Электронный бой - Сергей Зверев

— Слушай, ты, Юнус-Юсуф, — последний раз спрашиваю: зачем ты надел это платье для мусульманки?

Допрос тянулся второй час, и Тахир уже не всегда соображал, о чем его спрашивают. Бунару, который полагал, что его английский понятен даже англичанам, услышав в ответ «я мусульманин», разозлился еще больше.

— Все! С меня хватит! Мусенир! Заприте этого клоуна в обезьяннике. Пусть посидит до утра, приведет мозги в порядок. А там придет господин лейтенант, он решит, что с этим психом делать дальше.

Решение это было поддержано всеми — кроме Мусенира, которому выпало сегодня дежурить в ночь. Он уж было понадеялся, что допрос затянется — все ж ему веселее было бы. Ан нет — не судьба.

Парня в хиджабе и с паранджой в руках запихнули в железную клетку, заменявшую тут тюремную камеру. Два поворота ключа в замке, кто-то ушел домой, кто-то снова в рейд по ночным улицам… и через пять минут Мусенир остался в участке совершенно один. Если, конечно, не считать арестанта.

Ничего страшного, ухмыльнулся Мусенир, глядя на парня, сжавшегося в комок на нарах. Посидит до утра, раз не может сказать, в какой гостинице живет. В обезьяннике, в конце концов, довольно чисто — только вчера окатили помещение хлорным раствором, даже запах еще чувствуется. И не наблевал никто за сегодня. Сказать по правде, тут ему безопаснее спать будет, чем на улице. Если, конечно, никого за ночь не принесет.

Мусенир бросил еще один взгляд на этого чудика и вернулся к столу. Отхлебнул кофе и уставился в монитор, на котором складывались в черно-белую мозаику картинки с камер видеонаблюдения. Впрочем, большая часть из них и была картинками — совершенно неподвижными. О, вот ожила площадка позади участка — черный кот, едва заметный в тусклом свете фонаря, пробежал к дремлющему в ожидании утра «Лендроверу». «Греться пошел, мотор у джипа еще теплый», — лениво подумал Мусенир и отодвинул журнал. Читать не хотелось. Скучища. Он включил телевизор. Пощелкал пультом и остановил свой выбор на спортивном канале. Не сказать, чтобы он так уж любил армреслинг, но все ж лучше, чем слезливые мелодрамы, которые жена без конца смотрит, да еще и с подругами за чаем обсуждает. Мусенир придвинул к себе пакет с орешками, критически оценил его содержимое. По идее, до утра должно хватить. Он хлебнул еще кофе и прибавил громкости на телевизоре — боец в красно-белом костюме был его любимцем, кроме того, шум, производимый рефери и зрителями, создавал приятный эффект присутствия на шоу. Мусенир бросил взгляд на арестанта — сидит, потом посмотрел на монитор — тоже все спокойно, все застыло. Кот на стоянке пробежал обратно — похоже, что-то ему там не понравилось. На камерах, с трех точек показывавших здание участка, периодически в картинку входили и выходили прохожие, зачем-то куда-то идущие в столь поздний час. Впрочем, никто к зданию не лез, и Мусенир даже отодвинул от себя подальше автомат, лежавший тут же, на столе — на случай, если вдруг задремлет, несмотря на весь выпитый кофе. Чтобы, не дай бог, не застрелиться спросонья.

Время тянулось медленно. Батяня и Ринат по-прежнему сидели в машине, которую Лавров предусмотрительно припарковал за пределами досягаемости камер, украшавших крышу полицейского участка. Периодически кто-то из местных стражей порядка выходил покурить или просто подышать прохладным вечерним воздухом. Башаримов пребывал внутри уже больше часа, так что ручаться, что никто из них не вышел наружу больше чем один раз, было нельзя. Бинокля нет, а ближе не подойдешь, чтобы разглядеть получше. Одновременно на улице находилось не больше двух человек, но Лавров помнил, что Башаримова сопровождали трое, не считая еще двоих в джипе. Значит, минимум пятеро. Впрочем, исходя из не слишком впечатляющих размеров здания участка — одноэтажной бетонной коробки — и погашенных в большинстве своем окон, вряд ли их там много. От силы еще человек пять. То есть, максимум десяток полицейских. Это ведь Паданг, а не Джакарта.

Ринат и Андрей переглянулись — похоже, им в голову пришла одна и та же мысль. Но, как ни странно, майор отказался от нее первым.

— Нет, организовывать вооруженный налет на полицейский участок в паре кварталов от центра города мы не будем, — решительно отмел он эту идею.

— Тогда что? — поинтересовался разведчик, который и сам сомневался, что такой вариант прокатит, но не ожидал, что десантник его в этом опередит.

— Подождем еще немного, — предложил Лавров, — не будут же они его всю ночь оформлять.

Как в воду глядел — в нескольких окнах поочередно загорелся свет и почти тут же погас, и вскоре из здания начали выходить полицейские. Майор начал считать — один, два, три… шесть. Больше из здания участка никто не вышел. Но свет где-то внутри горел. Кто-то все же остался. Стрелки часов вплотную подобрались к половине десятого.

— А может, все-таки устроим… силовую акцию? — хитро усмехнулся Ринат, глядя на Лаврова. — Или…

— Или нет, — жестко сказал Андрей. — Никакой стрельбы и поножовщины.

— Тогда что делать будем? — снова спросил Ринат.

— А вот что, — сказал майор и, вытащив из сумки на заднем сиденье бутылку дешевого виски местной выделки, вышел из машины. — Хуже, чем есть, вряд ли будет.

Ринат понял, что задумал напарник, и предложил:

— Может, лучше я?

— Нет, — мотнул головой майор, — ты лучше сиди в машине. И будь наготове. В крайнем случае, ты от местных отбрехаться сможешь — и язык знаешь, и лицом похож. А я нет… Ладно, начали.

Лавров откупорил бутылку, глотнул немного виски, потом плеснул на рубашку, на лицо. И неверной походкой двинулся к крыльцу участка. Выглядело это настолько убедительно, что Ринат, если бы не знал, что майор лишь пригубил, легко бы поверил, что тот пристаканивался, по меньшей мере, последние часа три.

Лавров, покачиваясь, доковылял до крыльца и остановился так, чтобы попасть в обзор как минимум одной камеры. При этом он, размахивая полупустой бутылкой, напевал — если это можно было назвать пением — нечто почти нечленораздельное (Ринат с изумлением узнал в «этом» маршевую песню британских колониальных войск «Долог путь до Типерери», правда, на его памяти над ней так никто еще не глумился). Но этим майор не ограничился — он спокойно расстегнул штаны и принялся мочиться на крыльцо.

Человек, не знакомый с майором Лавровым, вряд ли смог бы догадаться о том, что эти все непотребности творит совершенно трезвый и в своем уме человек.

Дежурный полицейский видел майора на мониторе. И видел его первый раз в жизни. Так что догадаться ни о чем не мог. Зато отлично видел, что он делает.

Мусенир взял свой «пиндад» и двинулся к выходу. В принципе, туристов, особенно из Европы, Штатов и Австралии, индонезийская полиция старалась особо не трогать — если только совсем уж не обнаглеют. А этот тип — явный европеец или американец — загорелый блондин. Что ж, придется сначала поговорить. Черт, лучше бы сегодня дежурил Бунару — он намного лучше знает английский. Ну вот что этому типу говорить?