Не надо пофигизма - Андрей Курпатов

Но что случается, если мы соглашаемся с ним и договариваемся с ним, что с этого момента он будет предельно последователен?

Допустим, человек имеет классические невротические страхи про незакрытую дверь, невыключенный газ или утюг и т. д. Что ж, пусть с этого момента, где бы он ни находился и чем бы ни был занят, при появлении у него в голове соответствующего страха он действует логично: всё бросает и возвращается домой.

Такой подход, если он действительно так и реализуется, полностью лишает человека возможности и дальше играть в такую игру.

Потому что когда ты срываешься с важных переговоров, или уходишь посередине спектакля из театра, или возвращаешься с дачи, хотя собирался провести там все выходные, или приостанавливаешь амурное свидание на самом интересном месте… и едешь проверять утюг, то чувствуешь себя последним идиотом. Это очень терапевтично!

В тот момент, когда ты начинаешь нести ответственность за глупости, которые сам же и сочиняешь, – а все наши страхи – плод нашего же собственного сочинительства, – то тактика меняется сама собой, эта ерунда чудесным образом перестаёт «лезть в голову».

Представить себе пожар в собственном доме от невыключенного утюга – дело нехитрое. И это тебя даже заводит – бередит нервы, создаёт драматизм, развлекает, а потом ещё и счастливое «спасение» случается – ничего же не сгорело!

Узнаёшь, что дом твой цел и невредим, и тут же счастье на душе необыкновенное. Это, по сути, как новую квартиру получить от городского правительства в подарок: ту потерял в огне, а тут тебе на – как погорельцу – жильё, причём тобою же уже и обжитое.

Почему люди ходят на блокбастеры и фильмы ужасов? Именно такая история – пережить драматизм, а затем счастливо спастись. А когда у тебя фобия, даже билета в кино покупать не нужно! Голливуд собственного производства всегда с собой.

Но вот мы включаем здравый смысл и говорим себе:

«Дружок, всё это, конечно, прекрасно, но давай ты будешь уже взрослым дяденькой (или тетенькой), который (которая) несёт ответственность за собственные слова…

И если ты считаешь для себя возможным придумывать разнообразные катастрофы, которых нет, то, будь добр, отвечай за свои слова.

Придумал себе пожар из-за невыключенного утюга или чайника, ну тогда – встал и пошёл спасать жилище. Не надо сидеть в театре, не надо вести переговоры, не надо отдыхать на даче и устраивать свидание. Не надо! Ноги в руки – и на пепелище!

Ведь если бы в твоей квартире действительно происходил пожар, ты бы так и поступил. Ну так действуй! Всё в твоих руках – сам придумал пожар, сам беги спасать квартиру! Молодца!»

В результате, если раньше подобная фобия доставляла человеку, как это ни парадоксально, множество насыщенных эмоциями минут и даже сладостных переживаний, то теперь она, напротив, ставит его в дурацкое положение и подкрепления сплошь абсолютно отрицательные – неловко, неудобно, накладно и т. д.

И если прежде мозг получал вознаграждение за свои фантазии, то теперь он получает за них по шапке. А потому его спонтанная активность в этом направлении становится всё меньше.

Да, шальная мысль, может быть, и пробегает, но мозг, учитывая новые вводные, понимает, что сейчас ему придётся туго, и словно бы говорит этой мысли: «Спасибо, дорогая, и до свидания!»

Лечение последовательностью может быть использовано в любом случае с классическими фобиями.

• Испугался, что у тебя инфекция какая-то, – тут же встал и пошёл обследоваться в платную клинику. Но именно тут же и всякий раз, когда эта мысль появляется.

• Испугался, что у тебя приступ сердечный случится, значит, всё – лег на кровать, уставился в потолок и не встаёшь до вечера. Ещё нужно назавтра все встречи отменить и телефон выключить – надо же, в конце концов, поберечься, раз такое дело серьёзное!

• Если ты подходишь к самолёту и начинаешь думать, что он разобьётся, – тут же, дружок, разворачивайся и иди сдавай билеты. Отправляйся на железнодорожный вокзал и попытайся сесть на поезд.

Только сделай это независимо от того, насколько важна для тебя эта поездка, – ведь жизнь важнее любой встречи, на которую ты из-за этого опоздаешь. Будь последователен: считаешь, что разобьёшься, – шагом марш из аэропорта, и сейчас же!

Иначе все эти объяснения невротические – это какой-то сумасшедший дом, кафкианский мир безумия.

Меня человек спрашивает:

– Как вы думаете, мне лететь самолётом?

– Не вижу никаких противопоказаний, – отвечаю я с некоторым недоумением.

– Но ведь, если разобьюсь, мои дети останутся сиротами.

Нормально?.. Во-первых, почему я должен нести ответственность за то, что в его воображении дети уже осиротели? Во-вторых, а если я правда возьму на себя эту ответственность, самолёты как-то лучше летать начнут или что?

Наконец, в‑третьих, если ты действительно так переживаешь по поводу сиротства своих детей, то зачем ты их производил на свет? Или тебе кто-то гарантирует, что, кроме риска умереть в авиакатастрофе, тебе больше в этой жизни ничего не угрожает, вплоть до их совершеннолетия? А если нет таких гарантий, то почему в автомобиль садишься? Он же куда опаснее самолёта!

Проблема в том, что на фоне «красивого» страха мы не стесняемся своей глупости. А СМИ эти страхи только популяризируют, рекламируют, и им не совестно. Впрочем, всё это мало кто понимает.

Как-то у меня на телевизионной программе была женщина, которая панически боялась ездить на автомобиле – просто обычным пассажиром, боялась оказаться в аварии.

Так вот, она так стеснялась своего страха, что если и садилась в машину, то только в тёмных очках, чтобы никто не видел её испуганных глаз.