Капкан для Лиса, или Игра без правил - Яна Лари

Я так ошарашено разглядываю разошедшегося с моим появлением Кира, что не сразу замечаю надпись, нацарапанную мелом на асфальте:

Чудо, выходи! Охрипну я нескоро!!!

– Лисицин, ты, что ли, бешенство подхватил? – вывожу одними губами, покручивая пальцем у виска. А это не так просто сделать с улыбкой-то во весь рот.

Я дико счастлива и уже даже не скрываю этого. Но ватные ноги, словно устроили бунт. Так и стою, будто подвешенная за сердце к самым небесам.

– Эй, подруга, выходи-ка на крыльцо. И не слушай ругань матерную матери с отцом. Я тебя аккуратно к сеновалу отнесу. Ну а коль не выйдешь ты, все заборы обоссу! – продолжает Кир рвать голосовые связки.

И не будь я так оглушена колоритным посылом серенады, то непременно заработала бы нервный тик.

– Йося... Йося, ты это слышишь?! Явиться не успел, а опять за старое! – вопль с соседнего балкона уверенно может соперничать с полицейской сиреной. Изольда Геральдовна, занятая развешиванием белья, несомненно, очень рада возвращению Кира и не жалеет по такому поводу ни голосовых связок, ни поистине мексиканской страсти. – А ну-ка, шарманку захлопни, бесстыдник! Брачные игры он мне здесь устроил. Ишь!

Выступление Кира не был оценено по достоинству, однако утешительный трофей в виде растянутой майки всё-таки летит на "сцену". И следом пластиковый горшок с чахлой геранью – тоже мимо.

Лис, вероятно, воодушевившись, повышает голос ещё на пару децибел:

– Эй, залетка, выходи послушать рок. Я специально для тебя гитару приволок. Ну а коль не выйдешь ты, то учти, ядрёна медь: На весь хутор под гитару песни матом буду пе-е-е-ть.

– Я тебя щас "выйду", паразит! – потрясает кулаком в воздухе Изольда Геральдовна. – Йося, где ты там?! Неси телефон! Наряд ему вызову. И бригаду! Пусть сами разбираются, куда забирать.

– Возле дома твоего-о, – не сдаётся Кир. – Возле дома твоего-а-а-а-а-а...

Нет, ситуацию нужно срочно спасать. И это без вариантов.

Не знаю, откуда во мне берётся столько прыти, но вниз я сбегаю в два счёта. Шею не свернула и на том спасибо.

С моим появлением во дворе наступает потрясающая тишина. Только сердце бухает загнанно где-то в ушах, перекрывая шелест накрапывающего дождя.

– Изольда Геральдовна, – глотаю буквы напополам с воздухом, задрав голову наверх. – Не нужно никуда звонить. Я ему сейчас язык вырву! Пусть, гад, мучается.

А этот чёрт уже подхватывает меня на руки и несёт в подъезд. Сам несёт! Ну какая тут может быть конспирация?

– Эй, ты ничего не забыл? – киваю в сторону оставленной на асфальте колонки.

– Хрен с ней, – отрезает Кир, впиваясь мне губы с такой жадностью, будто собрался выпить весь кислород из лёгких.

– Мог бы подыграть, – крепко обнимаю его за шею, досрочно проигрывая войну с чувствами.

В конце концов, что я потеряю, если позволю себе ещё одну маленькую слабость?

– В другой раз, Поль. Поднимешься ко мне? – перехватывает он меня удобнее под ягодицы, следуя по краю задравшегося платья совершенно невменяемым тёмным взглядом. И почему-то в низких интонациях явно охрипшего Кирилла мне чудится недвусмысленное: "Пока у меня свободна квартира".

Я так же однозначно прихватываю зубами кожу у основания крепкой шеи и его полустон перетирает в пыль оставшиеся барьеры.

– А всё-таки, что за подарок? – невинно интересуюсь, тягуче зализывая полумесяц укуса.

– Ты о чём?.. А-а...Не поверишь, удрал куда-то.

Судя по тому, как нелегко Киру даются слова, мой негласный ответ пересмотрению больше не подлежит. Но меня сейчас волнует только аховое количество ступенек до пятого и ноющая в сладком нетерпении ломота в мышцах.

Кир закрывает дверь тихим щелчком, затем отпускает меня на огромных размеров кровать. Матрас мягко проседает под босыми ступнями, и я вовсю пользуюсь возможностью впервые смотреть на своего первого мужчину не снизу вверх.

Идеальная позиция, чтобы почувствовать себя с ним на равных, ввиду чего прошлой неловкости нет и в помине. Есть голодный блеск, играющий в глазах напротив, и неприкрытый вызов в моих.

– Ты заставляешь меня чувствовать себя в западне... – Кир порывисто дёргает ремень на джинсах, но за выжидательным прищуром угадывается тень замешательства.

Я криво улыбаюсь, пальцами отворачивая его лицо немного в сторону. Тёмная рубашка расстёгнута почти до середины, открывая взгляду багровеющий прикус над ключичной впадиной: броский, кричащий. Отличная работа. Мне нравится.

Одним рывком освобождаю оставшиеся петли от пуговиц. Пусть вспоминает меня, когда будет собирать их по полу.

– И тебя это остановит? – отзываюсь с деланным разочарованием.

Исключено. Пока я уверенно стягиваю платье через голову, интерес в мужских зрачках крепчает до маниакальности. Кирилла сейчас и обещанному наряду на пару с бригадой не удержать.

– Дикая... – охрипший голос тешит восхищением.

Меня настолько заводит это ощущение власти, что дикостью стало бы жаться. Единственная возможность не проиграть – продолжить игру. Теперь уже без надуманных правил и ограничений. Пусть хоть выставит за дверь, но это будет потом. Я придумаю, как оправдать нанесение тяжких телесных, а сейчас мне жизненно необходимо чувствовать жар его кожи.

Я открыто рассматриваю поджарое тело, без стеснения продолжая себя обнажать. Поддеваю большими пальцами тесемки стрингов и спускаю бельё вниз по бёдрам, одновременно оглаживая ладонями ноги.

Кир так и замирает со спущенными до середины икры штанами и пару бесконечно горячих секунд просто смотрит. Цепко ловит взглядом каждое движение. Моё бесстыдное отражение в потемневших глазах сводит с ума.

А потом он становится коленями на кровать. Близко. Обжигает дыханием дерзко выпяченную грудь.

– Я буду осторожен.

Я только усмехаюсь, но решаю не комментировать. Смотрю на то, как большая ладонь необходимой тяжестью ложится мне на бедро, мягко поглаживает пылающую кожу, и еле сдерживаю вымученный стон. Хочу большего. Прямо сейчас. Немедленно.

– Уверен, что справишься? – дразнюсь, царапая ногтем его тёмный сосок.

Матерный стон щекочет мои ключицы, ударяя низ живота тягучим спазмом.

Кир медленно поднимает взгляд. И никакой сдержанности там нет и в помине.

Только голод: нечеловеческий, абсолютно дикий.

Совершенно точно никто и никогда не смотрел на меня так, как это делает он. Так, чтобы чувствовать, как невидимые пальцы ласкают самые сокровенные места, и невероятно остро – до ломоты в мышцах – хотелось повторить эти движения за ними.

Я сглатываю и тоже опускаюсь на колени, потому что ног практически не чувствую.