждены делать послабления во время ночного дежурства.

– Таким образом, вы хотите сказать, что Анна Коновалова, вероятно, возвращалась после трех часов ночи?

– Именно так. Во время пересменки менеджеры передают друг другу информацию о ночных происшествиях: такой-то постоялец вернулся пьяный, лучше его не беспокоить; такой-то привел девочку, и при выезде следует проверить бар…

Леонид усмехнулся:

– Ну вот, а говорили, что не следите за постояльцами.

– Это другое! – возмутился Керим. – Вы не понимаете!..

– Конечно…

– В любом случае, я не припомню, чтобы о госпоже Коноваловой были какие-то сообщения.

– Что ж, и на том спасибо, – Крамер крепко пожал управляющему руку. – Вы мне очень помогли.

– Надеюсь, – кивнул тот и отвернулся.

Крамер вышел на улицу. Дождь принялся с новой силой. Леонид укрылся от него под навесом и закурил. Управляющий отеля действительно очень помог: благодаря ему некоторые подробности стамбульских поездок Анны стали обретать форму фактов.

– Эй, друг! – Крамер окликнул охранника, шагавшего под зонтом из одного угла парковки в другой. – Ты не вызовешь мне такси?

Крамер вернулся в Аланию утренним рейсом авиакомпании «Pegasus».

Он сидел в холле «Azura Park» и ждал. Душа требовала справедливости и он не собирался уходить, пока ее не получит. Он не прятался, и запарковался прямо напротив главного входа в комплекс. Охрана без проблем пропустила его на территорию.

В холле Крамер посмотрел на свое отражение в зеркале: вид у него был взъерошенный, взгляд безумен, – понятное дело, что сотрудники службы безопасности жилого комплекса даже не стали с ним спорить. Мало ли, что на уме у этого yabancı.

Несколькими часами ранее, сразу после разговора с управляющим «Bostancı Plus Hotel», он попросил охранника вызвать ему такси. Потом еще одно. И еще. Как в любой другой стране стамбульские таксисты разделили город на зоны, и в каждой из них работало лимитированное количество машин. С третьим водителем ему повезло – шофер вспомнил Коновалову; он подвозил Анну во время ее позапрошлой поездки.

Крамер залез к нему в машину и, заплатив сумму, превышающую тариф на поездку в самую дальнюю часть Стамбула, уговорил связаться с другими водителями смены, чтобы «пробить», куда еще она могла ездить. К его удивлению адрес оказался всего один: Кадикёй, район по соседству, Багдадский проспект, длинной нитью вытянувшийся вдоль побережья Мраморного моря.

Район Кадикёй, в переводе «деревня кадыя», получил свое название благодаря первому кадыю – прокурору – Стамбула, которому эта территория была передана в управление. А в 451 году здесь проходил четвертый вселенский собор христианской церкви, созванный императором Маркианом.

«Исторический райончик!», – подумал Крамер. Он напряженно раскачивался на заднем сидении такси и пытался расслабиться с помощью чтения «Википедии». Не помогло. В конце концов машина завернула в переулок между домами и остановилась около длинного старого здания.

– Мы с ребятами всегда довозили ее сюда, – сказал водитель и выключил счетчик.

Леонид огляделся: не вывесок, ничего.

– Не знаешь, что тут такое?

Водитель пожал плечами:

– Понятия не имею. Но в тот вечер, что я ее подвозил там крутилось много народу, – он махнул в сторону двери в глубине переулка.

– Спасибо, – Крамер вышел из автомобиля и зашагал к входу.

Он дернул за ручку, но дверь не поддалась. Заперто. Леонид неуверенно постучался, а затем, вынув сигарету из пачки, принялся барабанить по двери изо всех сил. Сигарета истлела примерно наполовину, когда по ту сторону послышались шаги, в совокупности с ворчанием. Замок щелкнул и дверь приоткрылась на ширину цепочки.

– Чего надо? Не видишь: закрыто! – на него смотрел заспанный мужчина в клетчатой рубашке; из-за густой бороды и полного отсутствия освещения в переулке, его возраст было трудно определить – нечто среднее между тридцатью и сорока пятью годами.

– Что здесь находится? – как ни в чем не бывало спросил Крамер.

– Дверь, – в той же манере ответил бородач. – И она закрыта. Поищи себе выпивку в другом месте…

– Я могу зайти?

Несколько секунд бородач молчал, словно пытался подобрать слова, чтобы наиболее доходчиво объяснить незваному гостю и так понятную мысль.

– Иностранец что ли? – наконец, прорычал он, а затем сказал по-английски: – Инвентаризация!