Краткая история смерти - Кевин Брокмейер

Какой бардак.

Минни прислушивалась к медленному, ритмичному дыханию Луки во сне. Она слышала его столько раз, что с легкостью узнала бы на полицейском опознании. «Слушайте внимательно, мэм. Не торопитесь. Это дыхание человека, которого вы ищете?» «Да, офицер. Он говорит, что любит меня, но я не знаю почему».

Именно так сам Лука сказал в последний раз, когда Минни попыталась добиться объяснений:

— Я люблю тебя, но не знаю почему. Просто люблю. Разве этого недостаточно?

Вполне достаточно, но все-таки вопрос не давал ей покоя.

«Раз, два, три — спи», — приказала она себе, но, разумеется, напрасно.

Беспокойство и непрерывная работа мозга, в то время как она лежала в постели… это походило на жизнь в городе, не так ли? Все население страдало от избытка сознания, избытка жизни. Минни поставила городу диагноз. Жители проводили время в непонятном месте между жизнью и смертью, в промежуточном состоянии — свет выключен, но сон еще не пришел.

Целый город, ожидающий сна.

Тысячи людей, страдающих от бессонницы.

Минни описывала ступнями небольшие пересекающиеся круги — нервная привычка, которая появилась у нее примерно в то время, когда родители развелись. Ей было пятнадцать, и она только что перешла в старшую школу. Ноги, которые всегда немного мерзли, согревались от трения. Непрерывное колеблющееся движение, казалось, успокаивало. Мать обычно, проходя мимо спальни Минни, видела, как она качается под одеялом, закрывала дверь и ругала дочь: «Если не уважаешь других людей, живущих в этом доме, прояви уважение хотя бы к собственному телу, милочка!» Минни всегда смеялась в ответ. Она обожала мать и по-прежнему виделась с ней пару раз в неделю. Иногда она даже замечала отца, который перекусывал в кафе, бродил где-нибудь вдалеке, в толпе, или балансировал колодой игральных карт на горлышке бокала в задней комнате бара. Он всегда здоровался, и на лице у него возникало удивленное выражение, смешанное со страхом. Отец исчезал, прежде чем Минни успевала ответить. Вскоре после развода он приставил к груди пистолет и покончил с собой. Должно быть, решил сбежать от всего, что когда-либо знал. Уж точно он не ожидал вновь увидеть дочь.

Минни не винила его за бегство. Она понимала, что находится в лучшем положении, нежели многие в городе. Взять, к примеру, Луку, который не видел родителей, с тех пор как умер — ну или по крайней мере с тех пор как повстречал Минни. Только двух-трех соседей и горсточку студентов, у которых преподавал в течение одного короткого лета, проведенного с Лори.

Минни услышала, как он бормочет во сне, и перевернулась на бок. Она положила под голову ладонь. На мгновение ей показалось, что кто-то стучит в дверь. Потом Минни поняла, что слышит всего лишь стук собственного сердца. Тут до нее дошло, что это не может быть ее сердце.

Она никогда не принадлежала к числу людей, которые бродили по городу, слушая, как незримое сердце отсчитывает секунды. Минни всегда считала, что это нечто вроде массовой галлюцинации. Некоторые сосредоточились на том, о чем помнили или мечтали («от всего сердца», каламбурил Лука), а затем — абракадабра, фокус-покус — представили, что так и есть на самом деле. Но стук, который слышала Минни, не был воображаемым. Бум-бум. Бум-бум. Бум-Бум. Она лежала, прислушиваясь к нему, несколько часов, а когда вновь открыла глаза — за окном светило солнце. Несомненно, наступило утро.

Стук сердца не прекратился. Прошло несколько дней, а Минни по-прежнему слушала.

Как выяснилось, она была не одинока. Все в городе заметили то же самое. Стук наполнял воздух словно мягкий дождь — такой частый, что он отражал легчайшие порывы ветра, и такой легкий, что почти не ощущался на коже. Повсюду, куда бы Минни ни пошла, она видела людей, которые инстинктивно касались ладонью груди, стоя в очереди в фойе кинотеатра или разговаривая друг с другом в переполненном ресторане. Она знала, что все пытаются прощупать старый знакомый ритм.

Лука однажды написал об этом феномене в «Симсовом листке». Статья в форме интервью называлась «Сердце стучит, люди слушают», в ней приводились слова десятка человек, к которым Лука подошел с вопросами: что это за стук? Откуда он берется? Как обычно, мнения разошлись. Мужчина, назвавший себя Мартином Кемпбеллом, сказал, что ритм ему знаком, но он понятия не имеет почему. Он не сомневался, что от этого его клонит в сон. Женщина по имени Линда Террел сказала: «А вы не знаете? Под метро лежит гигантское сердце. Снимите обувь. Вы ногами почувствуете, как оно бьется». Один мужчина заявил, что это его собственное сердце, хотя и не сумел привести никаких доводов.

«Каким бы ни был ответ, — заканчивалась статья, — автор отказывается верить, что внезапные возобновления и угасания звука не имеют никакого значения, хотя судить о том, каково оно, я лучше предоставлю вам, читатели».

В одном сомневаться не приходилось — город от мала до велика заинтересовался. Впервые со дня знакомства Минни с Лукой они раздали поутру все экземпляры газеты и на обратном пути обнаружили в урнах лишь две-три штуки.

Прежде чем идти домой, они решили позавтракать в «Бристоу». Ресторан был полон, и Минни оставила Луку стоять в вестибюле, а сама пошла в туалет. Когда она вернулась, ее спутник беседовал с какой-то женщиной о состоянии дорог.

— С тех пор как начался снегопад, стало происходить как минимум по одной аварии в день, — сказала женщина. — Вот буквально по пути сюда я видела, как машина врезалась в почтовый ящик. С таким грохотом! Вы когда-нибудь попадали в аварию?

Да, конечно. В тот вечер, когда они познакомились и думали, что, кроме них, в городе никого нет, Лука рассказал Минни о своей гибели в автокатастрофе. Он сказал, что потерял контроль над машиной и почувствовал, как буквально вылетает из собственного тела. Минни до сих пор не могла забыть дрожь, которая охватила ее при этих словах.

Он ответил женщине:

— Нет. Наверное, повезло.

— Ну а у меня просто одна авария за другой, — продолжала та. — Однажды сломался акселератор, и машина двигалась только задом. Я судилась столько раз, что сбилась со счета. А однажды я ехала задним ходом и стукнула чужую машину, хотя всего-навсего пыталась согнать с ветрового стекла кузнечика. Знаете, иногда в голову приходят такие мысли… Полицейский отнесся ко мне сочувственно, но все-таки выписал штраф…

— Жаль, — ответил Лука.

Освободился столик, и они оставили свою собеседницу ждать у двери. Бристоу, хозяин ресторана, проводил их к столику и налил воды. Заказав еду, Минни спросила у Луки:

— Почему ты не рассказал ей про аварию?

Он помешал лед в бокале:

— Я ее в первый раз вижу, и, по-моему, она не в своем уме. Если помнишь, я умер. Авария была одной из трех самых значимых вещей в моей жизни — вторая по значимости после рождения. И я не собираюсь рассказывать об этом кому попало.

— Но ты же рассказал мне, когда мы познакомились. Хотя видел меня в первый раз.